Читать онлайн «Советская цивилизация т.1». Страница 52

По мере эскалации гражданской войны и интервенции становилась очевидной необходимость создания массовой регулярной армии. Для руководства всеми вооруженными силами ВЦИК 2 сентября 1918 г. создает Реввоенсовет республики (РВСР) и учреждает должность главнокомандующего всеми войсками страны, назначаемого СНК. На фронтах и в армиях создавались РBС, члены которых назначались РВСР. В них входили командующий фронтом или армией, военспец и два политкомиссара. Роль РВС фронта и армии была велика. Так, когда несколько военспецов из Пермской дивизии перебежали к врагу, председатель РВСР Троцкий приказал расстрелять всех комиссаров частей, где были перебежчики. РВС армии направил протест в ЦК РКП(б), и приказ был отменен.

Создание новой армии, тем более в условиях быстрого обострения военных действий, происходило трудно, требовало иногда крайних мер. Так, в августе 1918 г. при разгроме Красной армии под Казанью некоторые отряды и одна часть панически бежали, и Троцкий требовал применить к ним “децимарий” – расстрел каждого десятого. В конце концов по приговору трибунала были расстреляны командир и комиссар Петроградского рабочего полка и 18 рядовых.

Важным шагом в становлении армии было введение в ноябре 1918 г. формы для военнослужащих, а в январе 1919 г. – знаков различия для командного состава. В сентябре 1918 г. был учрежден орден Красного Знамени, которым награждались за храбрость и мужество в боях.

Очень важным событием была национализация банков по декрету ВЦИК от 14 декабря 1917 г. Банки – главный системообразующий элемент капитализма (рыночная экономика есть особый уклад, при котором в товар превращаются деньги, земля и рабочая сила). Отмена “продажи денег” – принципиальное условие для обобществления хозяйства в масштабе страны. Поэтому вопрос о национализации банков ставился начиная с Апрельских тезисов Ленина и вошел в документы VI съезда партии в августе 1917 г.

В России положение банков было особым, они контролировались иностранным финансовым капиталом. В России было 8 больших частных банков, из них лишь один (Волжско-Вятский) мог считаться русским, но он был блокирован “семеркой”, и капитал его рос медленно. Иностранцам принадлежало 34% акционерного капитала банков. Поэтому их национализация была актом и внешней политики государства. Через банки иностранный капитал установил контроль над промышленностью России, поэтому, затронув банки, Советское правительство начинало огромный процесс изменения отношений собственности, к которому в тот момент оно не было готово.

Во время войны частные банки в России резко разбогатели и усилились (при сильном ослаблении Государственного банка – обеспечение золотом его кредитных билетов упало за годы войны в 10,5 раза). В 1917 г. банки занялись спекуляцией продовольствием, скупили и арендовали склады и взвинчивали цены. Таким образом, они стали большой политической силой.

В 1917 г. причина национализации банков никак не была связана с теорией, она была сугубо политической и даже конъюнктурной. Банки объявили финансовый бойкот Советской власти, перестали выдавать деньги для выплаты зарплаты (чиновникам госаппарата выдали зарплату за 3 месяца вперед с тем, чтобы те могли бойкотировать новую власть). Кроме того, по негласной договоренности с фабрикантами банки перестали выдавать деньги тем заводам, на которых был установлен рабочий контроль.

Через три недели саботажа и бесплодных переговоров, 14 ноября вооруженные отряды заняли все основные частные банки в столице. Декретом ВЦИК была объявлена монополия банковского дела, и частные банки влились в Государственный (отныне Народный) банк. Банковские служащие объявили забастовку, и только в середине января банки возобновили работу, уже в системе Народного банка. Поскольку среди служащих банков не было рабочих, не могло быть и речи о рабочем контроле, требовалось примирение с 50 тысяч служащих.

Крупные вклады были конфискованы. Аннулировались все внешние и внутренние займы, которые заключили как царское, так и Временное правительство. За годы войны только внешние займы составили 6 млрд. руб. (чтобы понять величину этой суммы, скажем, что в лучшие годы весь хлебный экспорт России составлял около 0,5 млрд. руб. в год).

