Читать онлайн «Политология: учебник для студентов вузов». Страница 17

Вторая «осевая эпоха» — 1500—1800 гг. — затронула только Европу. Восток она не затронула, хотя еще до 1400 г. жизнь Запада и Востока протекала примерно на одном и том же цивилизационном уровне. Но в то время как на Востоке вплоть до XX в. политические учения находились под сильнейшим влиянием религиозной идеологии буддизма, конфуцианства, ислама, в период второй «осевой эпохи» в Европе зародился капитализм, произошли научная, промышленная, религиозные и политические революции.

Здесь, в Европе, произошел новый могучий взлет человеческого духа, причем этот период связан с подъемом политико-правовой мысли не в меньшей степени, чем с достижениями философской и художественно-творческой деятельности. Эти достижения политической мысли связаны, прежде всего, с политико-правовыми концепциями Никколо Макиавелли, Бенедикта Спинозы, Иммануила Канта.

Причем достижения второго «осевого времени» по сравнению с первым были более глубокими и значимыми для дальнейшего развития всей человеческой культуры, в том числе и для развития политической мысли. Отметим сразу: достижения европейцев были далеко не только со знаком «плюс» и об этом будет речь идти ниже.

В течение этого исторического периода политическая наука, не порывая связей с философией и вместе с ней отделяясь от религии, самоопределялась как самостоятельная область в философии, как политическая философия. Вместе с этим формировалось и представление о политике как самостоятельной области социальной жизни, самостоятельной целостности.

Первый мыслитель, который был скорее политологом, чем философом, — Никколо Макиавелли (1469—1527). Он полагал, что политика преследует свои цели, несводимые ни к религии, ни к философии, ни к экономике. Макиавелли оценивал государство как высшее проявление человеческого духа и считал возможным служение ему сделать целью, смыслом и счастьем человеческой жизни. Он считал, что устройство государства и его деятельность следует строить не на отвлеченных представлениях о должном, как это делал

Платон, а на изучении природы реального исторического человека, на изучении его психики, влечений, в общем, на том, на чем делал свой исследовательский акцент Аристотель. Можно сказать, что именно Макиавелли фактически продолжил познавательную традицию Аристотеля — исследовать политику реального общества с его вполне земными и потому несовершенными практиками и определенностями. Правда, самую эту человеческую природу Макиавелли представлял весьма по-своему. Он видел в человеке прежде всего только эгоистические, только агрессивные начала. Именно эти негативные качества людей и должны всегда и везде обуздывать государство, причем оно принципиально не должно быть при этом «разборчивым» в средствах достижения своих целей.

Н. Макиавелли

Макиавелли впервые выдвинул и обосновал мысль о том, что деятельность политика нельзя оценивать только с позиций общепринятой морали, представлений о добре и зле. Особые, высокие цели, которые ставит перед собой государство, могут оправдать применение средств, несовместимых с обыденной моралью. Для достижения государственных целей политик может использовать любые средства. Прикрывшись, по сути, высоким словом «государство», Макиавелли фактически позволил реальным политикам — вовсе не мудрым философам, а алчным и эгоистичным «виночерпиям» — ради якобы политических, а на самом деле ради их личных целей и ценностей преступить через все преграды и ограничения — нравственные, правовые, дипломатические, всякие другие. Для достижения государственных целей политик может использовать любые средства, но кто определит меру этой самой государственности. И каковы критерии государственности в условиях средневекового своеволия власти? В наиболее известной из его работ «Государь» Макиавелли пишет:

Государь... не может исполнять все то, за что людей почитают хорошими, так как ради сохранения государства он часто бывает вынужден идти против своего слова, против доброты и милосердия. Он всегда должен быть готов. по возможности не удаляться от добра, но при надобности не чураться и зла[14].

