Читать онлайн «Курды. Потерянные на Ближнем Востоке». Страница 46

На съезде была принята новая программа, предусматривающая в своих требованиях сохранение целостности Турции и выдвигающая требование предоставления курдам политической и культурной автономии как единственно возможный выход из тупика войны. Важным тезисом новой программы стало требование радикальной демократизация Турции, смена существующего олигархического режима. Было также принято решение по иску путей для объединения с другими курдскими партиями в рамках концепции национального единства и демократического решения курдского вопроса[623]. Абдулла Оджалан сформулировал новый вектор борьбы в следующих словах: «Курдский национализм, являющийся идеологической производной капиталистической системы, обладает необходимым потенциалом для того, чтобы, с одной стороны, раздуть до пределов арабский, иранский и турецкий национализм, и, с другой стороны, превратить существующую ситуацию в гордиев узел. В противовес этому в повестку дня может быть включена модель решения, принимающая без изменений все существующие политические границы, стоящая выше националистических амбиций, основанная на признании курдского статуса и тесно связанная с самобытным культурным развитием и демократизацией курдского народа. Присутствие определенного потенциала для реализации этой модели в условиях мира и национально-государственного единства всех стран составляет гармонию с общественно-исторической действительностью»[624].

Важной составной частью новой стратегии было реформирование основных организационных столпов движения. В связи с тем, что вооруженный этап борьбы признавался завершенным, Армия Освобождения Народов Курдистана (АОНК) трансформировалась в Народные силы самообороны Курдистана (НССК), а Фронт Национального Освобождения Курдистана (ФНОК) в Народно-демократический союз Курдистана (НСК)[625]. Произошли существенные изменения в организационной структуре партии: Центральный комитет был преобразован в Совет, его почетным председателем был избран Абдулла Оджалан. Сроки созыва очередных съездов сократились с четырех до трех лет. Также была изменена партийная символика[626].

В официальном обращении РПК о седьмом съезде было сказано: «Участники конференции пришли после обширных отзывов и обсуждения, которые были разработаны на основе указаний нашего председателя в сложных условиях, к выводу, что демократические перемены и трансформация Турции является необходимым и актуальной задачей. Было также установлено, что на основе ценностей и достижений нашей борьбы успешная реализация этой задачи возможна.

Наш 7-й Конгресс исходил из того, что демократизация Турции и решение курдского вопроса переплетаются как актуальные вопросы друг с другом, и особенно реализация прочного мира является основным требованием для этого. В связи с этим седьмой конгресс на основе проекта «Демократическая Турция», предложенного нашим председателем Абдуллой Оджаланом, установил программные и организационные принципы для стратегии политической борьбы»[627].

Центральной темой седьмого съезда стала выработка программы действий для освобождения А. Оджалана. Этот план выразился в принятии к исполнению 12 пунктов, основная суть которых сводилась к тому, что необходимо сконцентрировать усилия на изучении заговора против А. Оджалана во всех его аспектах и информировать мировую общественность об этом. Для этого создавался специальный фонд, в задачи которого входило издание основных произведений А. Оджалана на многих языках мира[628].

Одностороннее перемирие не предполагало окончательного прекращения партизанами вооруженной борьбы – данный шаг означал бы полную смерть и капитуляцию движения. Вместо этого была разработана «стратегия самообороны» в условиях одностороннего мира[629]. Перемирие действовало рекордный для этой войны срок – 5 лет (1999 г. – 2004 г.)[630].

По словам Мустафы Карасу, одного из полевых командиров РПК: «Мы отозвали наши вооруженные силы из наступления и вывели их за границы Турции. Эти силы, на сегодняшний день, не является препятствием для демократического развития и изменений, они на самом деле играют важную роль в этом процессе. Эта сила, в настоящее время, стала фактором мира»[631].

