Читать онлайн «Образ врага. Расология и политическая антропология». Страница 29

Ясно, что предковая группа была не единственной группой, которая «отпочковалась» от исходной антропоидной ветви и была ей противопоставлена в качестве природного генетического эксперимента. Все эти мутантные группы, как и исходная немутированная группа, могли поставлять в генотип последующих поколений выживавшей в муках генетических трансформаций популяции. Вполне возможно, что мутированные группы оказывались совместимыми с дочеловеческими особями, которые также мутировали от исходной формы. В последующих генотипах мог сохраняться также и «звериный ген», причем различный для различных территорий, где эволюция шла своим путем. Таким образом, магистральная линия развития к современному человеку могла постоянно смешиваться с различными генотипами, несущими пространственное разнообразие от более ранних антропоморфных существ, сохраняющих признаки родства с доминирующей человеческой расой. При этом генетическое родство, даже в случае смешения, оставалось призрачным — отдельные наследуемые признаки вовсе не означали, что в дальнейшем вражда ослабеет и сменится на мирное сосуществование.

Следует признать, что у человеческих рас все-таки был общий предок. Он не был похож ни на одну из человеческих рас. Материнская раса, вероятно, имела австралоидные и африканоидные черты — именно таковы древнейших ископаемые черепа верхнепалеолитических людей, найденные в Африке и в южных районах Европы. Определенное генетическое родство (весьма отдаленное) прослеживается у австралоидов с неандертальцами — находки в пещере Схул (Палестина) демонстрируют сочетание у неандертальцев европеоидных и австралоидных признаков. Все это, впрочем, вовсе не означает родства рас, которые отражают дальнейшее расхождение от стержневой расовой ветви, которая будет выбрана в будущем за счет маргинализации, а потом и истребления/исчезновения других ветвей и образованием новых расовых форм.

История образования человеческих рас выглядит примерно следующим образом. Около 150–200 тыс. лет назад африканское племя перволюдей, в котором жили наши прародители, расселилось на такой территории, когда один род не имел тесных контактов с другим. Каждый из родов все больше отличался от соседних, пока не образовалось несколько различных ветвей. Считается, что возникло три африканских родословных (произошло это 130–170 тыс. лет назад), доживших до наших дней. Один из родов образовал миграционный поток и дальнейшую расовую трансформацию переселенцев. Может быть, имелось большее количество расовых образований, но в современных генотипах фиксируются только три. Остальные, вероятно, вымерли, образовав тупиковые ветви расовой эволюции.

Миграционные потоки, восстановленные по частотам распространения гаплотипов мтДНК и Y-хромосомы.

Миграционный путь из Африки мог проходить только через узкое северо-восточное «горлышко». Сквозь это «горлышко» вдоль теплого морского побережья Евразии двинулись рыбаки — именно этот «технический» прорыв, связанный с возможностью кормиться от морских ресурсов, дал ту численность племен, которая образовала переселенческий поток. Путь миграции был предопределен, поскольку Европа была покрыта ледником и заселена неандертальцами, более адаптированными к холодному климату.

Вдоль южного побережья Азии рыбаки двигались достаточно бодро, заняв примерно 60–70 тыс. лет назад всю приморскую кромку — вплоть до Австралии (тогда Австралия составляла единое целое с Тасманией и Новой Гвинеей, едины были также Суматра, Ява, Борнео и Бали). И только малочисленные отщепенцы пытались сменить профессию и отправиться вглубь материка на север — северо-восток.

На пути континентальных переселенцев образовалось «запруды».

1) Накопив миграционный потенциал в Месопотамии, протораса выделила переселенцев, двинувшихся на север и запад. Ландшафт Передней Азии оказался многообразным и давал оседлым общинам собственное бытие, отдельное от прежних родственников. Они все больше различались между собой и самостоятельно формировали новые отряды переселенцев, двигающихся дальше малыми группами (со своими уникальными генотипами) по холодным ущельям и нагорьям — пока все это племенное разнообразие не уперлось в Кавказские горы. Здесь возникла своя «Африка» — многоплеменное население, трудно фильтрующееся через Кавказский хребет, а также «в обход» Каспия — вдоль его восточного побережья. Но за Кавказским хребтом переселенцев, оторвавшихся от проторасы, ждало изобильное существование и возможность быстрого размножения и пространного расселения.