Макиавелли поставил одну из сложнейших проблем — соотношения морали и политики. Сложность этой проблемы увидел уже Платон, полагавший, что «царское искусство прямым плетением соединяет нравы мужественных и благородных людей... создавая, таким образом, великолепнейшую и пышнейшую из тканей». Но вместе с тем великий греческий философ увидел и нередко возникающую необходимость для политиков «прибегать ко лжи и обману — ради пользы тех, кто им подвластен .Подобные вещи полезны в виде лечебного средства». Но опять же не будем забывать о том, что Платон говорит об идеальном государстве и таких же правителях — философах, а Макиавелли — о правителях реальных, которых он наделяет правами идеальных. Одно дело — это действительно государственные, причем идеально-государственные дела — у Платона, которые вершит такой же идеальный правитель-философ, другое — это якобы государственные дела — у Макиавелли, который вершит алчный и невежественный, властолюбивый и эгоистичный «виночерпий». И вот такому правителю, которого, по взглядам Платона, вообще не должно быть на вершине власти, Макиавелли, ссылаясь на мысли Платона, дает право руководствоваться известной теперь его формулой: «Цель оправдывает средства». Что из этого вышло в истории человечества, нашим современникам хорошо известно. К сожалению, человеческие вообще и политические в частности практики и до сих пор разрушают государства, нравственность, порядок, саму земную цивилизацию. Макиавелли в действии! И никто пока это безумие не остановил, хотя современная политология считает, что никакая высокая цель не может оправдать любые средства. Важнейшей задачей политика (всегда и везде!) является как раз обязанность непременного соблюдения принципов общечеловеческой этики, а задачей гражданского общества является постоянный контроль за деятельностью политических институтов. Но, как было уже не раз сказано, с политологией как наукой реальная политика вовсе «не дружит» до сих пор, зато ей по пути с Макиавелли.

Макиавелли впервые выделил и исследовал на психологическом, нравственном и поведенческом уровнях основных участников политического процесса: объектов и субъектов политики, т.е. гражданское общество и составляющих его отдельных граждан и властвующую элиту, политических лидеров. Он показал, что две эти стороны политического процесса не только тесно связаны некоторыми общими интересами, но и противостоят друг другу, имеют собственные нормы и способы поведения. Тем самым он выявил одну из основных проблем политической науки, которая не утратила своей актуальности и в наше время, — проблему взаимоотношений гражданского общества и государства. Ее дальнейшее исследование в трудах выдающихся мыслителей Нового времени стало основой одного из влиятельных направлений политической науки — либеральной концепции в политологии.

Т. Гоббс

Либеральные учения Т. Гоббса и Дж. Локка. Для политической мысли Нового времени стала знаковой идея всеобщего естественного равенства людей. На ее основе стали развиваться теории естественного права и общественного договора, из которых в дальнейшем возник и современный проект гражданского общества и правового государства.

Основателями идеологии либерализма принято считать английских философов Томаса Гоббса (1588—1679) и Джона Локка (1632—1704).

Основой политического учения Гоббса является исследование потребностей, желаний и страстей человека. Причем результаты этого исследования нерадостные. По его оценке, людям присуще стремление к наживе, честолюбие, враждебное отношение друг к друга. Поэтому, находясь в естественном состоянии, без власти, которая держала бы их в страхе, люди неизбежно пребывают в обстановке «борьбы всех против всех». Чтобы избавиться от такого бедственного состояния, люди и пришли к выводу о необходимости заключения общественного договора с правителем, обладающим абсолютной властью.

Главной задачей этой власти должно стать обеспечение неприкосновенности частной собственности граждан.

Эту противоречивую модель политической власти в виде гражданского общества, охраняемого тоталитарной властью, Гоббс описал в своем главном произведении «Левиафан, или Материя, форма и власть государства» (1651). Чтобы показать необходимость абсолютной власти, внушающей подданным ужас, Гоббс уподобил ее Левиафану — библейскому чудовищу, представлявшему собой помесь змеи и крокодила.