Читать онлайн «Как убивали Сталина». Страница 32

Общее мнение всех тех, с кем мы беседовали, сводится к тому, что коллективизированные крестьяне либо убеждены в том, что колхозная система лучше прежней чересполосицы, либо же они принимают существующий порядок, как неизбежное. Сберегается время, тратившееся прежде на ходьбу от одного отдаленного маленького участка к другому, крестьяне работают меньшее количество часов, чем прежде, и в среднем получают для пропитания своей семьи большее количество и больший ассортимент продуктов. Это означает повышение жизненного уровня и увеличение потребления продовольственных продуктов в деревне по сравнению с дореволюционным периодом.

Продовольственные фонды семьи часто пополняются продуктами со своего приусадебного участка. В одном из сел, которые мы посетили, каждое хозяйство в дополнение к колхозному стаду имело свою свинью. В этом селе 80 % хозяйств имели свою корову. Правительство ставит своей целью, чтобы каждое крестьянское хозяйство имело свою корову.

В течение 1933–34 гг. Советскому Союзу не повезло в том отношении, что сельскохозяйственные планы были опрокинуты засухой, поэтому невозможно оценить производственные результаты богато оснащенного крупного хозяйства. Однако в 1934 г. новая система была уже довольно тщательно организована и, при средних условиях, можно ожидать увеличения продукции, а сочетание благоприятных факторов дало бы крупный излишек продукции. До какой степени на подобной возможности отразится увеличение потребления — остается открытым, но вся эта проблема отныне требует пристального внимания с нашей стороны.

Увеличение продовольственных фондов не является единственным моментом в улучшении условий деревенской жизни. До революции женщины обычно работали на полях наряду с мужчинами так же, как это имеет место во всех странах юго-восточной Европы. Эти женщины обычно брали своих грудных младенцев и малых детей в поле, и там они проводили время среди глыб земли. Дети старшего возраста обычно работали вместе со своими родителями. Хотя в некоторых деревнях существовали школы, посещение их не было обязательно. Сейчас каждый ребенок посещает школу в течение определенного количества лет. Дети дошкольного возраста получают уход в детских садах и яслях. Исходя из нашего западно-европейского уровня, эти сельские учреждения кажутся примитивными и оставляют желать много лучшего, но по сравнению с тем положением, когда ребенок оставался на поле под телегой среди грязи и насекомых, это — чудеса комфорта. Многие крупные села имеют больницы с родильными приютами — вещь, до революции неслыханная.

Деревенская жизнь по-прежнему основана на принципе размещения одной семьи в одном доме — в противовес сосредоточению в некоторых городах сотен семей в огромных жилых домах, похожих на бараки. Семейная жизнь осталась нетронутой. Один американский студент, изучавший в течение нескольких недель положение в Зернограде, сообщил, что теперь женская независимость более обеспечена, и что женщины постепенно берут на себя руководство. Обычное в старой России битье жен, как говорят, фактически исчезло.

Деревенское жилище состоит из дома с садом или двором, где часто имеется огород. Имеются хлева и сараи для скота. В Олыпне мы посетили два жилища. Кучи сена в каждом из них указывали на то, что в личном владении имелась лошадь или корова (мы не справлялись, какое количество частного имущества может иметь отдельное лицо).

Дети дошкольного возраста получают в яслях пищу три раза в день. Ночью они спят дома с родителями. Помимо своих семей колхозники колхоза им. Сталина содержат 15 сирот под наблюдением особой няни. Этих детей не отправили в городской государственный приют, а воспитывают здесь же в деревне, где жили и умерли их родители.

Некоторые из церковных зданий остались, но те, которые мы видели, выглядят потрепанными. Рассказывали, что в семьях, где муж и жена — пожилые люди, все еще висят семейные иконы, но что молодые пары заменили их портретами Ленина и Сталина. В некоторых из брошюр, которые мы читали, о Ленине и Сталине говорят почти как о высших существах, о кулаках же (богатых крестьянах) — как о дьяволах.

