Читать онлайн «Цель и средства. Политика США в отношении России после «холодной войны»». Страница 28

И хотя проект выступления Бейкера, подготовленный аппаратом планирования политики Госдепартамента, скрывался от Министерства финансов, он получил апробацию Эда Хьюита из аппарата СНБ и Пола Вулфовица из Пентагона, которые встречались в Госдепартаменте с Россом и высказывали свои соображения. Европейское бюро Госдепартамента тоже ознакомилось с проектом выступления, но никто не заметил самой вопиющей ошибки: в тексте не было упомянуто Европейское сообщество (эту ошибку Госдепартамент взял на себя). Европейцы пришли в ярость, и не только потому, что, по их мнению, они уже делали больше американцев, но и потому, что как раз в это время должен был подписываться Маастрихтский договор, дававший жизнь новому и более широкому, чем Европейское сообщество, политическому и экономическому объединению континента. Бейкер постарался сгладить этот конфликт, заверив европейцев в Брюсселе, что невключение их в число участников конференции было просто ошибкой, но французы были настолько разгневаны, что отказались поддерживать эту намеченную на январь следующего года встречу. В конце концов помощник Иглбергера Кеннет Джастер, отвечавший за организацию конференции, предложил, чтобы январская конференция в Вашингтоне стала первой из трех, вторая была бы организована Европейским сообществом (она состоялась в мае в Лиссабоне), а третья — в Японии{198}. Тот факт, что Бейкер, а не Буш изложил основы политики США в отношении иностранной помощи, не остался незамеченным. На следующий день после выступления Бейкера в Принстоне обозреватель газеты «Вашингтон пост» Кеннет Краутхаммер писал: «Трумэн понимал, что крупномасштабная программа восстановления далеких стран, бывших до недавнего времени нашими противниками, является слишком крупной и чуждой для американцев задачей, чтобы их мог поднять на это кто-либо, кроме президента. Наш президент должен выйти из своего кокона в Розовом саду, встретить лицом к лицу волну изоляционизма, обратиться по телевидению к нации и объяснить, что в настоящий момент нет более важной задачи для нашего будущего, чем демилитаризация, демократизация и умиротворение Советского Союза. Независимо от того, происходит это в год выборов или нет, было бы просто неуместно проявлять политическую робость и ссылаться на то, что это слишком сложная для понимания проблема. Те, кто не может понять это, должны не лавировать, а просто уйти в отставку». Или, как несколько лет спустя написал ученый Леон Сигал: «Когда Советский Союз в 1991 году прекратил свое существование, закончился и спор о том, кому надо помогать, Горбачеву или Ельцину. Ответ был — никому»{199}.

В ходе подготовки намеченной на январь 1992 года в Вашингтоне координационной конференции Бейкер старался обеспечить высокий уровень участия других стран и держать под контролем подготовку самих Соединенных Штатов. Бейкер сказал Иглбергеру, что согласен с созданием межведомственной рабочей группы, поскольку Госдепартамент во многом будет зависеть от Министерства сельского хозяйства, Агентства международного развития, Министерства энергетики, Министерства обороны и Объединенного комитета начальников штабов, но Иглбергер должен все это жестко контролировать, поскольку, как отметил Бейкер, «у нас нет времени для межведомственного дискуссионного клуба»{200}. В конце декабря Дэннис Росс и исполняющий обязанности помощника госсекретаря Ралф Джонсон подготовили для Бейкера и Иглбергера концептуальный документ, в котором детализировали цели и перспективы конференции помимо очевидной задачи демонстрации американского лидерства. Одна из этих целей сводилась к тому, чтобы послать «сигнал надежды» от имени мирового сообщества демократам в России и в других новых независимых государствах. Вторая заключалась в том, чтобы создать базу политической поддержки долгосрочной политике участия США в постсоветских преобразованиях. Росс и Джонсон предупреждали, что на стадии подготовки конференции администрация должна четко донести до американской общественности, почему расходование американских денег на эти цели укрепляет безопасность Америки, делает американцев более свободными и процветающими{201}.

