Читать онлайн «Цель и средства. Политика США в отношении России после «холодной войны»». Страница 5

После развала Советского Союза стратегическое ядерное оружие осталось на территории четырех бывших советских республик: России, Украины, Беларуси и Казахстана. Зиму и весну 1992 года госсекретарь Джеймс Бейкер потратил на то, чтобы склонить Беларусь, Украину и Казахстан согласиться с вывозом их огромных ядерных арсеналов на территорию России. Вывоз всех ядерных боеголовок был завершен к концу первого срока пребывания в Белом доме Билла Клинтона, и это стало одним из самых важных, хотя и оставшимся почти незамеченным, успехов американской внешней политики в этом регионе.

В 1991-1992 годах усилия администрации Буша по снижению уровня этой вполне реальной и непосредственной угрозы предпринимались без какого-либо активного участия в происходивших в России внутренних преобразованиях. Таким образом, ее цели в экономической сфере были гораздо менее амбициозны. Кандидат в президенты США Билл Клинтон и бывший президент Ричард Никсон (демонстрируя драматическое отступление от своей прежней практики игнорирования внутренней политики других стран) весной 1992 года призывали президента Буша оказать крупномасштабную финансовую помощь новой команде российских реформаторов. Но такая помощь не поступила. Вместо этого Министерство финансов США во главе с министром Николасом Брэйди потребовало, чтобы Россия признала долги, накопленные предыдущим режимом.

В целом смысл сигналов, которые посылала команда Буша России и другим республикам, поднимавшимся из руин Советского Союза, заключался в следующем. Если вы хотите, чтобы Запад вас принял, вы должны сделать «это», «это» и еще «то». Установите контроль над ядерным оружием. Возьмите обязательство выплатить долги. Несмотря на то что многие на Западе призывали администрацию Буша предоставить России более существенную экономическую помощь, уделять ей больше внимания и вообще более активно включиться в процесс ее преобразования, Буш и его команда возложили это бремя на саму Россию. И если преобразование России увенчается успехом, ее примут в западный клуб.

Преемник Буша Билл Клинтон был сторонником преобразования режимов — либералом вильсонианского типа. Он считал, что после окончания «холодной войны» важнейшей задачей в сфере обеспечения национальной безопасности должно стать расширение сообщества демократических стран с рыночной экономикой. В концептуальном документе администрации Клинтона, подготовленном в 1994 году, отмечалось: «Наша стратегия в области национальной безопасности основывается на расширении круга демократических стран с рыночной экономикой при одновременном сдерживании и противодействии целому ряду угроз нашим союзникам и нашим интересам. Чем прочнее будут позиции демократии и чем глубже будут идти процессы политической и экономической либерализации в мире, особенно в странах, представляющих геостратегическое значение для США, тем в большей степени будет обеспечена наша безопасность и тем больше будет вероятность процветания нашей нации»{20}. Клинтон считал, что появление демократического режима в России приведет к возникновению новых отношений в сфере безопасности, позволит США уменьшить расходы на оборону и высвободить ресурсы для осуществления особенно важных, с его точки зрения, внутренних программ. Только с преобразованием России могут быть получены настоящие мирные дивиденды. В отличие от администрации Буша, Клинтон и его команда были намерены проводить политику содействия проведению демократических и рыночных реформ России в качестве основного средства ее интеграции в западное сообщество демократических государств.

Однако оказание экономической помощи и поддержка демократии не были столь очевидны. В качестве своей первой внешнеполитической инициативы Клинтон подготовил внушительный пакет иностранной помощи для России, но это оказалось одноразовым мероприятием. Американские лидеры постоянно подчеркивали важность демократического процесса, но на практике Клинтон принял решение поддерживать Ельцина вне зависимости от того, что делал его московский друг, особенно в драматический период штурма Ельциным собственного парламента в октябре 1993 года и военной интервенции в Чечне год спустя. Для команды Клинтона именно Ельцин олицетворял реформы, а его противники — регресс и возможный возврат коммунизма.

