Читать онлайн «Россия – Турция: 500 лет беспокойного соседства». Страница 5

Грозил разразиться нешуточный дипломатический скандал, но, к счастью, этого так и не случилось. Конечно же, самолет принадлежал Сирии, но на нем были граждане России, к которым на протяжении нескольких часов турецкие власти не допускали представителей российской консульской службы.

Последовали громкие обвинения со стороны Эрдогана о том, что сирийский самолет перевозил боеприпасы из Москвы в Дамаск: «Груз отправила российская сторона – компания, которая экспортирует оружие и боеприпасы, а предназначен он для Минобороны Сирии». На поддержку Турции встали и США: представитель Госдепа Виктория Нуланд объявила о намерении Америки поднять вопрос о поставках Россией оружия в Сирию.

Российская сторона, впрочем, категорически отрицала военный характер груза. Вопрос о том, к какой категории следует отнести технические элементы для радиолокационных станций систем ПВО – к военной или же к мирной, предназначенной для сирийских «радиолюбителей», для россиян, похоже, на повестке дня не стоял. Груз, состоявший из 12 ящиков, турецкая сторона изъяла и, невзирая на бурные российские протесты, так и не вернула. Разобрали, наверное, в каком-нибудь исследовательском центре с целью «обратного инжиниринга».

Сирия год от года все больше напоминала воронку, стремительно засасывающую в свой конфликт все новых и новых участников, как из стран региона, так и далеко из-за его пределов.

В августе 2013 года после обвинения официального Дамаска в применении химического оружия против мирного населения в пригороде столицы Гуте США уже были готовы к началу операции по образу и подобию ливийской. И опять регион прошел по тонкому лезвию: России путем серии политико-дипломатических ходов удалось предотвратить американскую операцию, согласовав вывоз и уничтожение арсеналов химического оружия, имеющегося в распоряжении Асада.

Но к середине 2015 года стало очевидно, что одними дипломатическими шагами режим официального Дамаска не удержать, и Россией был начат решающий этап операции по «спасению рядового Асада», когда российские ВКС были переброшены в Сирию. Демонстративная неразборчивость России, отказавшейся делить террористов на сорта по степени радикальности и по принадлежности к той или иной группировке и начавшей наносить удары по всем без исключения, вызвала на Западе и Ближнем Востоке волну официальных протестов.

Декларацию, осуждающую односторонние действия России, вмешавшейся в ход конфликта, подписали США, Великобритания, Франция, Саудовская Аравия, Катар и «стратегический и многоплановый партнер России» – Турция. Стоит отметить отсутствие в этом ряду Иордании и ОАЭ, которые, как можно заключить, оказались совсем не против российских ударов по отрядам так называемой «умеренной оппозиции».

Эрдоган выступил с серией резких заявлений в том духе, что «Россия и Иран защищают убийцу» (то есть Асада) и «они (то есть Россия и Иран) ответят перед историей». Отсутствие между Россией и Сирией общей географической границы дало повод президенту Турции усомниться в том, что у России могут быть свои интересы в Сирии, а следовательно, основания для прямого вмешательства.

Вряд ли кого-нибудь, будь то в России, на Западе или в самой Турции, удивила тональность выступления Эрдогана. Константой внешнеполитического курса Турции в отношении Сирии практически с самого начала гражданской войны в этой стране стало требование: «сначала Асад должен уйти, а потом уже будем разбираться».

Впрочем, о том, что касается турецкой внешней политики и в особенности позиции этой страны по поводу событий «арабской весны» и сирийской гражданской войны, немало слов будет сказано в последующих главах. Здесь мы просто отметим, что в международной группе так называемых «друзей Сирии», созданной при лидирующей роли США и стран Запада и насчитывающей около 70 участников, Турция занимала весьма заметное место. Характерно, что второе заседание этого «клуба по интересам» прошло в 2012 году именно в Стамбуле (прим. авт. – первое прошло в Тунисе). И турками же немало усилий и средств было затрачено на сколачивание из весьма разномастных исламистских группировок так называемой «умеренной» оппозиции. А тут такой кунштюк с российскими Военно-космическими силами…

