Читать онлайн «Великая война Сталина. Триумф Верховного Главнокомандующего». Страница 2

И когда это время наступило, прорвавшись через мембраны репродукторов перезвоном кремлевских курантов и магическим словом «Победа», никто всерьез не задумался, что война могла иметь совершенно иное завершение. Да, страна и ее народ, пройдя через неимоверные страдания и принеся на алтарь войны невосполнимые жертвы, разгромили агрессора.

И от этого Победа, к которой «шли четыре года», воспринималась как нечто само собой разумеющееся, она стала настолько убедительной, что трудно было даже представить, что триумфальной Победы могло и не быть.

Между тем Гитлер искренне был уверен, что после первых недель боев «русские пойдут на капитуляцию вследствие развала строя». После разгрома Франции он сказал Кейтелю: «По сравнению с французской кампанией поход против России будет просто игрой на ящике с песком».

И если бы случилось так, что тогда ожидало побежденные народы? Имперский министр вооружений Альберт Шпеер отбыл в 1966 году двадцатилетний срок заключения по приговору Нюрнбергского трибунала. Выйдя из тюрьмы и поселившись в старинном Гейдельберге, на вилле за рекой Неккер, он так рассказывал о перспективах, которые виделись Гитлеру после его победы:

«Однажды он при мне говорил Герингу, что с русскими (русскими в «цивилизованной» Германии называют всех людей, проживающих на территории России. – К. Р. ) надо обращаться «как с неграми из примитивных племен». Мол, надо лишь предложить им бусы и спички, и они понесут немцам зерно, масло и яйца». Впрочем, на этот счет в германском руководстве были и другие планы.

И на «бывшей» советской земле хватило бы места для концлагерей с крематориями, где со сладким от запаха человеческого пепла дымом растаяла бы не только память о наших предках, но и их гены, взошедшие в нас, послевоенном поколении. И гены наших детей и внуков, – и внуков наших внуков. Мы бы просто не родились…

Сколько неродившихся детей унесла горбачевская «перестройка» и ельцинская «демократизация»? Убила без всякой войны, просто не дав совершиться их зачатию. И, поднимая камень, чтобы бросить его в Вождя, задумайся, читатель. Ведь камни бросали и в сына Бога.

И не следует ли молящимся в храмах за своих родных и близких поставить свечу в память о человеке, благодаря трудам и делам которого мир не сгорел в пожаре грандиозной бойни, а мы имели возможность явиться на свет. Но вместо благодарности мы отобрали даже имя у города «Сталинград», ставшего символом Победы для европейских народов.

Со второй половины минувшего столетия в Советском Союзе прочно утвердилось мнение: в Великой Отечественной войне победил народ. Правда, при этом неизменно подчеркивалось – под руководством партии. В Федеративной Республике Германии с такой же убежденностью средства пропаганды утверждают, что немецкий народ потерпел трагическое поражение в авантюре Второй мировой войны по вине Гитлера. И каждый бюргер твердо знает, что от диктатуры Гитлера народ спасли США.

Но так ли это? Известно, что любую войну нельзя рассматривать в отрыве от предшествующего периода. Уже хотя бы потому, что, как давно сформулировал немецкий военный теоретик Карл фон Клаузевиц, война – это то же продолжение политики, только иными средствами.

А накануне Второй мировой войны международная политика была невероятно сложной, запутанной и напряженной. Напомним только о двух событиях, предшествовавших началу войны. Первое: только с 1933 года, после установления дипломатических отношений с США, состоялось признание Советской России большинством капиталистических стран, и в сентябре 1934 года Советский Союз вступил в Лигу Наций. И второе: приход Гитлера и его национал-социалистской партии к власти в 1933 году не вызвал у «цивилизованных» стран Запада той реакции категорического неприятия, которая проявилась при создании Советского правительства в России.

Уже спустя неделю после обретения властных полномочий Гитлер многообещающе заявил правящему кабинету, что ближайшие 4—5 лет пойдут на перевооружение и расширение вооруженных сил. Это представлялось в качестве националистской программы, направленной на ликвидацию Версальских соглашений. Практическую демонстрацию своих намерений Гитлер осуществил позже, приложив усилия для возвращения Саарской области, отторгнутой по условиям Версальского договора. Считается, что с этого момента и до начала Второй мировой войны лидеры стран Запада вели себя во взаимоотношениях с Гитлером как робкие и запуганные школьники перед распоясавшимся и все более наглеющим хулиганом.

