Читать онлайн «Мировой порядок». Страница 66

«Любой человек и любая нация, которые стремятся к миру и ненавидят войну и готовы бороться за справедливое дело против голода, болезней и страданий, обнаружат рядом с собой Соединенные Штаты Америки – готовые идти с ними, готовые пройти вместе с ними каждый шаг на этом пути».

Такое чувство ответственности за мировой порядок и убежденность в незаменимости американской мощи, подкрепленные тем единодушием, которое лежало в основании морального универсализма лидеров, опиравшихся на преданность американского народа идеям свободы и демократии, привели к исключительным достижениям времен холодной войны и после нее. Америка помогла восстановить разрушенную экономику европейских стран, создала Атлантический альянс и сформировала глобальное сообщество ради безопасности и экономического партнерства. Она прошла путь от изоляции Китая к политике сотрудничества с ним. Она разработала систему открытой мировой торговли, которая обеспечивает эффективность и процветание, и находилась (как было в течение прошлого века) на переднем крае почти всех технологических революций того времени. Она поддерживала политику прямого участия в управлении как в дружественных, так и в противостоящих странах; она играла ведущую роль в формулировании новых гуманитарных принципов и, чтобы исполнить взятые на себя обязательства, с 1945 года проливала американскую кровь в пяти войнах и в целом ряде других случаев. Ни одна другая страна не исповедовала подобный идеализм и не обладала такими ресурсами, чтобы ответить на столь разные и многочисленные вызовы, как не обладала и способностью добиться успеха в столь многих случаях. Американские идеализм и исключительность были движущими силами при возведении здания нового международного порядка.

На протяжении нескольких десятилетий наблюдалось примечательное соответствие между традиционной верой Америки и историческим опытом и миром, в котором она оказалась. Для поколения лидеров, которые брали на себя ответственность за строительство послевоенного порядка, двумя великими свершениями были преодоление спада 1930-х годов и победа над агрессией в 1940-х. Обе задачи требовали определенных решений: в экономической сфере – восстановления роста и принятия новых программ социального обеспечения; в войне – безоговорочной капитуляции противника.

В конце войны Соединенные Штаты Америки, как единственная крупная страна, вышедшая из конфликта без особых потерь, производили около 60 процентов мирового ВНП. Тем самым открывалась возможность определять: лидерство – по практическому прогрессу, ориентиром для которого служат достижения Америки внутри страны; союзы – через вильсонианские концепции коллективной безопасности; управление – посредством программ восстановления экономики и демократических реформ. Холодная война была начата США как оборонительная мера для защиты тех стран, которые имели общие с Америкой взгляды на мировой порядок. Считалось, что их противник, Советский Союз, будто бы «отбился» от международного сообщества, в которое он в конце концов вернется.

Америку, следовавшую такому видению, поджидали столкновения с иными историческими взглядами на мировой порядок. С окончанием эпохи колониализма на международной арене стали появляться страны с различным историческим опытом, с другими культурами. Природа коммунизма усложнилась, а его влияние стало неоднозначным. Значительные трудности приводили к власти правительства и порождали доктрины, отвергавшие американские концепции внутриполитического и международного мироустройства. Как ни велики были американские возможности, очевидной становилась их ограниченность. Настоятельно требовалось определить приоритеты.

Столкновение Америки с этими реалиями подняло новый вопрос, который перед США до той поры не вставал: является ли американская внешняя политика историей с началом и финалом, когда возможны окончательные победы? Или же она представляет собой процесс, обусловленный необходимостью отвечать на постоянно возникающие вызовы и справляться с ними? Есть ли у внешней политики цель или же это процесс, не имеющий завершения?

Отвечая на эти вопросы, Америке пришлось проходить через болезненные и неприятные споры и преодолевать внутренние расколы, связанные с определением сущности своей роли в мире. Все это было оборотной стороной исторического идеализма. Очерчивая рамки вопроса о мировой роли Америки в качестве проверки нравственного совершенства, она подвергала себя за свои неудачи суровой критике – что порой оказывало сильнейшее воздействие. Упования на финальную кульминацию прилагаемых усилий – безопасный, демократический, основанный на правилах мир, какой предсказывал Вильсон, – зачастую плохо соотносились с ожиданиями внешней политики как постоянного стремления к возможным, обусловленным конкретными обстоятельствами целям. Учитывая то, что почти каждый президент настойчиво заявлял, что Америка исходит из универсальных принципов, в то время как все прочие страны преследуют лишь национальные интересы, Соединенные Штаты рисковали испытать такие крайности, как перенапряжение и разочарование провалом.