Турецкие СМИ – рупоры официальной позиции Анкары и особенно местные бюро западных информационных агентств – подавали информацию нередко с заметным искажением и примитивизацией подоплеки российских действий в Сирии. Не будем сильно углубляться в то, что тогда приписывалось России, поскольку все это звучало достаточно традиционно и, прямо скажем, без особой претензии на оригинальность. Тут были и имперские замашки, и желание России устроить второй Афганистан, и «оседлать» сирийский процесс с тем, чтобы отвлечь взгляд мирового сообщества от Украины и избавиться таким образом от западных санкций. Ну или, по крайней мере, значительно снизить градус экономического давления на Россию с целью спасти «коллапсирующую российскую экономику». Однако Запад, демонстрируя редкую прозорливость, российскую уловку якобы «раскусил». В то же время в мировых СМИ начали появляться первые сводки «о сотнях и тысячах» жертв среди мирного гражданского населения, пострадавших от «ковровых бомбардировок» в ходе российских авианалетов.

Вопрос о том, в какой мере официальная позиция Анкары отражала настроения внутри турецкого общества в те дни по отношению к России, не имеет столь же простого, однозначного ответа. Несмотря на нарастающий информационный поток в СМИ о том, что, дескать, Россия встала на сторону «тирана Асада» против «простых» сирийцев, требующих демократических преобразований, образ нашей страны в Турции все же был образом друга и партнера. Этому в значительной степени способствовала личная популярность президента Путина среди турок, часто проводящих параллели между ним и своим лидером Эрдоганом, причем нередко в пользу первого. Все-таки кровь – не вода, а в сознании турецкого общества, впрочем как и российского, национальный лидер должен быть ярок, харизматичен и жёсток, в общем, как Эрдоган или как Путин.

Весьма ярко эта несколько иррациональная популярность Путина в Турции проявилась после выступления российского президента на 70-й, юбилейной сессии Генеральной Ассамблеи ООН 28 сентября 2015 года, которую можно рассматривать в качестве послания международному сообществу в преддверии непосредственного вступления России в сирийский конфликт.

Тогда многие турки аплодировали Путину чуть ли не стоя, называя его речь «исторической». Решительные действия России в Сирии, особенно в самые первые дни, когда еще не включился маховик антироссийской пропаганды, были охарактеризованы многими независимыми турецкими экспертами как своего рода прорыв блокады и успешное возвращение России на международную арену после конфликта на Украине. И это был не эмоциональный всплеск, а действительно попытка объективно разобраться в мотивации российской стороны.

У описываемых событий была и обратная сторона. Не являлись секретом весьма сомнительные успехи внешней политики самой Турции, вызывавшей жесткую критику даже у тех, кого нельзя было отнести к оппонентам Эрдогана и правящей Партии справедливости и развития. Принятый в 2009 году миротворческий лозунг турецкого внешнеполитического курса «Ноль проблем с соседями» по прошествии всего нескольких лет породил в Турции и за ее пределами столько шуток и насмешек в свой адрес («ноль соседей без проблем», «нет соседей – нет проблем» и т. п.), что многие уже даже перестали смеяться.

Турецкий бизнес, который до тех пор был весьма успешен в своей экспансии на Ближний Восток и в Северную Африку, начал раз за разом получать серьезные удары. Практически полностью остановилась деятельность турецких предпринимателей в Ливии, Египте и в Сирии, оказалось серьезно затруднено сотрудничество даже с таким традиционным для турок партнером, как Ирак. Тяжелая ссора с Израилем перекрыла стране доступ к высоким технологиям, в которых Турция традиционно ощущает нехватку.

К 2015 году стало невозможно игнорировать тот факт, что волна беженцев в полном смысле этого слова накрыла восьмидесятимиллионную Турцию. Их число достигло 2,7 миллиона человек, и эту цифру красноречиво дополняла официальная статистика Министерства труда Турции: только 3 % беженцев представляли собой квалифицированную рабочую силу, а профессия 80 % из них турецким властям была неизвестна. К тому времени сирийцам было выдано лишь около семи тысяч разрешений на работу, а в специально оборудованных лагерях проживало менее 10 % беженцев. То есть турки сами не знали, кто на их территории скрывается и где конкретно они находятся. Турецкие СМИ отмечали, что в отдельных населенных пунктах страны беженцев стало больше, чем коренного населения.

При этом очевидно, что беженцы по достижении некоего критического порога своей численности будут вызывать у местных жителей раздражение, вне зависимости от своего поведения. Даже если чужаки законопослушны и им удалось трудоустроиться, они в любом случае отнимали рабочие места у турок. Если же вступали в конфликт с законом, то таким уж тем более не место в доселе спокойной Турции.