Читать онлайн «Советский социалистический феодализм 1917–1990». Страница 8

Перед властью встала задача закрепощения трудящихся, но в новых «социалистических» формах. Сейчас известно, что Сталин осуществил на практике многие идеи Троцкого, который, в частности, выдвинул идею принудительного труда в виде «трудовых армий» (вспомним попутно «трудовой фронт» в фашистской Германии и Кампучию). На III Всероссийском съезде профсоюзов в апреле 1920 г. Троцкий говорил: «Верно ли, что принудительный труд всегда непродуктивен? Мой ответ: это наиболее жалкий и наиболее вульгарный предрассудок либерализма». Развивал эту мысль он и на IX съезде партии, утверждая, что каждый должен считать себя солдатом трудовой армии, а уклонение от принудительного труда – дезертирством, со всеми вытекающими последствиями.

После временного отступления партии, вызванного страхом утраты власти, на повестку дня встал «Великий перелом» – план индустриализации страны за счет ограбления крестьянства. Для этого надо было ликвидировать самый многочисленный, ставший после революции относительно независимым, класс – крестьянство. Это было проведено под лозунгом «сплошной коллективизации и ликвидации кулака как класса». Хотя на словах подчеркивалось, что речь идет об экономической ликвидации класса, фактически происходило планомерное (именно! ибо на места «спускались планы»!) физическое истребление зажиточного (и не только!) крестьянства, поверившего в бухаринский лозунг «Обогащайтесь!» Никакой строгой градации не существовало, местные «вожди» часто просто сводили личные счеты с односельчанами, зачисляя их в кулаки или «подкулачники». Имущество репрессированных конфисковывалось и частично раздавалось «беднякам», что поощряло доносы на «кулаков». Все это сейчас подробно описывается, документировано в широко известном архиве Смоленского обкома партии, показано в блестящей книге Роберта Конквеста «Жатва скорби».

Народ из деревни побежал в города, спасаясь от голода и террора, что в свою очередь, усиливало голод в стране, где пришлось вводить карточную систему распределения продуктов. За четыре года индустриализации население городов возросло с 28 до 40 млн. человек. Чтобы прекратить бегство и прикрепить крестьян к земле, была введена паспортная система. Если еще в 1930 году в Малой советской энциклопедии говорилось, что паспорт есть «важнейшее орудие полицейского воздействия и податной политики в т. н. полицейском государстве», то в течение 1931-32 гг. было паспортизировано все городское население. Как и во время крепостного права и в период пореформенного феодализма, крестьянам паспорта не выдавались, а в городах без паспорта они жить не могли. Такое положение официального неравноправия сословий существовало до вступления на престол российский Никиты Хрущева, который «облагодетельствовал» крестьян паспортами, что нисколько не изменило их правового положения. Сталин просто скопировал царскую систему, не догадываясь, что само по себе наличие или отсутствие паспорта при необходимости его «прописки», т. е. получения официального разрешения от милиции на проживание в определенном месте, ничего не меняет. Паспортизация точно так же делает рабочего «крепостным», крепит, прикрепляет его к одному месту, как и крестьянина в деревне. В паспортах имеются индексы, которые ясно говорят работникам милиции, что этот владелец паспорта – отбывший срок заключенный, этот – крестьянин и т. д. Хотя один автор пишет, что крестьяне без паспорта «фактически прикреплялись к земле, становились рабами колхозов и совхозов» (О. 89. N 17), их положение при наличии паспортов абсолютно не изменилось. И рабочие, и служащие – крепостные: будучи прикреплены к одному месту, лишены права свободного передвижения, они вынуждены мириться с условиями данного места, как бы они ни были плохи. Чтобы со всем этим трудящиеся смирились, и необходим был «Большой террор». Расстрелы и лагеря – необходимый элемент «нового порядка», а не прихоть Сталина, которого солидные ученые изображают психопатом, что, по сути, есть форма оправдания террора.

