Читать онлайн «Израиль и США: Основные этапы становления стратегического партнерства 1948–2014». Страница 16

Одновременно израильский премьер-министр всеми средствами добивался от Вашингтона не только помощи оружием, но и оформления «работающего» (практического) партнерства, которое бы фактически действовало как совместный оборонный союз по типу того, что был создан между Израилем и Францией в 1956 г. Но этого от американцев получить не удалось.

10 марта 1960 г. Бен-Гурион по приглашению университета Брандайза в Бостоне, присудившего ему звание почетного профессора, прибыл в США и встретился с Эйзенхауэром. На этой встрече он вновь обратил внимание президента на то, что вооруженный современным оружием Израиль мог бы играть ключевую роль в сдерживании Советского Союза в Ближневосточном регионе, и обратился с просьбой о продаже радаров для служб противовоздушной обороны Израиля и ракет «Хок» системы «земля – воздух». В ответ американский президент предложил Израилю расширить свое военное сотрудничество с Францией, Великобританией и Западной Германией. Однако в конце мая 1960 г. Вашингтон решил продать Израилю радарные установки на сумму в 10 млн долларов[134]. Это был довольно скромный объем помощи, так как администрация Эйзенхауэра продолжала придерживаться сбалансированного курса в своей политике на Ближнем и Среднем Востоке, опасаясь, что в ответ на увеличение военной помощи Израилю со стороны США арабские государства могут обратиться за помощью к СССР.

Попытки Израиля укрепить свои отношения с США были в тот момент малоэффективными, так как для Соединенных Штатов это был очень сложный период. Во внутренней политике действия по отмене расовой сегрегации шли одновременно с охотой на людей с «коммунистическими симпатиями». Эйзенхауэр запретил коммунистическую партию США в августе 1954 г. Во внешней политике, помимо глобальной «холодной войны», США схлестнулись с КНР из-за Тайваня и пытались помочь Франции удержать Вьетнам. В марте 1954 г. американцы испытали свою водородную бомбу. В январе 1959 г. Фидель Кастро захватил власть на Кубе. Эйзенхауэру было чем заняться помимо Ближнего Востока вообще и маленького Израиля в частности. Но именно в этот непростой период Израиль начал утверждаться в глазах Америки как надежный региональный партнер, со своими странностями, подчас весьма несговорчивый, конечно, но партнер.

Президентство Джона Фицджеральда Кеннеди[135] пришлось на период, когда «холодная война» набирала обороты, нарастала гонка вооружений между СССР и США, американцы увязли во Вьетнамской войне. Кеннеди, кандидат от Демократической партии, на опыте собственной избирательной кампании почувствовал вклад американских евреев в исход выборов. Победа Кеннеди в ноябре 1960 г. основывалась на разнице лишь в 0,2 % из общего числа голосов. Еврейская община поддержала кандидата от Демократической партии, хотя относилась к кандидатуре президента-католика с осторожной подозрительностью, тем более, что его отец – Джозеф Кеннеди, служивший послом США в Британии в период 1938–1940 гг., демонстрировал в то время очевидную симпатию к нацистской Германии и не раз обличал «еврейское влияние» на американскую прессу[136].

Победе Кеннеди в президентских выборах 1960 г. во многом способствовала мощная финансовая поддержка его клана, хотя и не последнюю роль сыграл имидж молодого, энергичного политика нового поколения, который заявил американцам о намерении вывести США на «новые рубежи».

Программа «новых рубежей» Кеннеди сводилась к требованию разработать для США «национальную стратегию», основывающуюся на широкой серии тщательно подготовленных долгосрочных политических решений, ставящих целью усиление своей страны. Новизна дипломатии «новых рубежей» заключалась в обновлении и расширении диапазона как мирных, так и военных методов защиты интересов США в глобальном противоборстве с «Красной империей», все больше набиравшем силу в те годы. Основные направления политики «новых рубежей» были намечены Кеннеди в его речи «Время решений», произнесенной в Сенате США в июне 1960 г. Он стремился сделать неуязвимой способность США нанести «ответный» ядерный удар, для чего было необходимо, по его мнению, совершенствовать ракетное оружие, укрепить военные базы, способствуя «политической и экономической устойчивости» тех стран, где они расположены. В числе региональных задач, стоявших перед американской внешней политикой, молодой президент планировал сформулировать «новый подход» к Ближнему Востоку, укрепляющий позиции США, однако при этом он не хотел допустить, чтобы у арабов «создалось впечатление, будто их нейтрализм и национализм находятся под угрозой»[137].

