Читать онлайн «Социализм. Экономический и социологический анализ». Страница 113

Чувствовать себя здоровым -- совсем не то же самое, что быть здоровым с точки зрения медицины, а работоспособность во многом не зависит от физиологически проверяемой и измеримой деятельности внутренних органов. Тот, кто не жаждет быть здоровым, не является просто симулянтом. Это -- больная личность. Если ослаблено желание быть здоровым и работоспособным, болезнь и все остальное -- придут. Ослабляя или полностью разрушая волю к благополучию и трудоспособности, социальное страхование плодит болезни и инвалидность; оно порождает привычку жаловаться, что само по себе является неврозом, и другие формы неврозов. Короче говоря, это установление, которое множит болезни и травмы и существенно ухудшает их психофизиологические последствия. Институт страхования делает людей больными телесно и психически или, по крайней мере, удлиняет и утяжеляет течение болезней.

Психические силы, действующие в человеке, как и в каждом живом существе (в смысле желания и стремления быть здоровым и трудоспособным), так или иначе зависят от социальной ситуации, в которой человек находится. Некоторые ситуации усиливают их, другие ослабляют. Социальная атмосфера африканского племени, живущего охотой, определенно настроена на стимулирование этих сил. То же самое верно для совершенно отличной ситуации, в которой находятся граждане капиталистического общества, основанного на разделении труда и частной собственности. Напротив, общественный строй ослабляет эти силы, если он обещает, что в случае травмы или болезни индивидуум будет жить, не работая или работая мало, и при этом не претерпит существенного сокращения доходов. Дело обстоит не столь просто, как это представляется наивным экспертам по патологии -- тюремным и армейским врачам.

Социальное страхование превратило неврозы застрахованных граждан в опасную болезнь народа. При распространении и развитии страхования эта болезнь также будет распространяться. И никакие реформы тут не помогут: мы не можем подрывать волю к здоровью, не порождая болезни.

При оценке экономических и социальных последствий профсоюзного движения фундаментальное значение имеет вопрос: может ли рабочее движение, развивающееся в среде рыночной экономики, с помощью механизма коллективных переговоров и создания ассоциаций преуспеть в обеспечении постоянно высокой заработной платы для всех рабочих? На этот вопрос экономическая теория, как классическая (включая ее марксистское крыло), так и современная (включая ее социалистическое крыло), отвечает категорическим нет. Общественное мнение убеждено, что факты доказали эффективность профсоюзного движения, потому что уровень жизни масс неуклонно возрастал в последние столетия. Но экономисты совершенно иначе объясняют этот факт. Согласно их подходу улучшение обязано прогрессу капитализма, неустанному накоплению капитала и как результат -- росту предельной производительности труда. Нет сомнения, что верить следует скорее взглядам экономистов, подтверждаемым действительным ходом развития, чем наивным представлениям людей, которые убеждены, что post hoc ergo propter hoc [390] Конечно, этого совершенно не понимали ни тысячи достойнейших лидеров рабочего движения, которые посвятили свою жизнь организации профсоюзов, ни многие знаменитые филантропы, защищавшие профсоюзное движение как краеугольный камень будущего общества. Истинной трагедией капиталистической эпохи стало то, что эти взгляды оказались ложными и что профсоюзное движение превратилось в самое важное оружие разрушения общества. Социалистическая идеология настолько успешно затуманила природу и особенности профсоюзов, что стало сложно понять, что же такое профсоюзы и чем они занимаются. Публика все еще склонна истолковывать проблему рабочих союзов так, как если бы речь шла о свободе объединений и о праве на забастовку. Но уже десятилетия нет вопроса о том, следует ли предоставлять рабочим свободу создавать ассоциации или право прерывать работу -- даже в нарушение трудового соглашения. Ни одно законодательство не отрицает этих прав, поскольку законные наказания за приостановку работы в нарушение соглашения на практике малодейственны. Так что даже самые яростные адвокаты деструкционизма едва вспоминают о праве рабочих на нарушение трудовых соглашений. Когда не так давно некоторые страны, и среди них Великобритания, колыбель современных профсоюзов, попытались ограничить власть профсоюзов, они и в мыслях не имели урезать то, что принято считать неполитической активностью профсоюзов. Закон 1927 г. попытался запретить общенациональные забастовки и забастовки в поддержку других профсоюзов, но ни в какой форме не касался свободы ассоциаций или права на забастовку ради повышения заработной платы. [391]

