Читать онлайн «Холодный мир. Сталин и завершение сталинской диктатуры». Страница 54

На следующий день сообщение об этом было опубликовано в газетах.

На закате жизни усилия Сталина были направлены на устранение тех угроз диктатуре, которые возникали (или могли возникнуть) в результате его физического ослабления и соответствующего обострения проблемы преемственности власти. Теряя из виду многие аспекты руководства страной, Сталин прочно удерживал в своих руках контроль над соратниками и ключевыми структурами аппарата, прежде всего госбезопасностью и идеологическим аппаратом. Для достижения этой цели Сталин в основном использовал традиционные методы и решения, прошедшие проверку на действенность в предыдущие годы. Для утверждения своего приоритета как идеолога партии и социалистической системы в целом Сталин организовал кампанию проработки политэкономии социализма. Завершив ее подготовкой своей работы «Экономические проблемы социализма в СССР», Сталин определил идеологическое содержание XIX партийного съезда и свое безусловное первенство на нем, несмотря на чрезвычайно скромное личное участие в заседаниях. Сразу же после съезда под диктовку Сталина были созданы новые институты власти. Эта структурная реорганизация сопровождалась кадровыми перемещениями — перераспределением высших советских лидеров между аппаратом ЦК и Совмина, выдвижением новых функционеров на высшие посты в партии. Символом этой политики была опала Молотова и Микояна, двух лидеров, которые потенциально, в силу старшинства, могли сыграть ключевую роль в период отхода Сталина от дел или его смерти. Главной целью Сталина было затруднить возможный переход власти в руки ближайших соратников. Фактически он разрушал механизм преемственности власти, усиливая неопределенность в этом важнейшем вопросе.

Обвинения в «правом уклоне», выдвинутые против Молотова и Микояна, являлись отражением политического консерватизма Сталина. Насущные реформы, даже в тех случаях, когда их необходимость была очевидной (как это было в сельском хозяйстве), Сталиным отвергались. В качестве громоотвода для растущей социальной напряженности Сталин использовал традиционный метод — нагнетание истерии поиска «врагов» и «бдительности». Центральным звеном этой кампании в последние месяцы жизни вождя было «дело врачей». По форме и методам организации кампания против «врачей-убийц» и их западных «хозяев» была аналогична политическим инсценировкам вокруг больших московских процессов в 1936–1938 годах. Однако, в отличие от 1930-х годов, за верхушечной кампанией не последовали массовые репрессивные акции, затрагивающие значительную часть населения страны. «Дело врачей» и аресты в МГБ были прежде всего методом запугивания аппарата, в том числе соратников вождя.

Какими бы не были дальнейшие планы Сталина, их реализации помешала его смерть. Соратники вождя уже в последние часы его физического существования отвергли созданные им институты власти. Произошло самое естественное в тех условиях возвращение к системе «коллективного руководства» старых вождей, системе, сломанной диктатурой, но постоянно воспроизводившейся в ее недрах.

Архивы сталинского периода, на которых основана эта книга, не позволяют нам заглянуть в душу Сталина. Но они дают достаточно точное представление о модели его поведения и шире — о симбиозе Сталина и системы, которую он создал. Лучше, чем кто-либо другой, Сталин знал, как обращаться с этой системой, на какие рычаги нужно нажимать. За более чем два десятилетия Сталин научился работать с партией, организовывать репрессивные кампании и кадровые чистки. Эти навыки в полной мере проявились в последние годы жизни Сталина. В этот период он в значительной мере воспроизвел модель власти и взаимоотношений со своим ближайшим окружением, сложившуюся к концу 1930-х годов, хотя репрессии, в том числе в высших эшелонах власти, стали менее частыми и жестокими.