Для того чтобы успешно сбалансировать отношения и с арабскими странами, и с Израилем, новому президенту необходимо было наладить отношения с произраильским лобби. Для этого Кеннеди назначил особого помощника – Меира (Майка) Фельдмана своим советником и координатором между Белым домом, еврейской общиной и Конгрессом. Фельдман должен был создать постоянный канал связи между администрацией, американским еврейской общиной и лоббистами Конгресса, поддерживающими Израиль. Вскоре после выборов советник стал центральной фигурой в сложной игре внутри администрации Кеннеди[138].

Развиваемые отношения со сторонниками произральского лобби в Конгрессе, были, с точки зрения президента, той ценой, которую он был вынужден заплатить для улучшения отношений с Египтом. Кеннеди, как и его предшественник в Белом доме, все еще стремился «интегрировать Египет в Западный блок»[139]. Американская администрация надеялась, что политика щедрой экономической помощи даст египетскому президенту необходимый стимул для смены его приоритетов, и Насер прекратит финансирование и поставки вооружения подпольным антизападным движениям в Адене, Умане и Ливии, а также откажется от помощи террористическим организациям. Экономическая помощь, обещанная Египту, в перспективе должна была, по замыслу американцев, стать главным средством перехода внешней политики Египта в более умеренное русло и таким образом привести к постепенному изменению его позиции по отношению к Израилю. Кеннеди, на которого произвела большое впечатление личность Насера, в течение первых двух лет своего правления упорно строил базу партнерства между Вашингтоном и Каиром. Между тем, надежды администрации, что укрепление связей Египта с Западом и развитие экономического американо-египетского сотрудничества «приведут к относительно более умеренной линии» в арабо-израильском конфликте и таким образом упрочат региональную стабильность, и, «может быть, даже… сделают возможным мирное сосуществование с Израилем», не оправдались[140].

В отличие от Эйзенхауэра (особенно в начале его президентства), Кеннеди не считал, что Израиль мешает продвижению стратегических целей Америки на ближневосточной сцене. Эйзенхауэр в период его первой президентской каденции рассматривал деятельность сторонников произраильского лобби как недостойную попытку внедрить узкие, частные и сектантские интересы в процесс формирования государственной оборонной и внешней политики. А администрация Кеннеди видела в лагере сторонников Израиля влиятельный фактор, с которым следует считаться в процессе принятия решений по Ближнему Востоку. Шаги по сближению с Египтом Кеннеди пытался «сбалансировать» постоянными высказываниями об «особом отношении» к Израилю, выражая свою солидарность и уважение молодому израильскому обществу и быстрому темпу его развития[141].

Кеннеди решил, что, открывая новую страницу в отношениях с Египтом, необходимо предложить правительству Бен-Гуриона реальную компенсацию в виде поставок современного на тот период оружия – ракеты «земля – воздух» типа «Хок». Со своей стороны, Бен-Гурион не уставал напоминать Кеннеди о необходимости приобретения Израилем современной военной техники. Израильский премьер постоянно напоминал американскому президенту, что у Египта гораздо больше самолетов и танков, чем у Израиля, и что там находятся 200 советских военных инструкторов, и, что самое главное, Эйзенхауэр обещал ему «Хоки», но до сих пор этот вопрос не решен. На это Кеннеди обычно возражал, что хотя «Хоки» – оборонительное оружие, оно может использоваться как ракеты, и появление оружия такого типа на Ближнем Востоке приведет к быстрому нарастанию гонки вооружений[142].

Трумэн и Эйзенхауэр решительно отказывались продавать Израилю современные системы вооружений, а Кеннеди уже в августе 1962 г. решил поставлять Израилю ракеты этого типа, что привело к острым противоречиям внутри администрации Кеннеди. В 1950-е гг. при Эйзенхауэре Государственный департамент играл исключительную роль в формировании американской внешней политики, и его сотрудники были ярыми противниками увеличения военных поставок Израилю. Положение изменилось в начале следующего десятилетия, когда при Кеннеди Совет национальной безопасности превратился в ведущую структуру. Государственный департамент, которому трудно было примириться с потерей значимости и отсылкой на «периферию», вел упорную борьбу за свой статус, что повлияло на события, связанные с историей поставок «Хоков» Израилю.