Читать онлайн «Сосредоточение России. Битва за русский мир». Страница 34

Общественный договор Руссо, который, как считается, лежит в основе западной демократии, по сути, подразумевает под государством совокупность граждан, объединенных простой отметкой в паспорте, заключающих как бы контракт с ним. Для русского сознания же, согласно учению Филарета Московского, государство, в идеале – это общество «семейного типа», когда нация представляет собой одно большое семейство, а власть несет моральную ответственность, думает не только о рациональном и правильном, но и о праведном и должном как истинный библейский отец.

А еще и наша склонность не воспринимать чьи– либо поучения. Даже когда мы что-то у кого-то заимствуем, мы это тут же перерабатываем до неузнаваемости, рождаем что-то свое. Это мы, кстати, и с марксизмом сделали… Конечно, он подизуродовал Россию, но что сама Россия сделала с марксизмом! Ленин с Троцким перевернулись бы в гробу, если бы увидели тот патриотизм, который сохранился в стране после 70 лет советской власти. Они же утверждали: у пролетариата нет отечества…

Европе хотелось бы, чтоб у России не было исторической инициативы. Чтоб она не то чтобы исчезла, но служила их историческому проекту. И в экономическом плане, и в интеллектуальном. Чтоб она слушала голос так называемого «мирового цивилизованного сообщества» – что правильно, что неправильно! Европейские и американские «вершители судеб мира» сами себе присвоили право назначать стандарты поведения, причем не только внутри своих стран, но и вовне, сами проверять, сами выносить суждения и сами карать. Этакие Верховные судии. Но кто их назначил? Что за гордыня? Думай о своих грехах, вместо того, чтобы в чужом глазу искать сучки. И в 90-е годы наша опрометчивая элита, опьяневшая от «нового мышления», просто в полном идейном дурмане отдавала наши многовековые обретения как подарки, а мир следовал совершенно «старому» испытанному мышлению и охотно прибирал к рукам все.

– До сих пор не могу простить Шеварднадзе, который за так, просто чтобы «спрямить границу», взял и отчеркнул Америке гигантскую территорию – все наши рыбные районы в Тихом океане. Американцы думали: он взамен Аляску потребует, а он «да забирайте, страна у нас богата, порядка только нет»…

– Да, и все взаимные обязательства по балансу обычных вооружению в Европе, принятые незадолго до перестройки, оказались односторонними: мы все выполнили! А та сторона и не шелохнулась. По части вооружения во всяком случае… Поэтому им Россия, как самостоятельный игрок в мировой истории – не нужна.

– Нас все время пробовали завоевать тем или иным способом. Но вот Бисмарк, который совершенно уверенно чувствовал себя в Европе (рассказывают, на вопрос: «А что вы станете делать, если английская армия высадится в Германии?» отвечал: «Пошлю полицейского, чтоб он ее арестовал!») – никому не советовал соваться в Россию. Но Наполеон? Жил бы он счастливейшим императором всей Европы, всего Средиземноморья и не случилось бы никакого Ватерлоо… Зачем он сунулся в Россию?

– Действительно, рациональных объяснений нет. Мало ему было Средиземноморья и половины Европы! Наш великий русский политический географ Вениамин Семенов Тянь-Шанский, писал, что Средиземное море принадлежит к морям, вокруг которых в течение всей человеческой истории велись войны, потому что Господином тогдашнего мира можно было стать, лишь взяв под контроль все его побережья. Пример – войны между античным Римом и Карфагеном и его великим полководцем Ганнибалом. Лишь после того, как Рим овладел Северной Африкой, он и стал Великой римской империей. И Наполеону это бы удалось, если бы он не полез на Россию по наущению своей давней соперницы Англии. Наполеон решил, что стать Господином мира невозможно, пока существует огромная Россия. А какой-либо экономической выгоды в нынешнем представлении, в походе на Москву не было. Про нефть тогда не знали. Нас разделяли тысячи километров пространства без транспорта, обессмысливающие привоз каких-либо товаров, климат для переселения французов отвратительный для них непривлекательный. Да и Франция не была перенаселена, имела кучу колоний. Нет, именно жажда мирового господства, ревность к существованию огромной империи, толкнула его на авантюру!

