Читать онлайн «Социализм. Экономический и социологический анализ». Страница 118

Но когда инфляция пересекает определенную точку, картина изменяется. Она начинает стимулировать деструкционизм не только косвенно, скрывая результаты деструкционистской политики; инфляция сама по себе становится одним из важнейших орудий разрушения общества. Она ведет всех к проеданию богатства; она отвращает от бережливости, а значит, останавливает процесс образования новых капиталов. Она стимулирует конфискационную налоговую политику. Обесценение денег поднимает номинальные цены товаров и как следствие -- номинальную денежную оценку капитала, что налоговое ведомство толкует как возрастание дохода и капитала. Номинально выросшие доходы и капитал подпадают в свою очередь под очередную налоговую конфискацию. Ссылка на кажущиеся высокими прибыли предпринимателей, отражаемые в бухгалтерских балансах, которая не учитывает процесс изменения стоимости денег, представляет собой отличный метод стимулирования массовой ярости. Это дает возможность представить всю предпринимательскую деятельность как спекуляцию, жульничество и паразитизм. Следующий за этим хаос, коллапс денежной системы под натиском несдерживаемого лавинообразного выпуска дополнительных денежных бумажек создают благоприятную ситуацию для завершения дела разрухи.

Разрушительность политики интервенционизма и социализма ввергла мир в великие бедствия. Политики бессильны перед лицом вызванного ими кризиса. Они не могут посоветовать никакого другого выхода, кроме новой инфляции, или, как они это теперь называют, рефляции. Экономическую жизнь нужно "еще раз пришпорить" с помощью новых банковских кредитов (т. е. с помощью дополнительных "оборотных" кредитов), как советуют умеренные, или с помощью новых выпусков бумажных денег, как требуют более радикальные программы.

Но увеличение количества денег и fiduciary media в обращении не сделают мир богаче, не восстановят то, что уже разрушено. [400] Кредитная экспансия ведет сначала к буму, но рано или поздно этот бум оканчивается крахом и новой депрессией. Трюки с банковскими кредитами и деньгами приносят только временное и кажущееся облегчение. В конце концов, они ввергают страну в глубокую катастрофу. Эти методы наносят тем больший урон благосостоянию общества, чем дольше люди умудряются дурачить себя иллюзией процветания, которую порождает постоянная кредитная экспансия [464*].

Социализм не желал сознательного разрушения общества. Он думал создать более высокую форму общественной жизни. Но поскольку существование социалистического общества невозможно, каждый шаг в этом направлении вредоносен.

История марксистского социализма очень хорошо показывает, что любая социалистическая политика непременно оборачивается разрушением. Марксизм характеризовал капитализм как необходимую предварительную ступень к социализму и ждал прихода нового общества как следствия зрелого капитализма. Если стоять на почве этой части учения Маркса (правда, он выдвигал и другие теории, совершенно несовместимые с этой), тогда политика всех партий, признающих авторитет Маркса, есть политика немарксистская. Марксисты должны были всячески бороться со всем, что препятствует развитию капитализма. Им бы следовало выступать против профсоюзов с их методами, против законов о защите труда, против принудительного социального страхования, против налогов на собственность. Марксисты должны были бы сражаться с законами, препятствующими работе бирж и затрудняющими обмен, с установлением фиксированных цен, с преследованием картелей и трестов. Марксистам нужно было бы противодействовать инфляционной политике. Но они во всем поступали как раз наоборот. Они удовлетворялись повторением проклятий Маркса в адрес "мелкобуржуазной" политики, не делая из этого никаких выводов. Марксисты, которые вначале хотели определенно отмежеваться от политики партий, исповедовавших докапиталистические идеалы, скатились к этой точке зрения.

Вражда между марксистами и партиями, которые гордо именуют себя антимарксистскими, с обеих сторон ведется в таких грубых выражениях, что легко сделать предположение об их полной непримиримости. Но это никоим образом не так. И марксизм, и национал-социализм согласны друг с другом в отрицании либерализма и капиталистического общественного порядка. Оба стремятся к социалистическому переустройству общества. Их программы рознятся только небольшими и, как легко показать, малосущественными отличиями в представлениях о будущем социалистическом государстве. Агитационные требования национал-социализма отличаются от марксистских. Марксисты говорят об уничтожении товарного характера труда, национал-социалисты -- о разрушении процентного рабства. У марксистов в ответе за все зло капиталисты, национал-социалисты предпочитают выражаться более конкретно: "Juda verrecke" [401] [465*].