После окончания Второй мировой войны, в процессе поисков своего видения мирового порядка, Америка начала пять войн, преследуя громадные цели, первоначально принятые почти единодушно общественностью, однако затем общество резко расходилось во взглядах – причем нередко балансируя на грани насилия. В случае трех таких войн поддержка истеблишмента внезапно сменялась готовностью согласиться с программой фактически безоговорочного одностороннего отступления. Трижды за срок жизни двух поколений Соединенные Штаты, «меняя коней на переправе», выходили из войн в самый разгар боевых действий, охарактеризовав их как не отвечающие преобразованиям, либо неправильно спланированными или недостаточно обоснованными: в случае Вьетнама это произошло в результате решений конгресса, в случаях Ирака и Афганистана – по указанию президента.

Победа в холодной войне сопровождалась изначально свойственной Америке двойственностью. Соединенные Штаты старались обрести свой дух в моральной ценности прилагаемых усилий, для которой с трудом отыщутся исторические параллели. Но либо поставленные Америкой цели были невыполнимы, либо Америка не следовала стратегической линии, совместимой с достижением таких целей. Критики станут приписывать эти неудачи недостаткам, моральным и интеллектуальным, лидеров Америки. Историки, вероятно, придут к выводу, что они проистекают из невозможности разрешить неоднозначность, связанную с соотношением силы и дипломатии, реализма и идеализма, власти и легитимности, – той самой двойственности, которая пронизывает все общество.

Ничто в политической карьере Гарри С. Трумэна не предполагало, что однажды он станет президентом, а тем более что он встанет у истоков создания структуры международного порядка, которая сумеет выдержать всю холодную войну и поможет ее завершить. Однако именно ему, этому образчику типичного американца, «простому человеку», суждено было превратиться в одного из самых плодотворных президентов США.

Никто из президентов не сталкивался с более сложной задачей. Война завершилась, а ни одна из победивших в ней держав не предприняла никакой попытки переформатировать мировой прядок, как было в случае вестфальских договоренностей 1648 года или Венского конгресса 1815 года. Таким образом, первой задачей Трумэна стало придание конкретной формы идее Рузвельта о реалистичном международном институте под названием Организация Объединенных Наций (ООН). В уставе ООН, подписанном в Сан-Франциско в 1945 году, оказались слиты вместе два способа принятия решений на международном уровне. Генеральная Ассамблея должна быть коллективным органом со свободным доступом, а ее деятельность основывается на доктрине равенства государств – «одна страна, один голос». В то же время Организация Объединенных Наций призвана осуществлять политику коллективной безопасности на основе единогласия Совета Безопасности, в который, в качестве постоянных членов, владеющих правом вето, входят пять великих держав: США, Великобритания, Франция, СССР и Китай. (Великобритания, Франция и Китай были включены в число постоянных членов как из уважения к их значительным достижениям, так и в признание той роли, которую они играли в то время.) Вместе с еще девятью странами – переизбираемыми непостоянными членами – Совет Безопасности наделялся особой ответственностью «за поддержание международного мира и безопасности».

Организация Объединенных Наций имела бы возможность добиться поставленной цели, если бы постоянные члены разделяли общую концепцию мирового порядка. В отношении вопросов, где между ними не имелось согласия, всемирная организация, скорее, закрепляла различия, а не смягчала их. Последняя встреча глав союзных государств прошла в Потсдаме в июле – августе 1945 года, и на ней Трумэн, Уинстон Черчилль и Сталин определили границы зон оккупации Германии. (В ходе Потсдамской конференции Черчилля, потерпевшего поражение на выборах, сменил Клемент Эттли, его заместитель в годы войны.) На этой встрече также было решено, что Берлин перейдет под совместное управление четырех держав-победительниц, с гарантированным доступом в западные зоны оккупации через территорию, занятую Советским Союзом. Как оказалось, это была последняя важная договоренность между союзниками по Второй мировой войне.