Читать онлайн «Была ли альтернатива? (Троцкизм: взгляд через годы)». Страница 43

Микоян в последние годы своей жизни вспоминал, что члены ЦК, работавшие на местах, лишь догадывались, что внутри Политбюро идёт борьба. При этом они считали, что ЦК всегда сможет держать под контролем ситуацию в партии. Лишь постепенно становилось ясно, что сохранение баланса в руководстве, который поддерживался при Ленине, даётся всё труднее. Но и тогда они, по словам Микояна, не думали об «отсечении» кого-либо от руководства партией.

К этому можно прибавить, что при обостряющихся конфликтах Сталин изображал себя решительным противником такого «отсечения» и обвинял других членов Политбюро в том, что они «хотят крови» своих противников. Зачастую, как свидетельствует Микоян, Сталин при обострении борьбы в ЦК предъявлял ультиматум — либо вопрос будет решён в его пользу, либо он подаст в отставку. Причём этот ультиматум выдвигался им непременно в тот момент, когда большинству ЦК казалось, что его уход приведёт к расколу.

Нетрудно убедиться, что создание «троек» и «семёрок» обусловливалось идейной слабостью входящих в них лиц, всецело озабоченных сохранением и укреплением своей неограниченной власти над партией, их неспособностью противопоставить аргументам оппозиции столь же веские идейные аргументы. Не случайно поэтому руководители правящих фракций направляли все свои усилия на персональную дискредитацию лидеров оппозиций, их изоляцию внутри Центрального Комитета, а затем — на использование механической силы большинства для организационного подавления оппозиций, отсечения их членов от партийного руководства и в последующем — от партии.

Одной из первых акций «семёрки» было установление так необходимого ей контроля над всеми ленинскими документами. Этому благоприятствовало то, что Каменев возглавлял Институт В. И. Ленина, официально признанный «единственным государственным хранилищем всех рукописей Владимира Ильича Ульянова (Ленина) и всех оригинальных документов, имеющих непосредственное отношение к его деятельности»[390]. В октябре 1924 года Секретариат ЦК создал специальную комиссию для «разработки плана и порядка сдачи отдельными товарищами документов в Истпарт». По предложению этой комиссии было принято постановление ЦК, которое обязывало всех членов партии сдать в архив ЦК все имеющиеся у них документы, относящиеся к истории партии, и прежде всего — написанные рукой Ленина. Заведование архивом ЦК было поручено одному из главных сотрудников личного секретариата Сталина — Товстухе.

Проявив и на этот раз максимальную партийную лояльность, Троцкий передал в 1924 году имевшиеся у него подлинные ленинские письма в Институт В. И. Ленина, получив взамен фотокопии. Однако подобные качества отнюдь не желала проявлять сама правящая фракция. Так, в марте 1924 года, очевидно, по поручению «руководящего ядра», Ярославский дал указание запечатать в пакет с надписью: «Вскрыть не раньше 1929 года» и передать в архив обнаруженное ленинское письмо 1917 года «Ко всем членам партии», в котором содержались отрицательные характеристики Зиновьева и Каменева.

«Семёрка» продолжала осуществлять важные кадровые перемещения, направленные на ограничение роли своих противников, и в первую очередь, влияния Троцкого в Красной Армии. Вслед за введением в 1923 году в состав Реввоенсовета Ворошилова и Лашевича, в начале 1924 года был снят с поста первого заместителя наркома по военным и морским делам и председателя Реввоенсовета бессменный помощник Троцкого с первых дней гражданской войны Э. М. Склянский. На его место был назначен Фрунзе. В мае 1924 года была произведена ещё одна «перетасовка»: командующим Московским военным округом вместо Муралова — героя гражданской войны, единомышленника и личного друга Троцкого, был назначен Ворошилов. Муралов же был перемещён на менее значительный пост командующего Северо-Кавказским военным округом, который до этого занимал Ворошилов.

Оказавшись перед лицом заговора теперь уже со стороны «семёрки» и «фракции пленума ЦК», Троцкий вновь не предпринял никаких шагов для сплочения вокруг себя своих единомышленников. «И после того, как глубокие политические разногласия определились, оттеснив далеко назад личную интригу, — писал он в 1929 году, — я пытался удерживать споры в рамках принципиального обсуждения и противодействовал форсированию борьбы, чтоб дать возможность на фактах проверить противоречивые оценки и прогнозы. Наоборот, Зиновьев,. Каменев и Сталин, который осторожно укрывался на первых порах за первыми двумя, форсировали борьбу изо всех сил. Они как раз и не хотели дать партии время обдумать и проверить разногласия на основе опыта»[391].

