Читать онлайн «Кто вы, Лаврентий Берия?: Неизвестные страницы уголовного дела». Страница 34

Они приходили, делали свое дело, а я стоял или сидел. Таким путем меня Мешик довел до крайне тяжелого состояния… Не добившись от меня никаких признаний таким способом, в мае 1938 года Мешик меня перевел в Лефортовскую тюрьму, где также продолжал выбивать из меня признания, применяя при этом физические методы воздействия, т. е. Мешик просто избивал меня. Избиение меня продолжалось в течение одиннадцати дней.

Мешик вызывал меня в кабинет и, когда я отказывался давать какие-либо показания на себя, он начинал меня избивать, причем избивал он меня чем попало, бил руками и ногами, избивал ремнями, электрическим проводом.

В избиении принимали участие еще два человека, тех я фамилий не знаю.

В основном избивал сам Мешик, причем Мешик меня избивал до потери сознания, в результате чего меня отливали водой…»

Все это было оглашено Мешику, и вот что он сказал.

«Я не вижу из материалов дела никаких особых фактов нарушения законности. Как видно из документа, находящегося на стр. 4 первого тома дела, Мирошников был арестован по письму народного комиссара тяжелой промышленности СССР Л.М. Кагановича, который ссылался на имевшиеся ранее на Мирошникова показания об участии последнего в контрреволюционной организации».

«Вопрос: Во время допросов Мирошникова вы допускали антисоветские действия. Зачитываю вам выдержку из протокола допроса свидетеля Мирошникова от 8 сентября с. г.

«Когда я сидел в Сухановской тюрьме, то в июне или июле 1939 г., примерно, в 3 часа ночи, туда приехал Мешик со своим работником Либенсоном. Оба были совершенно пьяные. Хорошо были одеты в гражданскую форму.

Мешик вызвал меня к себе в кабинет и, ничего не говоря, оба стали меня избивать кулаками и ремнями. Это избиение было более жестокое, чем когда-либо. Они оба как бы состязались друг с другом в избиении. Били они меня, примерно, около двух часов. Вообще Мешик был какой-то циник. Так, например, в отношении советской власти он говорил так: «Вот она советская власть», при этом показывал кулак, подходил ко мне и кулаком начинал избивать, причем бил с большим ожесточением…»

Вы подтверждаете показания Мирошникова П.И. о явном антисоветском выпаде с вашей стороны?

Ответ: Нет, не подтверждаю. Я не допускал никогда такого выпада и никогда не был в Сухановской тюрьме в нетрезвом состоянии. Я прошу учесть, что показания бывшего арестованного в отношении своего бывшего следователя не могут быть совершенно объективными и сделать из этого соответствующие выводы.

Вопрос: Вам еще оглашаются показания Мирошникова.

«В конце концов следователь Мешик, не помню сейчас уже какого числа, но этот протокол в моем деле есть, провел мне очную ставку с Ежовым. На очной ставке Ежов подтвердил все свои показания… Я все это категорически отрицал. Очную ставку производил сам Мешик. Очная ставка была застенографирована. Однако очная ставка с Ежовым была проведена неправильно. Неправильность ее заключается в том, что, когда я стал задавать Ежову вопросы, которые полностью разоблачали его ложные показания против меня, то Мешик запретил ему отвечать на эти вопросы, а затем вообще прекратил очную ставку.

После этого мне был дан на подпись уже отработанный протокол очной ставки, подписанный Ежовым…»

Вы подтверждаете эти показания Мирошникова?

Ответ: Я не помню материалов дела Мирошникова настолько подробно, как показывает Мирошников, но, повторяю, что Ежова я не допрашивал, а, следовательно, и очную ставку проводил я не один, а со следователем, который вел дело Ежова, который по существовавшему порядку вел очную ставку».

Первая страница протокола допроса П. Мешика от 01.07.1953 г При аресте (после доставки в Москву) 30 июня 1953 года произведен личный обыск П. Мешика во внутренней тюрьме МВД СССР

Мешику согласно протоколу допроса были оглашены и другие показания Мирошникова, также относящиеся к 1938–1939 годам.

«В Лефортовской тюрьме меня приводили в специально оборудованное помещение с заглушёнными окнами, клали на стол и избивали резиновой дубинкой. Избивал лично сам Мешик..

Порядок избиения был следующий: в течение двух часов продолжалось избиение, а затем на 6 часов меня помещали совершенно раздетого в карцер, где можно было только стоять. Карцер был холодный, сырой. После карцера снова в течение двух часов избивали и, если не признавался, снова отправляли в карцер. Такой допрос со стороны Мешика продолжался в течение трех дней. Таким методом Мешик довел меня до крайне тяжелого состояния, со мной были сердечные припадки…»

Прокурор Терехов немало внимания уделил и беззаконию, творившемуся перед войной в НКВД и связанному с Сухановской тюрьмой, где проводил допросы и Мешик. Вот выдержка из протокола допроса Мешика.

