Читать онлайн «Фашизм. Тоталитарное государство». Страница 2

Большое значение имеют политическая культура народа, его моральные принципы, а также культурно-исторические традиции. И чем выше политическая культура, тем больше у конкретного народа шансов успешно скорректировать схему, заменив военную диктатуру перестройкой. Возможны и разнообразные сочетания двух путей. Не исключен и такой вариант: страна, твердо шагающая по пути перестройки, способна из-за недостаточно высокой политической культуры или из-за неблагоприятного сочетания элементов, формирующих политическую конъюнктуру, скатиться на путь военной диктатуры, она может просто не выдержать внутреннего напряжения перестройки.

Боюсь, что для Советского Союза в целом подобное не исключено. К обстоятельствам, способствующим такому развитию процесса, я отношу многонациональный характер государства, разность в культурном уровне наций, огромную номенклатуру, все еще бытующие имперские привычки, традиции, отношения и т.п., колоссальную военную машину, которая в критический момент вряд ли устоит перед искушением перехватить власть у беспомощных гражданских лиц.

Но военной диктатуре, как ни пыталась бы она сохранить старые тоталитарные структуры, спасти их (это происходит в Польше), не дано отменить переход от тоталитаризма к демократии. Наоборот, она ускорит его. Радикализируя противоречия, она ускоряет развязку. Трагично, что в таком случае это достигается кровью, ценой жизни многих людей.

Иными словами, на путях ли перестройки, с помощью ли военной диктатуры, в любом случае наша коммунистическая система обязательно распадется и пойдет единственной дорогой — от тоталитаризма к демократии с многопартийной системой. Это — общее, закономерное, необратимое. Остальное — детали.

Но жизнь — а она всегда богаче любых схем и поэтому не любит, когда ее в них втискивают, наверное, поразит нас новыми, куда более причудливыми и невероятными сочетаниями элементов политической действительности, о коих мы сегодня и не догадываемся. Кто из нас, скажем, предполагал — хотя это так просто и понятно, — что демонтаж нашего коммунистического варианта тоталитарной системы на каком-то этапе приведет его к деградации до уровня фашизма, причем в его более несовершенном и незаконченном тоталитарном виде, и что в этом смысле фашизм будет для нас огромным шагом вперед на пути к демократии! Это, безусловно, шокирует, звучит парадоксально, а для менее развитого или для девственного политического сознания, наверное, и обидно, но одно дело — политические иллюзии, эмоции и предрассудки, а другое — политические реалии и железные законы, которым они подчиняются.

Сегодня именно такие предубеждения и идеологические предрассудки мешают многим понять смысл и значение процессов, происходящих в таких странах, как Болгария, Чехословакия, ГДР, Китай, отчасти и в Советском Союзе. Вы можете услышать, как, жалуясь на режим, у нас говорят: «Страшно! Фашизм!»

Этим дают понять, что положение хуже, чем раньше, что страна стала еще более недемократичной. В ответ на возражения вам укажут на постоянно расширяющиеся репрессивные меры. Однако рассуждающие так забывают, что еще быстрее ширится легальное демократическое движение в стране, что уже существует дюжина независимых групп и движений, что пробуждается гражданское общество и т.п. — все это прежде было бы немыслимо.

Поэтому корректнее будет, если мы скажем: да, верно, сегодня такие государства, как Болгария, ГДР, Чехословакия, Китай и т.д. с их политическими репрессиями, демагогией, цинизмом, всеобщей коррупцией, шовинизмом, лжепатриотизмом, безверием и т.п. — с одной стороны, с неформальными движениями, открытой борьбой за демократию, другими изменениями последнего времени — с другой, больше похожи на фашистские государства, нежели на коммунистические, но это говорит лишь о том, что они уже пережили определенную демократическую эволюцию, достигли определенной фазы разложения тоталитарной структуры. Ибо нет другого пути перехода от тоталитаризма к демократии, кроме разрушения его политической системы. Тот, кто обещает сотворить демократию путем совершенствования тоталитарной системы, занимается самой низкопробной демагогией.

Но так как это вопрос принципиальный, т.е. имеет не только теоретическое, но и непосредственно практическое значение в данный момент, стоит подробнее остановиться на нем и попытаться взглянуть на него в историческом аспекте.