Общенациональная забастовка и сторонниками, и противниками всегда рассматривалась как дело революционное или в сущности как сама революция. Жизненно важным элементом такой забастовки является более или менее полный паралич всей экономической жизни общества для достижения некоторых желаемых целей. Насколько успешной может быть всеобщая стачка, показал капповский путч, поддержанный как армией Германии, так и незаконными вооруженными формированиями, сумевший изгнать из столицы правительство страны, но в несколько дней сломленный общей стачкой. [392] В этом случае всеобщая стачка была использована как оружие защиты демократии. Но ведь не имеет значения, согласны вы или нет с целями профсоюзов. Факт тот, что в стране, где профсоюзы достаточно сильны, чтобы организовать всеобщую стачку, высшая власть принадлежит не парламенту и зависящему от него правительству, но профсоюзам. Именно понимание реального значения профсоюзного движения подсказало французским синдикалистам их основную идею, что для прихода к власти политические партии должны использовать насилие. Нельзя забывать, что философия насилия, которая пришла на смену миротворческому учению либерализма и демократии, началась как философия профсоюзов. Прославление насилия, столь характерное для политики русских советов, итальянского фашизма и германского нацизма, которое сегодня серьезно угрожает всем демократическим правительствам, имело источником учение революционного синдикализма. Проблемой профсоюзной жизни является принуждение к совместным действиям и забастовкам. Профсоюзы претендуют на право изгонять с работы всех, кто не хочет действовать вместе с ними и кому они отказали в приеме в профсоюз. Они претендуют на право прерывать работу по своему решению, а также на то, чтобы не давать никому занять рабочие места бастующих. Они претендуют на право предотвращать противодействие своим действиям и применять насилие к несогласным, а также любое насилие для достижения успеха.

Каждое объединение становится более бюрократизированным и осторожным в поведении, когда его лидеры стареют. Боевые союзы утрачивают желание нападать и теряют способность стремительными действиями одолевать врагов. Армии милитаристских государств, прежде всего армии Австрии и Пруссии, опять и опять получали урок того, что с престарелыми вождями побеждать трудно. Профсоюзы не исключение из этого правила. Вполне может оказаться, что некоторые из старейших и наиболее развитых отрядов профсоюзного движения временно утратили разрушительную страсть к агрессии и готовность к сражениям. Так что когда пожилые лидеры сопротивляются разрушительной политике пылкой молодежи, инструмент деструкции на какое-то время становится инструментом поддержания status quo [393] Как раз по этой причине радикалы постоянно срамили профсоюзы, а профсоюзы обращались к помощи несоциалистических классов общества, когда они нуждались в поддержке для принудительной юнионизации. Но эти передышки в разрушительной борьбе профсоюзов всегда были короткими. Опять и опять верх одерживали те, кто призывал к непрерывному сражению против капиталистического устройства общества. Сторонники насилия либо вытесняли старых лидеров профсоюзов, либо создавали вместо старых организаций новые. Иначе и быть не могло. Ведь в соответствии с основной идеей профсоюзного движения профессиональные союзы рабочих мыслимы только как орудия разрушения. Как было показано, солидарность членов профсоюзов может опираться только на идею борьбы за уничтожение общественного строя, основанного на частной собственности на средства производства. Не только практическая деятельность профсоюзов, но и их теоретическая основа -- деструкционизм.

Краеугольный камень юнионизма -- принудительное членство. Рабочие отказываются работать с теми, кто принадлежит к не признаваемой ими организации. Они добиваются увольнения нечленов профсоюза угрозой забастовки, а если это окажется недостаточным, то забастовкой. Уклоняющихся от вступления иногда принуждают с помощью грубого обращения. Нет нужды распространяться, что это насильственное нарушение свободы личности. Все софизмы защитников профсоюзного деструкционизма не смогли изменить в данном отношении общественного мнения. Когда время от времени особенно тяжкие примеры насилия против нечленов профсоюзов делаются известными, даже те газеты, которые всегда более или менее поддерживают деструкционистские партии, вынуждены протестовать.