Дольше всех (до 2 декабря 1918 г.) не подвергался национализации московский Народный банк. Причина была в том, что это был центральный банк кооператоров и правительство хотело избежать конфликта с ними и его вкладчиками-крестьянами. Отделения этого банка были преобразованы в кооперативные отделения Национального банка. 2 декабря 1918 г. на территории РСФСР запоздало были ликвидированы и все иностранные банки. В апреле 1918 г., когда возникли надежды на возможность мягкого переходного этапа (“государственного капитализма”), были начаты переговоры с банкирами о денационализации банков, но этот проект так и не был реализован.

Рабочий контроль начал стихийно возникать на многих предприятиях сразу после Февральской революции. Сразу же после Октября, уже на II Всероссийском съезде Советов было заявлено, что Советская власть повсеместно установит рабочий контроль над производством. 14 ноября 1917 г. ВЦИК утверждает “Положение о рабочем контроле”. Декрет этот проходил во ВЦИК непросто (24 голоса за, 10 против). Докладчик от профсоюзов требовал: “Нужно оговорить с полной ясностью и категоричностью, чтобы у рабочих каждого предприятия не получалось такого впечатления, что предприятия принадлежат им”.

Рабочий контроль вводился над производством, куплей-продажей продуктов и сырья, хранением их, а также над финансами предприятия. Контроль рабочие осуществляли через свои выборные органы: фабрично-заводские комитеты, советы старост и т.п., причем в них должны были входить представители от служащих и ИТР. В каждом крупном городе, губернии предписывалось создание местного Совета рабочего контроля. По своей структуре вся система органов рабочего контроля повторяла систему Советов.

Владельцы обязаны были предъявлять органам рабочего контроля всю документацию. Виновные в сокрытии документации отвечали по суду. Решения органов рабочего контроля были обязательны для владельцев и могли быть отменены только постановлением высших органов рабочего контроля. Реально, главными задачами рабочего контроля стало пресечение попыток хозяев предприятий свернуть производство, продать предприятие, перевести деньги за границу, уклониться от выполнения нового трудового законодательства. Предприниматели совместно с рабочим контролем несли теперь ответственность за “строжайший порядок, дисциплину и охрану имущества” (то есть, речь шла и о контроле над анархическими настроениями части рабочих).

На деле декрет о рабочем контроле отстал от жизни, процесс шел стихийно, по-разному на разных предприятиях (были случаи, когда рабочие, выгнав предпринимателей и не справившись с управлением, просили их вернуться обратно). Сама идея рабочего контроля на отдельном предприятии отвечала скорее принципам синдикализма, чем социализма, который предполагал планомерную организацию производства в обществе в целом.

Хотя декрет не оказал заметного влияния на реальную жизнь, позднее он широко использовался для обоснования актов о национализации предприятий (“вследствие отказа подчиняться рабочему контролю”).

В целом, и причины, и ход национализации промышленных предприятий после Октября 1917 г. в официальной советской истории искажены. Они представлены как закономерный, вытекающий из теории марксизма процесс. На деле этот шаг Советского государства был сделан вопреки намерениям правительства и совершенно вопреки теории, которая предполагала прохождение довольно длительного этапа государственного капитализма. Даже представление о рабочем контроле буквально накануне Октября предполагало образование совместного совещания предпринимателей и рабочих. Показателен и тот факт, что до марта 1918 г. Госбанк выдал очень крупные средства в виде ссуд частным предприятиям. Взяв власть при полном распаде и саботаже госаппарата, Советское правительство и помыслить не могло взвалить на себя функцию управления всей промышленностью.

Эта проблема имела и важное международное измерение. Основной капитал главных отраслей промышленности принадлежал иностранным банкам. В горной, горнозаводской и металлообрабатывающей промышленности 52% капитала было иностранным, в паровозостроении – 100%, в электрических и электротехнических компаниях 90%, все имеющиеся в России 20 трамвайных компаний принадлежали немцам и бельгийцам, и т.д. Никакие теории не могли предсказать последствий национализации такого капитала – в истории не было опыта.