Теперь рассмотрим признаки феодализма применительно к современным советским условиям. Первый из них: государственная монополия на средства производства, включая землю. Земля и фабрики не принадлежат тем, кто на них работает. Это бесспорно. Все газеты и речи вождей до Горбачева включительно полны призывами сделать крестьянина и рабочего хозяевами, что само по себе – признание отчуждения трудящихся от средств производства. Мудрецы из ЦК придумывают новые юридические формы, которые должны дать крестьянину и рабочему иллюзию владения, вроде «аренды» и «арендного подряда». Так, по закону колхозник арендует у колхоза землю, которая не состоит в собственности колхоза, и имущество – строения, скот и машины, которые принадлежат колхозу, т. е. тому же колхознику. Выходит, что он – арендатор сам у себя. Фактически же он остается тем же крепостным, но барщина заменяется оброком.

Второй признак феодализма – наделение крестьянина самостоятельным хозяйством, наделом земли, приусадебным участком. Именно эта земля всегда была средством натуроплаты крестьянина за его труд на помещика и единственное средство существования многие годы «колхозного строя». Существенные отличия от дореволюционного периода состоят в том, что и барщина и оброк стали значительно больше, а надел значительно меньше. Крепостной, или позже лично свободный, крестьянин имел такой надел, который позволял ему производить основной продукт питания русского человека – хлеб. Современный надел позволяет получать лишь картофель и овощи. Прокормить корову (одну!) может сейчас лишь меньшинство крестьян и только при условии помощи колхоза. Положение крестьян в Средней Азии уже гораздо ближе к рабству: вследствие поглощения всех площадей под хлопок и табак, у крестьян полностью отобраны наделы, и поля вплотную подходят к их домам. Ни одного плодового деревца крестьянину уже негде посадить. Крестьян избивают плетками надсмотрщики, сажают в колхозные тюрьмы (зинданы), лишают оплаты и проч. Жаловаться на это бесполезно.

Будучи юридически свободным, крестьянин полностью зависит от директора совхоза или председателя колхоза (разницы между колхозом и совхозом сейчас, практически, нет). Не говоря о временах, когда за невыполнение минимума трудодней крестьян отправляли в лагеря, начальство всегда может под любыми предлогами отнять или урезать приусадебный участок, т. е. лишить средств к существованию; у крестьянина нет транспорта, нет леса, нет сенокоса и многого другого, необходимого для жизни его и его семьи, и все это в руках помещика, называемого директором или председателем, что несущественно.[38]

Отношения в городе не столь ярко проявляют феодальный характер. На каждом отдельном предприятии отношения рабочего и директора, как точно определил Ленин, носят государственно-капиталистический характер. Но отношения в промышленности в целом нельзя определить как капиталистические, ибо нет свободного рынка рабочей силы, нет свободного рынка вообще и нет конкуренции.

Теоретически рабочий в пределах данного населенного пункта, к которому он прикреплен паспортом и пропиской, свободен и может переходить с предприятия на предприятие, но при государственной монополии на заработную плату и условия труда это не всегда имеет смысл. Однако имеется и целый комплекс юридических мер, о которых подробно будем говорить дальше, препятствующих свободному переходу (по советской терминологии – «текучести кадров», с которой ведется постоянная борьба).

Ст. 16 Конституции СССР гласит, что «Экономика СССР составляет единый народнохозяйственный комплекс, охватывающий все звенья общественного производства, распределения и обмена на территории страны». Это не имеет ничего общего с действительностью. Разительное сходство «социалистической» системы хозяйства со средневековой ярко проявляется в отсутствии единого рынка. Ежегодно, особенно в период уборки урожая, в газетах мелькают сотни сообщений о милицейских заставах на границах районов, областей и республик, препятствующих вывозу законно произведенных или закупленных продуктов за пределы территории.[39] Более того, у государственных и коопе ративных организаций, продавших товары, привезенные из другой области, отбирают наличные деньги, выдавая об этом квитанции, чтобы наличные деньги не вывозились за пределы области. В этом отношении за годы «перестройки» ничего не изменилось, более того, многие республики, включая РСФСР, ставят вопрос о создании собственной валюты. Цель ясна – препятствовать закупкам из других республик.

Завершая описание социально-экономической системы, мы обязаны в соответствии с канонами марксизма, рассмотреть положение основных классов и отношения между ними, производственные отношения, которые как раз и составляют базис общества, определяющий все формы общественного сознания, включая право.[40]