Читать онлайн «ИНДУСТРИЯ ХОЛОКОСТА». Страница 4

Еврейские интеллектуалы Америки по всему политическому спектру оказались особенно равнодушны к судьбе Израиля. В подробных исследованиях леволиберальной еврейской интеллектуальной сцены 60-х годов Израиль почти не упоминается.[20] Непосредственно накануне июньской войны АЕК провел симпозиум на тему "Еврейская самобытность здесь и сегодня". Лишь трое из 31 участника — "лучших умов еврейской общины" — вообще упомянули Израиль, а двое из них лишь для того, чтобы принизить его значение.[21] Ирония судьбы: единственными из известных еврейских интеллектуалов, кто до июня 1967 г. поддерживал связи с Израилем, были как раз Ханна Арендт и Ноам Хомский.[22]

Потом разразилась июньская война. На США произвела впечатление демонстрация превосходящей силы Израиля, и они решили включить его в свои стратегические владения. (Еще до июньской войны США стали осторожно склоняться в сторону Израиля, когда правительства Египта и Сирии в середине 60-х годов начали проводить все более независимый курс.) Поток военной и экономической помощи хлынул, когда Израиль стал заместителем американской державы на Среднем Востоке.

Для еврейских элит Америки подчинение Израиля власти США было находкой. Сионизм возник из той предпосылки, что ассимиляция — это умственный призрак и что на евреев всегда будут смотреть как на потенциально нелояльных чужаков. Чтобы преодолеть это противоречие, сионисты стремились создать родину для евреев. В действительности проблема после основания Израиля обострилась, во всяком случае для евреев диаспоры, — упрек в двойной лояльности получил, таким образом, свое овеществленное выражение. Парадоксально, но существование Израиля после 1967 г. облегчило ассимиляцию в США: теперь евреи были на фронте и защищали Америку — собственно "западную культуру" от отсталых арабских орд. Если до 1967 г. Израиль воплощал в себе страшный призрак двойной лояльности, то теперь он стал гарантом сверхлояльности. В конце концов, не американцы, а израильтяне сражались и умирали ради защиты интересов США. И в отличие от американских солдат во Вьетнаме израильские бойцы не позволили унизить себя выскочкам из третьего мира.[23]

В соответствии с этим еврейские элиты Америки внезапно открыли Израиль. После войны 1967 г. можно было праздновать военные успехи Израиля, потому что он обратил свое оружие в верном направлении — против врагов Америки. Его военный потенциал мог даже облегчить вхождение во внутренние круги американской власти. Если раньше еврейские элиты могли предоставить лишь пару списков еврейских подрывных элементов, то теперь они играли роль естественного партнера Америки в ее новейшем стратегическом оплоте. С второстепенных ролей они вдруг выдвинулись на первые среди персонажей драмы холодной войны. Израиль стал для американских евреев таким же стратегическим оплотом, как и для США.

В своей краткой биографии, изданной незадолго до июньской войны, Норман Подгорец легкомысленно вспоминает о своем присутствии на официальном обеде в Белом доме, где "многие из присутствующих явно были вне себя от радости от того, что находятся здесь".[24] Хотя он тогда уже был издателем «Комментари», ведущего еврейского журнала Америки, его воспоминания содержат лишь беглые упоминания об Израиле. Что мог предложить Израиль честолюбивому еврею? В более позднем томе мемуаров Подгорец пишет, что Израиль после войны 1967 г. превратился в "религию американских евреев".[25] Став известным сторонником Израиля, Подгорец мог теперь хвастаться не только тем, что присутствовал на обеде в Белом доме, а даже тем, что лично встречался с президентом и обсуждал с ним национальные интересы.

После июньской войны главные еврейские организации Америки неустанно работали над укреплением американо-израильского союза. Так, АДЛ приняла участие в широкомасштабной шпионской операции в самих США совместно с израильской и южноафриканской секретными службами.[26] В "Нью-Йорк Тайме" после июня 1967 г. заметно увеличился объем публикаций об Израиле. Согласно Индексу этой газеты, материалы об Израиле в 1955 и 1965 гг. занимали колонки общей длиной 60 дюймов, а в 1975 г. эта длина увеличилась до 260 дюймов. "Когда я хочу улучшить свое самочувствие, я читаю статьи об Израиле в "Нью-Йорк Тайме", — писал Визель в 1973 г..[27] Как и Подгорец, многие ведущие интеллектуалы из американских евреев вдруг обратились в новую религию. Новик рассказывает, что Люси Давидович, старейшая представительница литературы о холокосте, некогда резко критиковала Израиль и считала, что он не может требовать возмещения ущерба от Германии, потому что сам несет ответственность за изгнание палестинцев. "Мораль не может быть настолько гибкой", — заявляла она в 1953 г. Однако сразу же после июньской войны Давидович превратилась в ярую защитницу Израиля, возведя его на уровень "общей парадигмы для идеального образа еврея в современном мире".[28]

