Читать онлайн «Конфиденциально. Ближний Восток на сцене и за кулисами». Страница 40

Несмотря на то что СССР и США разошлись в оценке того, чем должна заниматься Женевская конференция, их интересы совпали, правда по сугубо различным причинам, в том, чтобы добиться разъединения войск. США, как уже говорилось, руководствовались в основном стремлением сорвать арабское нефтяное эмбарго. СССР сделал акцент на безотлагательную подготовку к соглашению о разъединении войск между Сирией и Израилем. В Москве опасались, что после разъединения войск на Синае Сирия могла стать объектом израильской атаки. Опасения усиливались явно антисирийскими настроениями в США.

После нескольких поездок на Ближний Восток министра иностранных дел СССР А.А. Громыко и его встреч с Государственным секретарем США были подписаны 5 июня 1974 года в Женеве итоговые документы, определявшие порядок и время разъединения сирийских и израильских войск, а также вывода израильских войск с части оккупированной ими сирийской территории. Эти документы предусматривали освобождение территории общей площадью 663 квадратных километра, захваченной Израилем в 1967 году. В послании на имя Брежнева Хафез Асад подчеркнул, что Сирия высоко ценит поддержку Советского Союза.

4 сентября 1975 года Египет и Израиль заключили второе соглашение об отводе израильских войск, переходе к египтянам части двух перевалов — Митла и Гиди, и расширении буферной зоны ООН. Но значительная часть Синая оставалась вплоть до подписания Садатом сепаратного договора с Бегином под израильской оккупацией.

Разные подходы СССР и США к мирному урегулированию на Ближнем Востоке проявились на Женевской конференции не спонтанно. Различия в советской и американской тактике обозначились задолго до созыва конференции.

Безусловно, что ближневосточный конфликт по целому ряду причин — один из самых сложных для урегулирования. Палестинцам, представляющим собой часть арабского мира, трудно далось, собственно, как стало бы с любым другим народом, восстановление территориальной ситуации многовековой давности, повлекшее за собой вынужденный уход с земли, на которой прожили десятки поколений. Можно понять и другую сторону — небеспочвенные опасения евреев, образовавших свое государство, признанное мировым сообществом, но в течение десятилетий отвергаемое арабским окружением, которое угрожало его уничтожить. Сложность урегулирования этого конфликта между двумя национализмами — хочет кто-либо это признать или не хочет — заключалась и в том, что в результате войн Израиль де-факто наращивал свою территорию за счет соседних арабских стран.

Ситуацию осложняло и то, что обе сверхдержавы рассматривали ее через призму конфронтации, характерной для холодной войны. Это не означало подталкивания своих «клиентов» на Ближнем Востоке к агрессивным действиям друг против друга. Напротив, можно утверждать, что сверхдержавы — я не касаюсь в данном случае настроений определенных частей их руководства, не они, в конце концов, «делали погоду» — стремились к стабилизации ближневосточной обстановки — ее было бы невозможно достичь без урегулирования конфликта. И СССР, и США хотели не допускать такого развития событий, при котором они могли бы быть втянутыми непосредственно в военное противоборство. Линия против обострения ситуации на Ближнем Востоке для США диктовалась и тем, что в Белом доме понимали: существует корреляция между перерастанием конфликта в кризисную стадию, как было, например, во время октябрьской войны 1973 года, и отдалением от США даже тех арабских государств, которые находились в сфере американского влияния. Среди них — страны Аравийского полуострова, то есть основные источники снабжения нефтью США и их союзников по холодной войне.

Объективная заинтересованность в стабильности на Ближнем Востоке никогда не перерастала у США в отказ от поддержки Израиля, не говоря уже о противостоянии с ним, даже тогда, когда агрессивная направленность его политики была более чем очевидной. США могли, и это случалось, пытаться отговорить израильское руководство, несколько раз даже в резком тоне, от шагов, способных нанести ущерб американским интересам. Но не более того.

Таким образом, возникли две, часто противоречащие друг другу, задачи американской политики: действия в пользу стабилизации на Ближнем Востоке и поддержка Израиля, который было трудно заподозрить в желании урегулировать конфликт с арабами на основе резолюций Совета Безопасности и Генеральной Ассамблеи ООН. Вашингтон сделал ставку на разрешение этого несомненного противоречия через частичные, иными словами, сепаратные шаги по урегулированию арабо-израильского конфликта.