Клинтон не отказался от политики «баланса сил», проводившейся его предшественником. Администрация Клинтона добилась вывода ядерного оружия из нерусских республик (при этом предполагалось, что Россия будет их добрым соседом), а также вывода российских войск из стран Балтии: Эстонии, Латвии и Литвы. Однако в период администрации Клинтона даже эта политика «баланса сил» имела некий вильсонианский оттенок. Достижение отмеченных целей в области национальной безопасности было принципиально важно для Клинтона в реализации его планов включения России в западный клуб демократических стран с рыночной экономикой. Для ускорения этого процесса и поощрения России Клинтон предложил ей финансовую помощь, дипломатическую поддержку и даже проявил готовность несколько изменить правила приема стран в западное сообщество. Это уже было совсем не то, о чем говорил Буш: «Сначала реформируйтесь, а потом вы сможете вступить в клуб». Клинтон предложил свою помощь в вопросе приема России в западное сообщество потому, что считал: если Россия станет членом сообщества, это поможет процессу внутренних преобразований, которые, в свою очередь, будут способствовать улучшению ее отношений с Западом. Подход Клинтона подчеркивал причинно-следственные связи между преобразованиями, интеграцией и ролью США в достижении обеих целей.

Команда Клинтона даже использовала терминологию взаимодействия и интеграции в решении таких проблем, как, например, Дэйтонские мирные соглашения 1996 года, которые принесли мир Боснии, а также в расширении НАТО, что в понимании российской элиты создало угрозу интересам России. В каждом из этих случаев повестка дня определялась США: в первом — путем принуждения к окончанию войны в Боснии и Герцеговине на американских условиях, а во втором — путем создания благоприятных условий, на которых страны-бывшие члены Варшавского договора: Польша, Венгрия и Чехия, могли вступить в НАТО. Однако это не была чисто силовая игра вильсонианской администрации. США активно предлагали России конкретную компенсацию за согласие с американской повесткой. В случае с Боснией администрация Клинтона помогла России найти такое место в составе миротворческих сил, чтобы это не выглядело, будто российские войска оказались в непосредственном подчинении НАТО. В случае с расширением НАТО Клинтон организовал в мае 1997 года пышную церемонию в Париже, где Ельцин смог подписать со всеми лидерами НАТО новое соглашение об отношениях России с этим блоком. Не случайно именно тем же летом Клинтон предоставил России равноправное членство в том, что в тот период являлось «большой семеркой» (группой семи промышленно развитых стран), которая теперь стала «восьмеркой» (следующим летом на своей ежегодной конференции в Бирмингеме «семерка» официально стала «большой восьмеркой»).

Несмотря на заинтересованность в осуществлении внутренних преобразований в России, Клинтон считал себя абсолютно свободным действовать в плане защиты национальных интересов США, даже когда Россия решительно возражала. Клинтон и его администрация добились расширения НАТО и возглавили военную кампанию этого блока против Сербии, потому что новое соотношение сил в международном сообществе позволяло им сделать это. Однако в начальный период правления своей администрации он подчеркивал необходимость активного использования денег и опыта США для оказания помощи России в строительстве капитализма и демократии. Именно этот акцент на традиционное вильсонианство оказался под огнем критики, когда в конце 90-х годов российские политические и экономические реформы стали пробуксовывать.

Во второй срок пребывания у власти Клинтона и Ельцина три крупных политических катаклизма: в развитии демократии, экономической помощи и интеграции в вопросах безопасности, привели к краху амбициозных американских планов и вызвали настоящий спад в американо-российских отношениях со времени окончания «холодной войны».

Сначала произошел экономический кризис августа 1998 года, вызвавший разочарование американских экономистов и побудивший их дистанцироваться от попыток оказания помощи в проведении реформы российской экономики. Вскоре все сообщество западных экспертов по России стало дебатировать вопрос: «Кто потерял Россию?».

Потом в марте 1999 года НАТО начало воздушные военные операции в Косово. И хотя русские сыграли существенную роль на заключительном этапе этого конфликта, когда Слободан Милошевич капитулировал, война привела к охлаждению отношений между Россией и НАТО до конца президентства Клинтона. Американские и российские официальные представители видели эту войну по-разному. Администрация Клинтона считала, что Америка несет свободу угнетенному народу. Команде Ельцина полагала, что американская военщина вторглась в традиционную сферу российского влияния. Это означало конец любых надежд на сотрудничество США и России в рамках НАТО (и только события 11 сентября 2001 г. смогли их воскресить).