Мы, марксисты, впервые в истории создали тоталитарный режим, тоталитарное государство — однопартийную государственную систему, построенную за счет насильственного уничтожения других политических партий или превращения их в формальные организации, во всем подчиненные Коммунистической партии. Абсолютная монополия Коммунистической партии в политической сфере должна была закономерно привести к полному срастанию партии с государством и, прежде всего, партийного аппарата — с государственным, вследствие чего во главе государства и партии оказываются одни и те же лица, обладающие неограниченной и бесконтрольной властью. То же самое происходит и на всех прочих уровнях государственной и хозяйственной иерархии.

И чтобы эта политическая система оставалась незыблемой, абсолютная монополия государства и партии, точнее партии, а не государства, еще точнее — партии-государства, такая абсолютная монополия должна была охватить не только надстройку, но и экономический базис общества. В государственную собственность должны были превратиться крупная частная собственность путем экспроприации, мелкая — путем насильственной, кровавой сталинской коллективизации.

С окончанием процесса огосударствления собственности тоталитарный режим полностью построен. Так создается коммунистический вариант тоталитарного режима, который остается и по сей день самой завершенной и самой совершенной в истории моделью тоталитарного режима. Фашистская модель — ее зачастую представляли как антипод коммунистической — в сущности отличается единственно тем, что недостроен, незавершен ее экономический базис, вследствие чего она менее совершенна и стабильна. Это можно проследить на примере внутренней архитектоники нацизма и нацистской системы, представлявшей собой самый совершенный фашистский режим. В нацистской системе абсолютная монополия партии не распространяется на экономический базис или, по крайней мере, охватывает не весь экономический базис. В ней существует частная собственность, разные ее виды, что, естественно, не порождает стремления к сцеплению, целостности, монолитности, скорее, наоборот — создает неоднородность, различия, которые в критических ситуациях легко перерастают в противоречия. Монолитная надстройка и разнородный базис — таково несоответствие внутри фашистского тоталитарного режима. Это-то и делает его нестабильным и недолговечным. Поэтому все фашистские режимы погибли гораздо раньше наших, коммунистических. Одни как нацистская Германия и фашистская Италия — в пламени второй мировой войны, другие — франкистская Испания и салазаровская Португалия — после войны, так сказать, в мирных условиях.

Но фашистские режимы не только погибли раньше, они и появились позже, и это подтверждает, что они — лишь жалкая имитация, плагиат оригинала, подлинного, аутентичного, совершенного и завершенного тоталитарного режима. Мой друг профессор Николай Генчев, с присущим ему чувством юмора, всегда, когда речь заходила о фашизме, определял его как «ранний, несистематизированный, бонвиванский вариант коммунизма», а самого Гитлера как «жалкого подражателя и опереточного героя». Нужно сказать, что в этой шутке есть доля истины. Нисколько не преуменьшая вины палача и людоеда Гитлера, мы должны признать: по сравнению с палачом Сталиным, он просто карлик. Да и это слово недостаточно сильно как образное сравнение. Палач Сталин мог бы носить своего коллегу Гитлера в кармане.

Упомяну лишь две цифры, красноречивее всяких доводов и рассуждений говорящие о принципиальном различии в возможностях двух видов тоталитаризма. До начала второй мировой войны — 1 сентября 1939 г. — Гитлер уничтожил менее 10 тысяч человек. Как читатель уже догадывается, сюда входят жертвы «ночи длинных ножей» (30 июня 1934 г.), когда были перебиты оппозиционно настроенные руководители СА и вся уцелевшая либеральная оппозиция; жертвы «хрустальной ночи» (ноябрь 1938 г.), еврейских погромов, о которых так много написано... К 1 сентября 1939 г. Сталин уничтожил не менее 10 миллионов. Некоторые авторы утверждают: более правильная цифра — 15 миллионов, на не станем спорить, в данном случае это не суть важно. Важно, что речь идет о различии, которые выражается не в процентах (один уничтожил на столько-то процентов больше другого), а в математических порядках, т.е. речь идет о величинах, используемых в космологии, астрономии, современной физике...