Это неверно. Англосаксы почти открыто покровительствовали Гитлеру. Когда 9 марта 1935 года Берлин объявил, что германские военно-воздушные силы уже существуют, а после непродолжительной паузы было заявлено о намерениях ввести в стране воинскую обязанность и создать армию численностью 550 тыс. человек в мирное время, лидеры правительств Европы спокойно проглотили эту неприятную пилюлю.

И хотя Британия и Франция выступили с официальным протестом, однако они не предприняли совершенно никаких шагов, чтобы подкрепить его реальными действиями. Это придало Германии уверенность, а после прибытия британского секретаря по иностранным делам вместе с Энтони Иденом в Берлин уже сам их вояж рассматривался как триумф немецкой дипломатии. На этой встрече Гитлер заявил, что своим перевооружением Германия оказывает большую помощь Европе, защищая ее от коммунистической угрозы.

В самой Германии заявление, аннулирующее условия ненавистного Версальского договора, было встречено взрывом патриотического энтузиазма. На фоне народной эйфории Гитлер успокаивающе демонстрировал свое «миролюбие», но вместо многосторонних договоров Германия предложила всем своим соседям двусторонние пакты о ненападении.

Эта политика двусторонней дипломатии позволила Гитлеру добиться от британского кабинета министров согласия на перевооружение германского военно-морского флота, о чем англичане почему-то не поставили в известность Францию. В результате страны Антанты – Великобритания и Франция, – победившие в минувшей войне, оказались разобщены. Они не нашли сдерживающей позиции и после того, как, начав войну с Эфиопией (тогда называвшейся Абиссинией), Муссолини овладел в 1936 году стратегически важными землями Африканского Рога.

Вступление СССР в Лигу Наций формально означало конец изоляции, длившейся с 1917 года. Однако пакт о взаимопомощи Советского Союза с Францией, подписанный в мае 1935 года, скорее носил символический характер, чем узаконил реальное содружество. Приход в правящий кабинет в 1936 году во Франции «правительства народного фронта» во главе с премьер-министром социалистом евреем Леоном Блюмом не изменил теплоты отношений. Наоборот, Франция стала еще более стремиться к сближению с Берлином.

Эфиопская авантюра Италии способствовала реализации идеи Гитлера об аннексии Австрии. Первоначально он воспользовался ситуацией для ремилитаризирования Рейнской области. Приказ германской армии был отдан 2 марта 1936 года. Исполнение его было назначено на субботу 7-го числа с расчетом, что выходные дни отсрочат любое возможное противодействие.

Планируя эту самовольную акцию, Гитлер ничем не рисковал даже в случае ее неудачи. Введенные в Рейнскую область немецкие войска состояли только из одной дивизии. Правда, уже в самой зоне к ней присоединились четыре дивизии вооруженной полиции. Но Гитлер не ошибся в другом. В надеждах на попустительство. Робкие протесты Лондона и Парижа встретили ответ: немцы не нарушили французской границы, а лишь заняли «собственный огород».

Продемонстрировав нации свою удачливость, Гитлер стал набирать козыри. В марте 1936 года он распустил рейхстаг, и в последовавших выборах из 45% избирателей 98,8% проголосовало за нацистскую партию. Народу импонировал дерзкий отказ от Версальского договора, а у предприимчивых Муссолини и Гитлера появились подражатели. Летом 1936 года в Испании вспыхнул правый мятеж против избранного в феврале левого республиканского правительства. Возглавивший его генерал Франко с помощью немецкой и итальянской авиации перебросил свои соединения через Гибралтарский пролив. Уже к концу первой недели августа в Испании действовал передовой отряд германских экспедиционных сил.

Осенью немецкий контингент в армии мятежников насчитывал 10 тыс. человек, включая легион «Кондор», в состав которого входили восемь эскадрилий, бомбивших республиканцев, в том числе и баскский город Гернику. Однако намерения Франко взять в ноябре Мадрид закончились провалом.

Сталин отреагировал на эти события взвешенно и адекватно. Но чтобы не допустить возрождения образа «экспортера революции», официально присоединился к остальным странам (как и Германия с Италией), заявив о поддержке «Соглашения о невмешательстве». Вместе с тем в Мадрид была направлена советская военная миссия, состоявшая из многочисленных сотрудников.