Читать онлайн «Запад. Феномен западнизма». Страница 33

Я думаю, что наступает время, когда придется говорить не просто об экономике и политике как о связанных, но различных факторах западного общества, а о едином политико-экономическом или экономико-политическом комплексе. Я имею в виду при этом не слияние этих феноменов, а образование нового уровня в структуре западного общества в связи с превращением экономики в межнациональную и глобальную. Пока этот уровень еще слит с экономикой и политикой в старом смысле, еще не выработал адекватные себе формы. Это дело будущего. Но к этому идет. К данной проблеме я вернусь ниже.

Я выше уже касался проблем управления. Добавлю к сказанному еще ряд соображений, связанных с темой рынка.

Рыночная экономика Запада противопоставляется коммунистической экономике как командной, управляемой «сверху». Это противопоставление точно так же является идеологически-пропагандистским. Во всяком достаточно большом и сложном обществе экономика так или иначе управляется, причем «сверху», ибо управление по самому смыслу понятия есть управление "сверху".

В эпоху «старого» ("атомарного") капитализма степень управляемости того, что образовывало капитализм, была низкой. Идеологи и теоретики, вырывавшие в абстракции капитализм из его социальной среды, создали иллюзию, будто капиталистическая экономика вообще есть царство анархии. В эпоху «нового» ("тотального") капитализма последний стал почти всей (практически всей) экономикой западного общества. Став тотальным, он утратил свое исключительное право быть анархичным, слабо управляемым или неуправляемым совсем. "Невидимая рука" превратилась во вполне видимую и ощутимую управляющую руку.

Существуют различные формы управления. В советском обществе имело место единое, централизованное и прямое (командное) управление экономикой. Не следует преувеличивать его силу и педантизм. В изображении идеологов обеих сторон (как апологетов, так и критиков) оно тенденциозно искажалось. На самом же деле отступления от абстрактных норм этой системы управления были настолько велики, что огромная часть советской экономики была вне сферы официальной системы управления. Такой была, например, теневая экономика. Таким было мизерное в отдельных случаях, но огромное в общей массе частное «предпринимательство», которое тоже было полузаконно или совсем незаконно юридически.

Экономика современного западного общества отличается от советской с точки зрения управления. Но это не значит, будто она вообще никак не управляется. Во-первых, процент управляемых «сверху» действий людей в сфере экономики тут не меньше, чем в обществе коммунистическом. Во-вторых, тут существует совокупность учреждений, организаций и личностей, которые совместно выполняют функции, аналогичные функциям высшей власти коммунистической системы управления экономикой. В этот управляющий комплекс входят государственные учреждения, советы банков и предпринимателей, эксперты и т. д. Они управляют экономикой не прямыми командными методами, а опосредованно, то есть путем принятия определенных законов и манипулирования денежными суммами. Но их решения должны кем-то претворяться в жизнь, а для этого требуются командные методы и контроль. Так что элемент командной системы управления присутствует и в западной экономике и имеет тенденцию к усилению.

Вряд ли в мире найдется хотя бы несколько человек, которые будут оспаривать утверждение, что западная экономика является самой эффективной в мире и в истории человечества вообще. Но что это такое — высокий уровень эффективности экономики? Технический уровень? Открытия и изобретения? Производство хороших вещей, причем в большом количестве? Высокая производительность труда? Рациональная организация? Если присмотреться к тому, что на Западе пишется и говорится на эту тему, то можно заметить односторонность и тенденциозность в понимании эффективности экономики и в отборе критериев ее оценки, переходящие в идеологическое извращение и фальсификацию. Это особенно сильно стало проявляться в последнее время, после окончания "холодной войны" в пользу Запада. При этом восхваление экономики Запада сопровождается дискредитацией экономики бывших коммунистических стран. Я не собираюсь заниматься здесь апологетикой экономики коммунизма и критикой экономики Запада. Я хочу лишь сказать, выражаясь метафорически, следующее. Когда на том основании, что птицы лучше летают, чем рыбы, начинают доказывать, будто птицы и плавают лучше, чем рыбы, то получается ложное представление как о рыбах, так и птицах.