Росс уже на протяжении нескольких месяцев и в гораздо большей степени, чем его коллеги из Белого дома и Госдепартамента, занимался вопросами преобразований. Некоторые доморощенные скептики считали, что США не смогут найти достаточного количества финансовых средств, конференция окончится провалом и США как инициатор ее созыва будут выглядеть очень глупо. Министерство финансов твердо выступало против выделения денег на эти цели. Даже в самом Госдепартаменте Роберт Золлик поддержал ее лишь потому, что «она отвечала существовавшим в американском обществе настроениям (что-то надо было делать) и стала организующим моментом для Запада в целом: он мог продемонстрировать свой интерес к преобразованиям в России». Но, поскольку сам Золлик считал, что материальная поддержка не принесет пользы, пока Россия не займется структурными преобразованиями, он не испытывал особого энтузиазма по поводу этого мероприятия{202}. Наибольший энтузиазм проявлял Дэннис Росс, который уже через несколько дней после провала путча предлагал провести «конференцию доноров». Он признает: «Я видел это не через призму экономики, а с точки зрения исторического момента, понимая, сколь высоки были исторические ставки, исторические возможности или исторические потери в случае нашей пассивности. Мы просто не оправдаем возлагаемых на нас надежд, если ограничимся чисто риторической поддержкой». И добавляет: «Их потребности были столь велики, что поддержка извне была им совершенно необходима». Но в ретроспективе он также отмечает, что «проявлялась излишняя самонадеянность относительно того, что может быть сделано извне. Золлик более взвешенно и трезво рассчитал, что принесет плоды, а что — нет»{203}.

Координационная конференция создала пять рабочих групп: по продовольствию, по медицине, по жилью, по вопросам энергетики и технической помощи. В Госдепартаменте обсуждался вопрос, стоит ли приглашать страны, которым требуется помощь, но возникли опасения, что в этом случае возникнет атмосфера безобразной торговли (в конце концов было решено через два дня после окончания конференции направить в Минск специальную группу для разъяснения ее решений). Параллельно проходила конференция представителей неправительственных организаций и деловых кругов, созванная для обсуждения возможной роли неправительственного и частного секторов в этом процессе{204}.

22 января 1992 г. на открытии координационной конференции присутствовали представители 47 стран и семи международных организаций{205}. Что же касается американских долларовых вливаний, то, как пишет Бейкер, он «вытряс» из директора Управления бюджета и менеджмента Ричарда Дармана 645 млн. долл., и именно такую цифру президент назвал, выступая на координационной конференции. Это были не такие уж большие деньги, но, защищая данное решение, Бейкер спустя несколько лет говорил российским официальным представителям: «Если вы помните, я получил для вас 5 млрд. долл. у саудовцев… Это, конечно, не 15 млрд., но это одна треть той суммы, — неплохая мелочь… В тех условиях, учитывая законодательные ограничения, мы просто не могли собрать для вас 20 млрд. Но в отсутствие реальных и принципиальных реформ и признаков того, что вы двигались вперед, это все равно бы не помогло»{206}.

Однако на критиков это в то время не произвело впечатления. Обозреватель «Нью-Йорк таймс» Уильям Сафайер писал: «На этой неделе Бейкер организовал грандиозный дипломатический спектакль, долженствовавший показать наше стремление выступать в роли сверхдержавы и в то же время предоставив в год выборов платить по счету японцам и саудовцам». Сафайер отмечал, что неоказание помощи России объясняется серьезными отрицательными моментами, а риск, связанный с оказанием помощи, представляется несущественным. Таким образом, отмечал Сафайер, «разумная твердая линия заключается в том, чтобы оказать помощь, но данное вчера президентом обещание выделить 645 млн. долл. нельзя считать большой помощью». Рассматривая вопрос о помощи России в перспективе, один репортер заметил, что на Европейский Союз приходился 71% направленной в регион помощи, а на США — только 6%.{207}

Самым конкретным шагом, предпринятым США в ходе конференции, было решение о проведении операции «Надежда» по доставке неотложной гуманитарной помощи Советскому Союзу. Американским представителям было трудно дать точную оценку угрозы возникновения предстоящей зимой голода и гражданских беспорядков. Подготовленная ЦРУ Национальная разведывательная оценка не давала четкого ответа. В ноябре 1991 года аналитики ЦРУ считали, что, с одной стороны, «серьезные экономические трудности, раскол вооруженных сил и продолжающиеся межэтнические конфликты могли в сочетании привести этой зимой к возникновению самых серьезных гражданских беспорядков в бывшем Советском Союзе со времени прихода большевиков к власти»; с другой — всего через несколько страниц эти же аналитики отмечали, что «в целом заявления и действия Ельцина дают основания для осторожного оптимизма в том плане, что российское правительство сохранит стабильность»{208}.