2) Вторая «запруда» образована Гималаями. Но пространство Индостана дало возможность континентальным переселенцам образовать многочисленную австрало-негроидную расу, не разделенную преградами и живущую в достаточно благоприятных условиях. Обе эти причины объясняют частую физиономическую близость современных индийских южан к африканским типам. Древнейший комплекс австралоидных признаков до сих пор прослеживается у изолированных реликтовых групп населения Индии.

3) Континентальные переселенцы Индокитая образовали свою расу в поймах великих китайских рек, встретив там обезьяноподобных «прародителей» — вроде тех «хоббитов», чьи останки найдены на индонезийском острове Флорес (Homo floresiensis). Афроавстралоидный признак — широкий нос и выступающие губы, обнаруженный в костных останках неолитических могильников в междуречье Хуанхэ и Янцзы, говорит о генетической связи этого очага расообразования с материнской расой, вышедшей из Африки.

Возможно, своеобразие монголоидов связано со смешением с потомками синантропов, которые мигрировали вместе с сапиенсами. Так или иначе, строения зубов современных монголоидов и синантропа указывает на комплекс общих признаков, которые считают проявлением генетической преемственности. Возможно, синантропы, были одной из ранних ветвей протолюдей, просочившихся на территорию современного Китая уже в достаточно развитом состоянии и не слишком отличными генетически от мигрирующих афро-австралоидов. О развитости мозга синантропа говорят зоны в задней части височной доли и височно-теменно-затылочной области, которые отвечают за управление речью. Синантропы владели огнем, занимались загонной охотой.

Особенность монголоидов, как заметил В.П.Алексеев, проявляется в том, что резкая выраженность расовых признаков у них наступает уже в детском возрасте, чего не наблюдается у негритянских и европейских детей. Эта специфика может свидетельствовать как о более позднем отделении монголоидов от материнской расы, так и об особенностях расогенеза монголоидов (например, смешение с одной из родственных расовых ветвей — потомков синантропов).

Монголоидная ветвь по времени отделения от основного миграционного потока ближе всего к исходной африканской расе, но это вовсе не означает генотипического родства — интенсивность расогенеза, как и для кавказской расы, здесь была чрезвычайно высока.

То же можно сказать и о коренном американском населении, образовавшемся от переселенцев, проникших сюда несколькими волнами через пересыхающий в периоды оледенения Берингов пролив 40–15 тыс. лет назад. Судя по антропологическим данным, первые люди жили в Америке 40–30 тысяч лет назад. Исследования показали, что коренные жители Америки происходят всего от четырех носительниц особых мтДНК, которые не встречаются у европейцев, но часто встречаются у тувинцев и сойтов, в значительно меньшей степени — у тибетцев, северных китайцев и монголов. Некоторые исследователи находят нечто общее между коренным населением Америки и негритосами, карпентарианцами (родственники американских индейцев, отправившиеся не с ними, а к югу — в Меланезию и Австралию) и амурцами (группа, осевшая по пути в Америку на Дальнем Востоке). Причем в ранних волнах доминировали амурцы (представители ветви кавказоидов), а в поздних — монголоиды. Как и прочие расы, америнды были не следствием эволюции, а акта творения из малых групп азиатской проторасы.

Протораса рыбаков-африканоидов исчезла вместе с поднятием уровня океана, лишившись возможности прежнего существования и единого для всего побережья ландшафта, а значит — единой расовой общности.

Некоторые ученые считают, что в вопросе о происхождении человека из Африки стоит соблюдать большую осторожность, поскольку исчисленный по мтДНК и Y-маркерам наш общий предок может оказаться вовсе не из рода Homo Sapiens. Тем более, что палеоантропологические данные указывают на наличие человекоподобных существ не только в Африке.

С нашей точки зрения, такая осторожность скорее затрудняет понимание. Действительно, человекоподобные существа могли существовать и существовали далеко за пределами Африки. Вместе с тем, все они вымерли, и только в Африке до современности сохранились ближайшие к человекоподобным существам народы, которые своим генетическим и фенотипическим разнообразием доказывает свою древность и обособленность от других мегарас, сформировавшихся позднее и, возможно, имея в своем генотипе также и фрагменты вымерших популяций, обитавших вне Африки. Мы можем уверенно говорить, что если такое смешение и имело место, оно состоялось значительно позднее исхода пралюдей из Африки и существенно не повлияло на их генетическое разнообразие.