Читать онлайн «Наследие Чингисхана». Страница 22

Конкретная человеческая (частночеловеческая и многочеловеческая) личность не есть исключительно психическое явление. Личность имеет и дух и плоть и выявляется не только в духовной, но и в плотской сфере. Между духом и плотью каждой конкретной личности существует такая тесная функциональная связь, что раздельное изучение одной лишь духовной или одной лишь плотской стороны личности возможно всегда только в порядке абстракции; но возможно и синтетическое изучение, направленное сразу на обе стороны одной личности как психофизического целого. Мало того, личность реально существует в определенном физическом окружении, между этим окружением и личностью устанавливаются теснейшие связи. Для личностей многочеловеческих (народных и многонародных) эта связь с физическим окружением (с природой территории) настолько сильна, что приходится говорить прямо о неотделимости данной многочеловеческой личности от ее физического окружения и рассматривать это физическое окружение как продолжение данной многочеловеческой личности, во всяком случае, как некоторый ее коррелят, причем самую связь между личностью и ее физическим окружением приходится рассматривать как функциональную, совершенно оставляя в стороне вопрос, личность ли избрала это подходящее для нее физическое окружение или физическое окружение повлияло на эту личность, приспособив ее к себе. Таким образом, предметом исследования может стать соединение личности с ее физическим окружением; описательное исследование конкретной многочеловеческой личности в конечном счете должно направляться именно на этот наиболее широкий по своему объему предмет — на данную личность как психофизическое целое в соединении с ее физическим окружением.

Но естественно, что в порядке разделения труда это описательное исследование может и должно производиться несколькими специальными науками: одна наука будет изучать физическое окружение, другая — плотскую сторону данной многонародной личности, ее антропологические признаки и т. д.; могут потребоваться даже и более дробные подразделения, например из наук, занятых изучением данного физического окружения, одна направит свое внимание на почву, другая на растительность и т. д. Самоё описательное исследование данной личности производится, разумеется, по ее наружным проявлениям, т. е. по индивидуациям и ликам, причем и здесь происходит дифференциация и разделение труда между отдельными науками: одни науки заняты только динамической системой, т. е. изучают смену индивидуаций данной личности во времени, биографию (или в применении к многочеловеческой личности — историю) данной личности или отдельных ее ликов и форм проявления, другие изучают разные формы проявления этой личности статически, в данный момент; наконец, когда предметом исследования является многонародная личность, то целесообразно бывает изучать отдельно и каждую из одновременных индивидуаций этой личности, т. е. каждый из народов, образующих данную этническую группу. Таким образом, исследование ведется сразу несколькими науками — географией, антропологией, археологией, этнографией, статистикой, историей, историей искусства и т. д. Но важно, чтобы все ученые, ведущие эту работу, сознавали, что их личный труд есть только часть общего исследования и что общим предметом этого исследования является именно данная конкретная многочеловеческая личность в ее физическом окружении. При такой установке сознания, естественно, возникнет потребность согласовать результаты, добытые отдельными науками, вдуматься в смысл этих результатов; это приведет к тому, что наряду с чисто описательными научными исследованиями появятся исследования, осмысляющие фактический материал; наряду с исследованиями историческими — исследования историософские, наряду с этнографическими — исследования этнософские, наряду с географическими — геософские и т. д. Из таких «осмысляющих работ» и должна возникнуть особая «теория данной личности», устанавливающая внутреннюю связь между отдельными свойствами данной личности и определяющая ее специфические особенности. Эта теория данной личности, таким образом, органически вырастает из конкретных специально-научных описательных исследований, но в то же время определяет собой и само направление этих исследований.

Для ученых, принимающих участие в евразийском движении, главным предметом описательного исследования является та многонародная личность, которую в совокупности с ее физическим окружением (территорией) евразийцы называют Евразией. Изучение этой личности должно вестись указанным выше способом, т. е. так, чтобы эта личность стояла в центре внимания каждого ученого специалиста, занятого исследованиями определенной части или стороны этой личности, и чтобы работы всех специалистов координировались друг с другом. Здесь нужна, следовательно, определенная организация совместной работы специалистов по самым разнообразным отраслям знания, причем целью этой работы является известный научный и философский синтез, который, оформляясь в период самой научной работы и благодаря этой работе, в то же время сам определяет собой не только смысл, но и направление как всей совместной работы в целом, так и каждого отдельного специального исследования.