Ну, а Англия вечно интриговала чтобы оставаться в стороне до последнего, пока ее континентальные соперники истребляют или ослабляют друг друга. И по Первой мировой войне у меня четкое представление, основанное на документах, что Англия в Антанте специально практически не взяла на себя никаких обязательств, которые бы заставляли ее немедленно вступить в войну на стороне России. Она была заинтересована в как можно большем истощении двух континентальных гигантов, потому что принципом британской политики всегда было препятствовать обретению преимущественного веса любой европейской державы. Отсюда и тезис: «У нас нет постоянных союзников, у нас есть постоянные интересы».

В течение нескольких веков она противодействовала Франции, которая была ее главным соперником, и лишь когда стала возникать бисмарковская Германская империя и появилась Срединная, Центральная Европа, вдруг русский посол Моренгейм доносит из Парижа, что в случае возможной войны Британия поддержит Францию. Этому даже сначала не поверили…

Британия всегда была и остается нашим извечным геополитическим соперником, который очень бдительно следит за тем, чтобы кто-то не приобрел большого влияния в мире, она сама всегда воевала не за живот, а за интересы. И Америка унаследовала это.

А Россия почти всегда воевала за живот. И ведь перед Первой мировой войной, если читать прессу лет за 20 до нее, можно подумать, что грядет жестокий конфликт между Россией и Англией, а вовсе не с кайзеровской Германией! Ибо в фантазиях британских геополитиков Россия, после обретения Средней Азии, уже прямо готовилась казацкой конницей пересечь Памир и посягнуть на индийские владения!!! Кстати, позже и басмаческое движение спонсировали британцы, которые стимулировали Турцию и Персию против России несколько веков, будоражили всегда все южное подбрюшье России.

В первой четверти XIX века великий дипломат Александр Грибоедов заключил очень выгодный для России Туркманчайский договор с Персией, после которого влияние России в Персии стало неизмеримо выше. Чтоб получить согласие на то, какой из наследных принцев займет персидский престол, визирь сидел в приемной русского посла по два часа, ждал, пока его примут. А ведь первая четверть XIX века – это же сплошные русско-персидские войны. И в договорах Англии с Персией всегда был пункт: Иран обязывается продолжать войну с Россией. Грибоедова растерзали фанатики-персы, и, по суждению историков, в этом локальном мятеже прослеживается британский след, а документы этого периода в Британии до сих пор закрыты, несмотря на многократное истечение срока давности.

Британия равнодушно взирала на то, как Россия осваивала Ленскую губу, Сибирь, тундру. Но лишь только Россия вышла к Черному морю и на Кавказ, этот регион стал объектом самого пристального внимания британцев. Ни одно соглашение между Россией и какой-нибудь черноморской или средиземноморской державой не обходилось без того, чтобы Англия не вмешивалась и не требовала, чтобы она была в договоре третьей стороной. Например, в 1833 году был заключен договор с Турцией, который считался самым большим нашим дипломатическим успехом за весь XIX век, когда без войны договорились о взаимном регулировании Черноморских проливов. Франция и Англия, находящиеся в тысячах миль от этого места, не признали этот договор. Началось движение к Крымской войне, в которой Россию попытались лишить ее статуса черноморской державы. И в результате нашего поражения России было запрещено иметь флот на Черном море, Россия была обязана срыть все береговые укрепления.

Моя покойная матушка написала книгу «Россия и отмена нейтрализации Черного моря» о борьбе Горчакова, блистательного русского канцлера, который поставил своей целью снять с России эти тягостные ограничения! И без единого выстрела через 14 лет он обнародовал по европейским столицам свой знаменитый циркуляр: Россия больше не считает себя связанной этим договором, и Европа это проглотила! Это был результат тонкой дипломатии. Франция очень враждебно к этой цели России относилась и в переговорах отказалась поддержать, но Горчакову удалось договориться с Пруссией, которая в это время стремилась объединить Германию под своей эгидой. Именно Пруссия за благожелательное отношение России к этому процессу взамен обещала поддержать отказ России от кабальных обязательств после Крымской войны. Горчаков в те дни даже поставил перед Государем ультиматум: если ему не дадут в течение недели или даже нескольких дней разослать этот циркуляр, то он подаст в отставку. «Я знаю цену благодарности в мировой политике!» писал он, – момент пройдет, может оказаться поздно.