Излюбленной позой тех евреев, которые после 1967 г. вновь ощутили себя сионистами, было объяснение откровенной поддержки ими якобы осажденного Израиля тем, что они не такие трусы, какими были американские евреи во время холокоста. В действительности же они делали то же самое, что всегда делали еврейские элиты Америки: маршировали в ногу с американскими властями. Образованные слои оказались особенно искусными по части принятия впечатляющих героических поз. Вспомним известного леволи-берального критика общества Ирвинга Хоу. В 1956 г. издаваемый им журнал «Диссент» осудил коллективную агрессию против Египта как «аморальную». Хотя Израиль был фактически одинок, ему ставились в вину также "культурный шовинизм", "псевдомессианское чувство своего особого предназначения" и "экспансионизм".[29] А после октябрьской войны 1973 г., когда американская помощь Израилю достигла высшей точки, Хоу опубликовал "преисполненный страха" личный меморандум в защиту якобы изолированного Израиля. В пародийном стиле, достойном Вуди Аллена, он сетовал на то, что нееврейский мир будто бы так и пышет антисемитизмом и даже в Верхнем Манхэттене на Израиль смотрят косо и все, кроме него самого, очарованы Мао, Францем Фаноном и Че Геварой.[30]

То, что Израиль стал стратегическим аванпостом Америки, не уберегло его от критики. Помимо того, что он подвергался все большему международному осуждению за то, что отказывался заключить соглашение с арабами, признать резолюцию ООН и упрямо поддерживал глобальные амбиции Америки,[31] Израиль сталкивался с критикой и в самих США. В задающих тон кругах Америки т. н. арабисты настаивали на том, что укладывание всех яиц в одну израильскую корзинку вредит национальным интересам США, равно как и то, что мнение арабских элит не принимается во внимание.

Другие считали, что подчинение власти США и оккупация территорий соседних арабских государств не только принципиально ложные шаги — они вредят и собственным интересам Израиля. Происходит все большая милитаризация государства и его все большее отчуждение от арабского мира. Для новых еврейских «сторонников» Израиля в Америке подобные рассуждения граничили с ересью: независимый Израиль, живущий в мире со своими соседями, не представлял бы ценности; Израиль, ориентирующийся на тенденции в арабском мире, который стремится к независимости от США, был бы катастрофой. Нужна была только Израильская Спарта, всем обязанная американской силе, — лишь тогда еврейские лидеры в США могли выступать в качестве глашатаев империалистических амбиций Америки. Как сказал Ноам Хомский, этих "сторонников Израиля" правильней называть "сторонниками морального упадка и окончательного разрушения Израиля".[32]

Чтобы защитить свой стратегический оплот, еврейские элиты Америки «вспомнили» о холокосте.[33] Обычно говорят, будто они сделали это, потому что во время июньской войны поверили, что Израиль находится в смертельной опасности и испытали страх перед вторым холокостом. При ближайшем рассмотрении это утверждение оказывается несостоятельным.

Вспомним первую арабо-израильскую войну. В 1948 г., накануне независимости, опасность для евреев Палестины выглядела гораздо более грозной. "700000 евреев против 27 миллионов арабов, один против сорока", — говорил тогда Давид Бен-Гурион. США присоединились к наложенному ООН эмбарго на поставки оружия в этот регион и тем самым усилили явное превосходство арабских армий в вооружении. Страхи перед новым "окончательным решением" на нацистский манер охватили евреев Америки. АЕК жаловался, что арабские государства "вооружают сообщника Гитлера, муфтия Иерусалимского, в то время как США усиливают свое эмбарго на поставки оружия", и предсказывал "массовые самоубийства и полное уничтожение евреев в Палестине". Даже госсекретарь Джордж Маршалл и ЦРУ предрекали поражение евреев в случае начала войны.[34] Хотя "на самом деле победила сильнейшая сторона", как сказал историк Бенни Моррис, для Израиля это была отнюдь не прогулка.