Все попытки Троцкого убедить в правоте своих взглядов большинство Политбюро и ЦК неизменно наталкивались на заранее предрешённое противодействие, всё более приобретавшее не только личный, но и социально-политический характер. «Я стоял перед этими людьми, как перед глухой стеной. Но не это было, конечно, главное. За невежеством, ограниченностью, упрямством, враждебностью отдельных лиц можно было пальцами нащупать социальные черты привилегированной касты, весьма чуткой, весьма проницательной, весьма инициативной во всём, что касалось её собственных интересов»[392].

Разумеется, далеко не все участники правящей фракции осознавали в то время, что объективно они выступают выразителями социальных интересов всё более консолидирующегося нового слоя — аппаратной бюрократии. Но независимо от субъективных мотиваций тех или иных: членов большинства ЦК и Политбюро, все они объективно поддерживали курс на упрочение позиций этого слоя и превращение ленинской самодеятельной партии в сталинскую, находящуюся под пятой бесконтрольной бюрократии.

Деятельность «тройки» и «семёрки» в 1923—1925 годах по существу предопределила исход дальнейшей внутрипартийной борьбы — ликвидацию партии как жизнедеятельного организма, и объективно расчистила путь к утверждению сталинизма, узурпации Сталиным власти партии и рабочего класса.

Большинство членов ЦК и Политбюро не выдержали испытания властью. В периоды своего блокирования со Сталиным они вели себя столь же беспринципно, как и он, скатываясь всё дальше и дальше по пути политического-перерождения. Утратив качества принципиальных и честных политиков во время своего пребывания у власти, те из них, кто впоследствии размежёвывался со Сталиным, оказывались неспособны надолго сохранять твёрдость и верность своей позиции. Этим объясняется их сравнительно быстрая капитуляция перед Сталиным и сталинистами, неизбежно повлекшая за собой ложные самообвинения и лживую лесть «вождю», достигшие апогея на московских процессах 1936—1938 годов.

Во всём этом содержатся не только нравственные, но и политические уроки огромного исторического значения: концентрация всей полноты власти в руках узкой партийной олигархии в условиях отсутствия внутрипартийной демократии неизбежно ведёт, как показал и весь последующий опыт налаживания «коллективного руководства» внутри Политбюро, к сравнительно скорой смене господства олигархии режимом личной власти.

Cконцентрировав все рычаги управления в своих руках, «семёрка» приступила к подготовке XIII съезда партии, открывшегося в мае 1924 года. Важным этапом на этом пути стала «проверка и чистка» непроизводственных (т. е. военных, вузовских, учрежденческих) партийных ячеек, в которых была особенно велика доля коммунистов, сочувствовавших оппозиции. В ходе этой кампании Центральной Контрольной Комиссией и контрольными комиссиями на местах было «проверено» 230 тыс. коммунистов, т. е. 23 процента от общего числа членов и кандидатов в члены партии. «Вычищено» из партии было 5763 человека, или 2,7 процента от общего числа проверенных.

В речи на XIII съезде РКП(б) Преображенский обращал внимание на то, что чистка коснулась в основном тех организаций, которые выносили оппозиционные резолюции, и превратилась в способ изгнания оппозиционеров из партии. При этом комиссии, проводившие чистку, обвиняли исключённых не за их участие в оппозиции, а за всякого рода моральные изъяны. «…В настоящее время, — говорил Преображенский, — мы видим, что те комиссии, которые проводят эту чистку, обязанные по постановлению ЦКК не чистить за оппозицию… вынуждены формально исключать товарищей из партии не за то, в чём они действительно виноваты… В результате ошибок чистильных комиссий уходят из партии с волчьим билетом люди, которых терять нам смысла нет»[393].

Состав XIII съезда был сформирован с помощью апробированных методов аппаратной механики. В числе делегатов с решающим голосом не оказалось ни одного сторонника оппозиции. Даже Троцкий, Радек, Раковский и Пятаков как члены ЦК были допущены на съезд лишь с совещательным голосом.