Что на самом деле разделяет марксизм, национал-социализм и другие антикапиталистические партии, так это не только борьба клик, размолвки и личные обиды, слова и формы, но и вопросы философии и жизненного поведения. И все же они согласны между собой в решающем вопросе переустройства общественной жизни: они отрицают частную собственность на средства производства и жаждут построения общества на началах социализации собственности. Действительно, их пути к общей цели совпадают только на коротких отрезках, но даже когда они расходятся, они пролегают по смежным территориям.

Неудивительно, что при всей этой взаимной близости они отчаянно враждуют между собой. В социалистическом обществе судьба политических меньшинств должна быть невыносимой. Как смогут национал-социалисты жить при большевистском правлении или как смогут жить большевики под национал-социалистами?

На результаты деструкционистской политики не влияет, под какими лозунгами и знаменами выступают ее проводники. Придут ли к власти "левые" или "правые", "завтра" все равно будет без колебаний принесено в жертву "сегодняшнему дню", и чтобы как-то поддержать систему, капитал будет проедаться, пока еще остаются хоть крохи. [466*]

Согласно Марксу, политические убеждения индивидуума определяются его классовой принадлежностью; политические верования его класса определяются классовыми интересами. Буржуазия обречена на приверженность к капитализму. В то же время пролетариат может достичь своих целей, только освободившись от капиталистической эксплуатации, расчищая путь к социализму. Таким образом, взаимные позиции пролетариата и буржуазии заранее определены. Возможно, никакая другая часть учения Маркса не оказала более глубокого или более продолжительного влияния на политическую теорию, чем эта. Она оказалась принятой далеко за пределами марксизма. Либерализм начали рассматривать как выражение классовых интересов буржуазии и большого бизнеса. На либералов стали смотреть как на более или менее благонамеренных выразителей частных интересов, стоящих на позициях, враждебных общему благу. Экономисты, отрицающие учение Маркса, характеризуются как "духовные телохранители капитала, а порой и земельной ренты" [467*], -- замечательно удобная теория, избавляющая марксистов от необходимости вступать в дискуссии.

Ничто так не свидетельствует о широчайшем признании этой доктрины Маркса, как тот факт, что ее приняли даже противники социализма. Когда предполагают, что отражение социалистических атак есть исключительно или большей частью задача собственнических классов, когда для противодействия социализму пытаются создать "объединенный фронт" всех буржуазных партий, тем самым признают, что сохранение частной собственности на средства производства есть частный интерес определенных классов и эта задача противоречит целям общественного благосостояния. Странно близорукие противники социализма не сознают, что любые попытки со стороны сравнительно малочисленного класса защитить свои особые интересы тщетны; они не понимают, что частная собственность обречена, если она не более чем привилегия собственников. Еще менее они способны постичь, что их предпосылки решительно противоречат опыту образования действенных политических партий.

Либерализм не является доктриной, которая служит классовым интересам собственников. Тот, кто воспринимает дело иначе, уже подпал под влияние ведущего тезиса социализма, и он -- не либерал. Либерализм поддерживает частную собственность не ради интересов собственников, но ради общих интересов;

он верит, что капитализм служит не только интересам капиталистов, но интересам каждого члена общества. Либерализм признает, что в социалистическом обществе, по всей вероятности, не будет неравенства доходов. Но при этом утверждает, что из-за малого объема производства при социализме сумма подлежащих дележу благ и соответственно доля каждого окажутся меньше, чем получает беднейший член капиталистического общества. Другой вопрос -- принимается или отвергается этот тезис. Как раз по этому вопросу и конфликтуют между собой либерализм и социализм. Отвергающий этот тезис отвергает тем самым и либерализм. Но было бы неразумно отвергнуть его без дотошного рассмотрения проблем и аргументов каждой стороны.