Естественно, такой застарелый и сложный конфликт, как ближневосточный, нельзя ликвидировать сразу, одним махом. Это понимали и в Москве. Однако суть разногласий заключалась в том, что США предлагали действовать — и самостоятельно добивались этого — через сепаратные частичные соглашения, а Советский Союз исходил, с учетом сложности урегулирования, из необходимости шагов промежуточных, ведущих к четко обозначенной и заранее обговоренной цели — общему урегулированию. Советская логика была продиктована тем, что при череде сепаратных соглашений, по мере выбывания из процесса урегулирования одного арабского государства за другим, Израиль получает возможность продавливать необходимые ему решения, а отсутствие компромиссных, сбалансированных решений, охватывающих всех участников конфликта, не может служить установлению прочного мира на Ближнем Востоке.

Был период, когда и в Вашингтоне склонялись к отходу от сепаратных договоренностей и переориентации на поэтапное общее урегулирование. В то время, когда летом 1976 года команда Картера еще только добивалась его избрания на пост президента, мне довелось встретиться с одним из главных представителей этой команды — будущим помощником президента по вопросам национальной безопасности З. Бжезинским.

А через пару недель мы вместе с С. Вэнсом, который тоже в то время работал на избрание Картера, а затем стал Государственным секретарем в его администрации, принимали участие в советско-американском симпозиуме по линии двух национальных Ассоциаций содействия ООН. Сначала Бжезинский, а затем Вэнс, касаясь ближневосточной ситуации, говорили примерно одно и то же: Киссинджер со своей политикой частных решений, по-видимому, уже исчерпал себя; необходимо теперь вести дело к всеобщему политическому урегулированию; в процессе урегулирования на Ближнем Востоке должны участвовать и США, и СССР, координируя свои усилия.

Широкий резонанс в Соединенных Штатах имела публикация Брукингского института в Вашингтоне по проблемам политического урегулирования на Ближнем Востоке. Среди авторов этого материала были и З. Бжезинский, и У. Квандт, занявший пост заведующего ближневосточным департаментом в Совете национальной безопасности, и другие — как раз те, кто непосредственно участвовал в выработке ближневосточной политики администрации Картера. В публикации Брукингского института в виде главного вывода была подчеркнута необходимость всеобщего урегулирования, которое не может быть достигнуто без соглашения о создании «палестинского очага» на Западном берегу реки Иордан.

Через два месяца после вступления в должность Картер заявил, что «у палестинцев должна существовать родина». Одновременно был сделан ряд официальных заявлений о желательности возобновления работы Женевской конференции по ближневосточному урегулированию. Создавалась почва для совместного советско-американского заявления по Ближнему Востоку, и оно было опубликовано 2 октября 1977 года. В заявлении прямо говорилось о необходимости всеобъемлющего урегулирования ближневосточной проблемы путем решения таких ключевых вопросов, как «вывод израильских войск с территорий, оккупированных во время конфликта 1967 года, палестинский вопрос, включая обеспечение законных прав палестинского народа, прекращение состояния войны и установление нормальных мирных отношений на основе взаимного признания принципов суверенитета, территориальной целостности и политической независимости». То есть все то, что через 35 лет (!) нашло отражение в «дорожной карте».

Казалось, что все налаживается: у СССР и США есть взаимное понимание, есть и люди, одинаково настроенные, которые призваны воплощать это взаимопонимание в жизнь. Но неучтенными оказались возможности Израиля оказывать в решающие моменты влияние на американскую ближневосточную политику. Ознакомившись с совместным заявлением, израильское руководство активизировало свое лобби в США, 1 особенно в конгрессе. Началась беспрецедентная атака на заявление, которое, по первоначальному признанию С. Вэнса, было выработано в интересах мира на Ближнем Востоке. Белый дом дрогнул. 4 октября, то есть на третий день после опубликования совместного заявления, министр иностранных дел Израиля Даян, находившийся в Нью-Йорке, где в то время проходила очередная сессия Генеральной Ассамблеи ООН, был приглашен на встречу с президентом Картером. Встреча, которая по предварительному уведомлению израильской стороны должна была быть короткой, длилась целый день и закончилась капитуляцией США. Выработанный так называемый рабочий документ с Израилем фактически дезавуировал американскую подпись под совместным советско-американским заявлением.