Сразу же после окончания военных действий Сталин начал реорганизацию высшей власти, методично разрушая те относительные уступки «коллективному руководству», на которые он вынужден был пойти в годы войны[636]. На волне атак против «четверки» (Молотов, Микоян, Берия, Маленков), укрепившей свое влияние в военный период, Сталин расширил руководящую группу Политбюро. Это произошло за счет возвращения в ближний круг Жданова и Вознесенского, которые во время войны оказались на обочине Политбюро. Такие персональные перестановки усиливало соперничество в сталинском окружении и позволяло вождю легче манипулировать соратниками. В той или иной степени практически все члены высшего советского руководства в разное время прошли через ритуал унижения, покаяния и клятв в верности вождю. Прямые атаки сопровождались арестами близких родственников (как это было в случае с женой Молотова), либо функционеров-клиентов (таких, как грузинские подшефные Берии, пострадавшие во время «мингрельского дела»). Причем в каждом случае Сталин требовал личного демонстративного участия пострадавших соратников в расправе над близкими, что ставило их в крайне унизительное положение. Сталин использовал и другие способы подавления соратников — от временных опал, заставлявших их опасаться не только за дальнейшую политическую карьеру, но и за саму жизнь, до физических расправ по образцу «большого террора». Рецидивом последних в послевоенный период было «ленинградское дело».

Выстраивая систему диктатуры, Сталин активно манипулировал двумя самыми сильными властными структурами — партийным аппаратом и органами государственной безопасности. До последних дней своей жизни Сталин держал МГБ под непосредственным и не ослабевающим контролем. Для безусловного подчинения себе карательных органов Сталин применял периодические чистки среди чекистов, опираясь на партийный аппарат. В свою очередь, партийные структуры периодически становились жертвой чисток, которые Сталин проводил руками госбезопасности. Эти «качели» были важным источником власти диктатора.

Вместе с тем в позднесталинский период репрессии в целом и чистки в высшем руководстве страны, в частности, утратили ту интенсивность, которая наблюдалась в 1930-е годы. Этому содействовали несколько факторов. Власть диктатора окончательно утвердилась и окрепла. Гораздо более прочным после победоносной войны было международное положение страны. После «большого террора» Сталин, вероятно, и сам осознавал непредсказуемые последствия широкомасштабных кровавых чисток, накладывая на свои действия некоторые ограничения. Периодически подвергая унижениям и опалам членов Политбюро, Сталин не мог не считаться с тем, что старая гвардия, например, Молотов и Микоян, были своеобразными символами революционной легитимности системы. Все члены высшего руководства, кроме того, выполняли важные административные функции, контролируя огромный аппарат и повседневное оперативное руководство страной. В условиях отсутствия эффективных экономических стимулов развития и преобладания административно-силовых методов руководства эти обязанности высших советских руководителей имели особое значение. В общем, атаки Сталина против своего ближнего круга, как правило («ленинградское дело» представляло единственное исключение), были ограниченными и не сопровождались физическими расправами.

Относительная стабильность в верхах способствовала подспудному укреплению в системе диктатуры элементов «олигархизации» власти, постепенному возрождению практики «коллективного руководства». Соратники Сталина, хотя и утратили политическую самостоятельность, обладали определенной ведомственной автономностью при решении оперативных вопросов, входивших в сферу их ответственности. Причем эта тенденция усиливалась по мере того, как сам Сталин неизбежно сокращал свое участие в повседневном руководстве страной. Из протоколов заседаний Политбюро, в частности, видно, что во время длительных сталинских отпусков в Москве регулярно заседала руководящая группа Политбюро. Судя по протокольным формулировкам, эта группа действовала как коллективный орган, периодически используя традиционные для 1920-х — начала 1930-х годов методы работы — обсуждение вопросов, создание комиссий для проработки той или иной проблемы и подготовки проектов решений. Еще большее значение для подспудной консолидации соратников Сталина имели регулярные и частые заседания руководящих органов Совета министров. В отличие от заседаний Политбюро, которые во время присутствия Сталина в Москве проходили под его председательствованием, руководящие правительственные структуры всегда работали без Сталина. При этом именно на правительственные органы падала основная тяжесть оперативного руководства экономикой. Все это был важный опыт «коллективного руководства», сыгравший свою роль после смерти диктатора.