Читать онлайн ««Горячие» точки. Геополитика, кризис и будущее мира». Страница 11

Португальские морские походы были общенациональным делом. В них вкладывались огромные деньги, при этом отдача от вложений не была гарантирована. Португальцев подталкивало в неизведанное множество факторов: и внутренние проблемы, и враждебные внешние силы, и религия, и идеология, и жажда славы. Энрике тщательно фиксировал в своих записях все походы, неважно, заканчивались ли они успехом или провалом. Каждый последующий корабль продвигался чуть дальше в непознанное и одновременно был чуть более совершенным в конструкции, чем предыдущий. При Энрике не случилось решающих прорывов, но это были десятилетия постепенного систематического накопления знаний и опыта. Это было время обучения и развития в кораблестроении, практическом мореплавании, финансировании проектов (как бы мы сейчас сказали), бюрократическом обеспечении всего этого (куда же без бюрократии…). Это также было время восходящей славы.

Размышления о Сагреше привели меня к выводу о том, что все это очень похоже на историю самых лучших и героических лет НАСА. Американская космическая программа, которую вело НАСА, тоже была безумно дорогим и во многом обусловленным политическими, геополитическими и идеологическими соображениями проектом. Так же как в случае Сагреша, в ней было какое-то рафинированное величие. Программы «Меркури», «Джемини», «Аполлон», названные в честь греческих богов, осуществлялись людьми, которые скрывали свое романтическое отношение к делу за инженерной рутиной, испытательными полетами и сопутствовавшей бюрократией. Скрывали романтику схватки с неведомыми доселе демонами. Выживание в этой схватке требовало самодисциплины, терпения, осторожного продвижения вперед — и каждый раз чуть дальше, чем до этого, каждый раз на чуть лучшем космическом корабле. Люди Сагреша и НАСА жили романтикой и поэзией, а не были теми, кто пишет стихи и романтические истории. Европейцы начали свой мировой поход, не отталкиваясь от мифов, а с твердым намерением разрушить мифы. Это было началом империи. Возрождение мифов в XX веке стало концом империи.

Думаю, что никто другой, кроме как наследный принц — инфант, не мог иметь достаточно ресурсов и базирующейся на них твердой воли для осуществления рискованного предприятия таких масштабов. Энрике был великим магистром богатейшего рыцарско-монашеского ордена Христа, правопреемника легендарного ордена рыцарей-тамплиеров на территории Португалии. Постройка кораблей стоила дорого, потеря кораблей была еще дороже. Требовались очень специальные личные качества, которыми обладал Энрике, чтобы грамотно управлять таким богатством и не растратить его в нетерпеливой погоне за быстрым результатом. Энрике — основательный, осторожный, скрупулезный, религиозный и вдумчивый человек — был также довольно терпеливым. Когда начался его грандиозный проект, мир был совершенно иным, мир смотрел на себя совершенно другими глазами, чем несколько столетий позже. В промежутке между концом XV и концом XIX веков практически ни один из уголков мира не смог избежать участи либо быть оккупированным великими европейскими державами, либо, по крайней мере, критически зависеть от них.

Может быть, это даже важнее, чем просто территориальное завоевание, — Европа преобразовала остальной мир, переведя его из состояния неосознанности самого себя в совершенно другое. Концепция общечеловеческого гуманизма не могла появиться в мире, где его отдельные части не в полной мере знали о существовании других цивилизаций. Инки никогда не слышали о казаках, тамилы — о шотландцах, японцы — об ирокезах. В мире изолированных друг от друга цивилизаций никто не обладал глобальными знаниями о них всех. Эти барьеры были сметены под европейским натиском. Даже самые мелкие народы со специфическими культурами попали под европейский контроль или сильное европейское влияние, что привело к отказу любому народу в праве считать себя уникальным и единственным в своем роде. Появление представлений об универсальном гуманизме, об общечеловеческих ценностях стало революционной силой, контролируемой европейцами. Эта сила, однако, оказалась и кровавой.