Говоря об эффективности западной экономики, надо принимать во внимание то, что подход к этой проблеме различен на различных уровнях, — на уровне отдельных предприятий, отраслей экономики, экономики целой страны и, наконец, всего западного мира. Надо далее различать абстрактную и реальную эффективность. В случае абстрактной эффективности прини маются во внимание лишь некоторые признаки экономики, причем в наиболее развитых и характерных образцах. В случае же реальной эффективности принимается во внимание вся совокупность важных признаков экономики, причем во множестве реально существующих факторов.

Надо, далее, различать экономический и социальный подход к экономике. В первом случае экономика рассматривается сама по себе, во втором же случае она рассматривается с точки зрения проблем социальных (условия труда, занятость, жизненные гарантии и т. д.). Наконец, надо различать эффективность экономики и экономическую эффективность общества. В последнем случае нужна суммарная оценка экономики с учетом не только экономических и социальных критериев, но и факторов иного рода, касающихся общества в целом (способность переживать природные катастрофы и кризисы, вести войны и т. д.). Одним словом, проблема эффективности экономики и общества с точки зрения экономики есть на самом деле сложный комплекс разнородных проблем, исключающий единое и однозначное решение.

Возьмем такой пример. Всего от 3 до 6 % работающих людей в западных странах занято в сельском хозяйстве. Идеологи истолковывают это как якобы бесспорный показатель высокой производительности труда. Мол, этих 3–6 % достаточно, чтобы удовлетворить потребность страны в продуктах сельского хозяйства. Это, однако, неверно фактически, так как страна может ввозить более половины продуктов сельского хозяйства из других стран. Так что надо учитывать и тех, кто занят в сельском хозяйстве стран-экспортеров. Кроме того, надо учитывать не только тех, кто непосредственно занят в производстве продуктов, но и тех, без которых это производство и реализация его продуктов вообще невозможны, то есть иначе подходить к проблеме, иначе расчленять общество, иначе производить измерения.

Кроме того, эти 3–6 % можно интерпретировать совсем иначе, а именно так: лишь 3–6 % работающих могут заработать на жизнь в сфере сельского хозяйства, На этом примере отчетливо видно различие двух под ходов к эффективности экономики — западнистского и коммунистического. Принцип первого — минимизировать число занятых в каком-то деле и максимализировать интенсивность труда. Принцип второго — дать возможность максимально большому числу людей существовать за счет этого дела и облегчить условия труда. С точки зрения решения проблем социальных коммунистическая экономика эффективнее западной, уступая ей в чисто экономическом плане.

Экономическую эффективность общества в целом принято измерять стоимостью суммарной продукции общества. Прирост суммарного продукта считается признаком нормальной и даже цветущей экономики. Многие специалисты отмечали бессмысленность такого критерия и несоответствие его реальному положению.[63] При таком подходе не принимаются в расчет другие, более существенные факторы, например — инфляция, рост налогов, удорожание жизни, рост безработицы, загрязнение окружающей среды, структурные изменения в экономике и многие другие.

С принятыми критериями оценки экономики теоретики могут создать любую желаемую картину состояния экономики в зависимости от социальной, политической и идеологической конъюнктуры. Замечу между прочим, что годовой прирост национального продукта в коммунистическом Китае в 1992 году был 10–12 %, а в передовой в экономическом отношении стране Запада — в Западной Германии — он был близок к нулю. А колоссальный прирост в Советском Союзе когда-то повергал в панику Запад.

В западной экономике производятся не только жизненно необходимые продукты, но и излишние, без которых люди в принципе могут обойтись, сохраняя жизненный уровень. Примером производства такого рода может служить производство пиротехнических средств и праздничных безделушек, которых в одной только Западной Германии ежегодно продавали на несколько миллиардов марок. B США сложилась целая отрасль экономики, занятая контролем за весом людей, которая в 1992 году имела оборот 43 миллиарда долларов. В Германии выпускалось более 200 предметов для операций с куриными яйцами. Трудно сказать, каких огромных размеров достигает производство избыточных предметов потребления и роскоши. Производительность труда в этой сфере может быть высокой, но это показатель не экономической эффективности, а своего рода ожирения общества. Степень такого ожирения западного общества необычайно высока и имеет тенденцию увеличиваться.