Однако следует подчеркнуть, это этим описательным исследованием Евразии отнюдь еще не исчерпывается научная задача евразийства. Надлежит изучать не только свойства и особенности данной конкретной личности, но и общие законы жизни всякой вообще личности, причем это изучение требует тоже организации совместной работы целого ряда специальных наук. Далее, наряду с таким теоретическим исследованием должны существовать и исследования прикладнические, которые должны устанавливать, каковы те политические, экономические и тому подобные условия, которые наиболее благоприятны для жизни и развития личности (частночеловеческой и многочеловеческой) вообще или данной конкретной личности. Поскольку в центре всех этих теоретических и прикладнических исследований стоит понятие личности, они все должны оказаться согласованными друг с другом и вместе составить единую систему наук, подчиненных персонологии. Но и этим задача евразийства как системы миросозерцания исчерпаться не может. Идея личности, доминируя в системе наук, не замыкается одними науками и за их пределами становится исходной точкой для системы философии. Так же идея личности призвана играть самую важную роль и в системе богословия, где природа ее находит окончательное раскрытие. Таким образом, вместо энциклопедии, т. е. анархического конгломерата друг с другом не согласованных научных, философских, политических, эстетических и т. д. идей, должна быть создана стройная и согласованная система идей. А этой системе идей должна соответствовать и система практических действий.

В настоящем сборнике автор поместил четыре свои статьи, из которых три были уже напечатаны (в сборнике «Исход к Востоку» и в «Евразийском временнике» № 4) и перепечатываются ныне лишь с незначительными изменениями, а четвертая печатается впервые.

В первой из печатаемых ниже статей «Об истинном и ложном национализме» (впервые напечатано в сборнике «Исход к Востоку», София, 1921 г., с. 71–85) поставлена проблема самопознания как нравственного долга всякой личности и указана связь между самопознанием и практической жизнью частночеловеческой и многочеловеческой личности. Остальные три статьи посвящены отдельным конкретным вопросам самопознания русской народной личности. Следует заметить, что понятие «самопознания», как оно раскрыто в статье «Об истинном и ложном национализме», отнюдь не исчерпывается тем описательным и вообще научным изучением данной личности, образцы которого даются в остальных трех статьях: самопознание должно осуществляться не одним рассудком, а всеми сторонами духовной жизни личности, оно должно быть фактом не одного логического мышления, но всего вообще духовного опыта и раскрываться должно не в одних научных или иных рассудочных построениях и утверждениях, но и во всяком творчестве данной личности — художественном, организационном и техническом. Но, не исчерпываясь научно-рассудочным изучением, самопознание тем не менее включает в себя также и это изучение. Этим вполне оправдывается как общее заглавие настоящей брошюры, так и ее содержание.

Вторая статья, «Верхи и низы русской культуры» (напечатана впервые в том же сборнике «Исход к Востоку», с. 86–103), ставит в общем виде вопрос о взаимоотношении между русской этнологической личностью и соприкасающимися с ней другими этнологическими личностями. Несмотря на то что личность, как таковая, неповторима и неразложима, между отдельными личностями существуют общие отдельные черты. Две личности никогда не могут быть совершенно одинаковыми, но могут быть очень похожи друг на друга. Кроме природного сходства существует и сходство, вызванное долгим совместным сожительством и постоянным общением, а также сходство внешнее, основанное на подражании: этот последний вид сходства касается, конечно, только внешних проявлений личности, ибо только им и можно подражать. Во взаимоотношениях между личностями приходится наблюдать явления притяжения и отталкивания, причем как односторонние, так и взаимные. Эти сложные взаимоотношения отражаются в формах подражательных актов разного рода. В результате культура и внешний быт каждого народа заключают в себе всегда целый ряд черт, повторяющихся у соседних народов, причем с одним из этих соседних народов данный народ связывается одними чертами, с другим — другими и т. д. Анализ этого внешнего, фактического материала дает возможность сделать заключение о характере и направлении линий притяжения и отталкивания между отдельными этнологическими личностями, а также о природных или вызванных сожительством сходствах и отличиях между этими личностями. Так, сравнительное изучение внешнего проявления нескольких соседних друг с другом этнологических личностей позволяет делать заключения о характере духовного родства между этими личностями. Такой вид «сравнительного самопознания» имеет и практическое значение. Между внешними проявлениями и сущностью личности должно быть определенное соотношение, длительное нарушение которого крайне вредно. Поэтому систематическое подражание одного народа другому или нескольких народов друг другу может быть полезно только в том случае, если народы, о которых идет речь, связаны друг с другом достаточным числом черт внутреннего духовного родства, существенным сходством и линиями притяжения. Как отдельный человек, будучи обречен на длительное общение исключительно с чуждыми ему по духу людьми, испытывает мучительную тоску, могущую превратиться в неврастению, духовное разложение, так точно и народ, попавший в неподходящую для него среду других народов, может духовно разложиться. Выбор подходящей среды для постоянного общения есть задача гигиены личности как частночеловеческой, так и многочеловеческой. А из сказанного выше явствует, что, войдя в такую «подходящую среду» других родственных ей по духу личностей, данная личность может слиться с этой средой в особую многочеловеческую (или — если речь идет о народе — многонародную) личность.