Завоевание мира и продвижение гуманизма имело свою цену. Сколько людей погибло только из-за прямых последствий европейского империализма (военных действий, голода, эпидемий и т. п.), точно неизвестно. Некоторые эксперты говорят о 100 миллионах за четыре века строительства империи, но это только оценки. Надо помнить, что в те времена общее население Земли было значительно меньше, чем сейчас. И эта цена, заплаченная человеческими жизнями, становится еще более ошеломляющей. Но таким же было и богатство, которое добывалось в разных частях мира, накапливалось в Европе и там же пускалось в дело. Прогуливаясь по улочкам Лондона или Парижа, в каждом здании, в каждом уличном фонаре можно увидеть следы использования того имперского богатства. Цена, которую мир заплатил за европейское процветание, была огромной, но огромными были и открывшиеся миру возможности.

Оноре де Бальзаку приписывают известное высказывание: «За всяким большим состоянием кроется большое преступление». Примерно то же можно сказать и об империях. Преступление Европейской империи заключалось не просто в огромном числе жертв. Оно также состояло в утрате возможности строить свое будущее для каждого, кто стоял на пути завоевателей. К чему бы европейцы ни притрагивались — а они притрагивались ко всем и ко всему, — после этого для местных жителей, для целых стран и цивилизаций закрывались возможности, терялось право выбора. Обвинения, которые могут быть предъявлены европейскому империализму, многочисленны. Возможности, которые европейский империализм открыл перед остальным миром, тоже огромны. Что перевешивает? Точно так же как жизнь отдельного человека следует оценивать в ее конце, после того как все сделано, нужно оценивать и европейскую империю — в самом ее конце. Общая оценка великих событий — нелегкое дело, конечно, если заниматься им должным образом.

Почему именно с той школы в Сагреше, на дальнем конце Европы, начались все революционные изменения? Ведь и другие существовавшие в истории цивилизации имели шанс сделать что-то в этом роде… или? Примерно в тот же период, когда Энрике основал свою школу, в другой части планеты, в Китае, уже построили флот, который был способен пересекать океаны и заставить всех встречных подчиниться своей воле. Римляне и викинги-скандинавы были близки к таким возможностям. Необходимый уровень развития техники не был уникален: не только Португалия, не только Европа в целом вышли на него к тому времени. Однако португальцы, а за ними и другие европейцы сделали это, остальные мировые цивилизации — нет. Нам нужно понять, что послужило главной причиной, сделавшей реальной подобную беспрецедентную по масштабам экспансию со стороны Португалии. А вслед за ней — со стороны других стран Европы, имевших выход в Атлантику: Испании, Франции, Голландии и Англии.

В этой книге будет рассмотрено достаточно много вопросов, связанных с исламской религией, что может показаться немного странным, так как Европа испокон веков была вотчиной христианства. Другая мировая религия — ислам — развивалась бок о бок с ним, но если христианство доминировало в Европе, то ислам завоевал господство на значительно большем пространстве: от Марокко до Минданао на Филиппинах, от Средней Азии до Занзибара. Эти две религии оказались достаточно тесно связаны друг с другом не только в том, что брали свои истоки в Ветхом Завете, но и в таких приземленных моментах, как торговля, политика, война и даже союзничество. Во времена, когда напряженность между христианским и исламским мирами становится наиболее сильной, важно проследить и понять, как эти две религии взаимодействовали на протяжении веков, как влияли друг на друга, несмотря на все никогда не исчезавшие разногласия.

Исламская цивилизация является одной из крупнейших за всю историю человечества. Она не имела форму какой-то объединенной империи. Но если всерьез рассматривать альтернативные Европе мировые силы, которые когда-либо теоретически могли завоевать весь мир, то это был только ислам. Очень многие исламские страны и сообщества имели торговые флоты и военно-морские силы, не уступавшие тем, которыми располагали современные им европейские государства. Однако принципиально важно то, что у исламской цивилизации никогда не было критической необходимости в создании океанского флота. С одного конца мусульманского мира, имевшего выход к морю, до другого такого же было возможно добраться с помощью судов, не отдалявшихся от берегов на большие расстояния. Не было нужды в финансовых затратах на построение судов с большим запасом автономности — сама география торговли в исламском мире подсказывала, что корабли могли регулярно заходить в порты, причем преимущественно порты мусульманских стран, пополнять запасы и вести там свой бизнес. Для исламского мира не существовали объективные побудительные экономические причины, по которым он задумался бы о рискованных предприятиях наподобие тех, на которые была вынуждена пойти Португалия. Мусульмане и без этого контролировали обширные пространства с помощью сравнительно небольших кораблей, а также развивая эффективные наземные торговые пути.