«Вопрос: Вам зачитывается еще одна выдержка из показаний Адамова Н.Ф.[90] от 7 октября 1953 года:

«В апреле 1939 года была создана специальная группа следователей, возглавляемая Кобуловым, для работы в открывшейся тогда Сухановской тюрьме, в которой был установлен особо жесткий тюремный режим для арестованных. В эту группу следователей вошли и такие руководящие им работники как Мешик, Влодзимирский, Родос и Шварцман. Все они постоянно принимали личное участие в избиении арестованных… Лица, возглавлявшие следственные группы: Мешик, Влодзимирский, Родос, Шварцман лично избивали арестованных, вымогая от них показания о несуществовавших антисоветских организациях и компрометирующие данные на отдельных руководящих советских и партийных работников. Все перечисленные выше люди были доверенными людьми Кобулова… Летом 1939 года я заходил в кабинет Мешика и видел как он ногой ударил в спину арестованного генерала Литвинова, сидевшего на стуле посредине кабинета. От этого удара Литвинов слетел на пол и сильно застонал…»

Эти показания Адамова вы подтверждаете?

Ответ: Частично подтверждаю. Для работы в Сухановской тюрьме, главным образом, по делу о заговоре Ежова, была создана следственная группа во главе с Кобуловым Б.З. Я в эту группу не входил, однако некоторые из моих арестованных по указанию Кобулова были переведены в Сухановскую тюрьму. В числе этих арестованных были: Голубев, Кедров ИМ, Мирошников, Миронов (бывш. работник НКВД, сообщник Ежова, в последнее время работал в наркомате иностранных дел по Востоку). Я сам не помню, но судя по показаниям Кедрова М.С., он также был в Сухановской тюрьме. Все, или почти все арестованные, в расследовании дел которых я принимал участие, побывавшие в Сухановской тюрьме, перечислены мною выше. Что же касается указанного Адамовым генерала Литвинова, то такого арестованного я вообще не помню. Сухановская тюрьма отличалась особо строгим режимом. Камеры были сырые и холодные, как, впрочем, и кабинеты следователей, кроме одного специально отделанного для Берия».

С участием Мешика исследовался и эпизод уголовного дела в отношении старого большевика М.С. Кедрова.

«Вопрос: На предыдущем допросе вы отрицали, что вами избивался арестованный Кедров М.С. Зачитываю вам выдержку из протокола допроса свидетеля Адамова от 7 октября 1953 г.

«Во время одного из допросов в июле 1939 г. ко мне в кабинет зашли Мешик и Либенсон, и Мешик спросил Кедрова М С «Ну, как? Признаешься, старый чорт!» На этот вопрос Кедров ответил, что ему признаваться не в чем и он ни в чем не виноват. После этого Мешик и Либенсон избили Кедрова и вышли из кабинета… От арестованного Кедрова М.С. я неоднократно слышал, что Мешик и Либенсон его много раз избивали и раньше в Сухановской тюрьме…»

Вы подтверждаете эти показания?

Ответ: Я должен заявить, что методы физического воздействия применялись в МВД на протяжении длительного времени и были окончательно запрещены лишь в апреле или мае 1953 года. Я на одном из допросов заявил следствию, что в том числе и мною применялись методы физического воздействия к осужденному впоследствии Мирошникову. Я не считаю себя ответственным за применение этих методов, но тем не менее повторяю, что к Кедрову М.С. эти методы не применялись. Во всяком случае, я этого не помню. Обращает на себя внимание противоречие между показаниями Кедрова и Адамова. Кедров утверждает, что ему давали пощечины три раза, и в том числе Адамов. Последний же говорит, со слов Кедрова, что Кедрова избивали много раз».

О взаимоотношениях с Берия Мешик особо интересного ничего не рассказал, за исключением того, что в 1941 году, когда он, Мешик, был наркомом госбезопасности Украины к нему обратился его сотрудник Войцеховский с просьбой остаться в подполье в Киеве. Он отказал. В 1942 году, когда он, Мешик, работал уже начальником ЭКУ НКВД, Берия поручил ему, Судоплатову и начальнику следственной части ЭКУ НКВД Иткину допросить Войцеховского, который был к тому времени арестован и изобличен в шпионаже в пользу немцев: им, Войцеховским, был выдан немцам подпольщик Кудря.