Причина роста политической мощи и авторитета РПК в 80-е годы состояла в неразрывном синтезе двух моментов: классового и национального. РПК являлась марксистской революционной организацией, сражающейся за национальное освобождение курдов и построение социалистического общества на территории единого и независимого Курдистана[632]. А. Оджалан писал: «РПК никогда не расценивала курдский вопрос как простую проблему этнической принадлежности или статуса государственности. Скорее мы верили, что это был проект освобождения общества и его демократизации. Эти цели все более и более определяли наши действия с 1990-х»[633]. Исследователь К. В. Вертяев пишет: «В этот период (70-е гг.) марксизм стал новым и весьма специфическим проводником национальной агитации курдов, более эффективной идеологической платформой… нежели ислам, поскольку апеллировал ко всем курдам, независимо от их религиозной принадлежности»[634]. На наш взгляд, отказ от марксизма стал причиной глубоко идеологического кризиса РПК, который вылился в начале 2000-х годов в бесчисленные организационные реформы, расшатывающие организационную целостность движения.

РПК возникла в условиях глубоких репрессий против левого движения в Турции. У группы курдских интеллигентов отсутствовали какие-либо легальные пути для ведения политической деятельности. В связи с этим основной вектор сопротивления был направлен в сферу вооруженной борьбы. Армия партизан под управлением партии профессиональных революционеров была мощным рычагом для ослабления турецкого государства. В начале XXI в. турецкое государство смогло навязать РПК стратегию глухой обороны, используя подавляющий перевес в материальных и людских ресурсах. Стратегия самообороны была абсолютно проигрышной, что полностью подтвердил период с 1999 г. по 2004 г. Никаких крупных достижений за это время партия не имела на своем счету. РПК меняла название, реформировала свою структуру, но как в глазах турецкого режима, так и правительств европейских стран, за партией крепко закрепился ярлык «террористической организации». В трудах А. Оджалана тех лет заметен явный крен в сторону осуждения революционного насилия, при упоминании понятия «самооборона». А. Оджалан пишет: «Вместо вынужденного прозябания на пути сепаратизма и военного противостояния гораздо более удачным шагом было бы использование законных методов, от осознанного и организованного применения критериев фундаментальных прав человека до права самозащиты, приспосабливая закон к конкретному положению с использованием методов демократической политики. Активно включившись в политические и правовые процессы в рамках демократического правового государства, курды смогут обрести социальные права; это поможет им перестать быть жертвами дисбаланса сил и бессовестности современной эпохи. Сегодня больше, чем когда-либо, основной задачей является успешная деятельность в рамках демократических правовых методов»[635].

В апреле 2002 г. состоялся восьмой конгресс партии, собравший 285 делегатов. На нем было принято историческое решение об упразднении РПК и создании новой общественно-политической структуры – Конгресса Свободы и Демократии (KADEK)[636]. Даже из этимологии нового названия заметно коренное изменение курса организации. В официальном заявлении говорилось: «Это было решение (создание KADEK), которое разместило различные организации, которые должны быть созданы, в пределах разных частей Курдистана и связано с должным вниманием к новой линии …Стиль борьбы РПК в настоящее время устарел и именно поэтому все действия под этим именем были прекращены с 4 апреля 2002 г.»[637]. Седьмой конгресс был следующим важным шагом на пути внедрения в практику идеологии «демократического конфедерализма», которую разрабатывал Абдулла Оджалан, сидя в тюрьме. Данная концепция отвергала национальное буржуазное государство и предлагала демократическую конфедерацию как модель для существования и социального развития всех ближневосточных народов, не только курдов.

Уступки РПК за пятилетний период мира носили односторонний характер, параллельно турецкие правящие круги не давали никаких гарантий от репрессий против курдских активистов. Курдский вопрос не существовал в их политическом поле, признавались лишь проблемы «отсталости юго-востока страны» и «террористическая угроза». Этническая идентичность курдов продолжала нивелироваться. Несмотря на заявленный KADEK переход от вооруженных к мирным формам политической борьбы, партизанские отряды не были расформированы, а стали основой формирования районов самообороны «Мидия». В перечне целей создания этих районов обговаривалась их сугубо оборонительная функция от всякого вооруженного нападения[638].