Образец крестьянского радушия мы видели в Ольшне, где женщины колхоза им. Ленина дали нам импровизированный завтрак. Когда мы возвратились с обхода полей и хлевов, мы нашли два длинных стола, расставленные, по-видимому, в их клубном помещении. В конце зала была сцена, а во время закуски наш слух услаждал граммофон. Закуска состояла из холодного мяса, сыра, меда, черного и белого хлеба. Городские работники привезли бутылку коньяка, а у крестьян был большой запас водки. Сначала руководитель местной организации компартии произнес речь, в начале которой он указал на достижения Ленина и Сталина и коммунистической партии (ни один из ораторов, которых мы слышали в России, не обходится без того, чтобы не упомянуть о Сталине или процитировать его в своей речи). Было упомянуто о двух великих республиках, борющихся за всеобщий мир, и речь закончилась теплым приветствием по адресу заморских гостей. М-р Босков приветствовал нас от имени сельскохозяйственных рабочих Харьковского Округа, а председатель колхоза от имени колхозников. Мы прониклись сердечным духом собрания и благодарили их за их гостеприимство.

После предварительной закуски женщины подали нам жареных цыплят, жареный картофель, помидоры, соленые огурцы, вино и горячее молоко. Речи продолжались, и в перерыве няня, воспитывающая сирот, принятых колхозом имени Сталина, привела всю группу детей, которые по-русски произнесли маленькую приветственную речь. Все вместе явилось весьма дружеским выражением радушных чувств крестьян по отношению к Америке. Когда настало время отъезда, вся группа, мужчины, женщины и дети, столпились и выкрикивали пожелания приятного пути, пока мы не потеряли их из виду.

Колхозы весьма неодинаковы по размерам и по характеру. Хотя мы не посетили подмосковных колхозов, мы узнали, что некоторые из них занимаются одной-единственной культурой, например, картофелем. Работники получают зарплату в картофеле и должны продать излишек на еженедельном базаре, чтобы приобрести для себя предметы первой необходимости, что причиняет значительные трудности. Резкий контраст с подобным специализированным однокультурным хозяйством представляет колхоз «Новая Культура», недалеко от Ольшни. Это — маленькое хозяйство из 380 га, включая пастбища и лесной участок. Оно охватывает 88 семейств и 140 работников. Иначе говоря, на семью приходится около 10,4 акра. Хозяйство имеет 65 коров и 15 телят, 50 лошадей, 37 овец, 35 свиней и множество кур и уток. Имеется свыше 100 ульев. Сельскохозяйственные работы разнообразны: 96 га под пшеницей, 63 — под ячменем, 30–40 — под сахарной свеклой, 7 — под картофелем и 4 — под просом. Председатель колхоза — расчетливый старый крестьянин, о практичности которого свидетельствуют полные житницы и скирды сена, откормленный скот и воодушевленные рабочие. Постройки и оборудование — соответствующие своему назначению, без показного лоска. Это хозяйство — выдающийся пример того, чего можно добиться всюду в СССР при условии, если председатель колхоза обладает энергией и здравым смыслом.

Большая часть совхозов, которые работают на пользу правительства, узко специализированы (свиньи, скот, свекла, семена и пр.). Многие из них велики, и ими неудобно руководить. Но другие, подобные тому совхозу, который мы посетили вблизи Харькова, разносторонни и обслуживают какую-либо городскую организацию. Вблизи колхоза «Новая Культура» имеется совхоз в 2200 га, обслуживающий своей продукцией — овощами, мясом и молоком — рабочих одного из Харьковских паровозостроительных заводов. Это хозяйство имеет 278 га под озимой пшеницей, 150 под овсом, 200 под ячменем, 202 под люцерной, 300 под викой и овсом и 150 га лугов помимо обширных огородов, которые в 1934 году дали Харьковскому заводу 1500 тонн овощей. В том же году совхоз отгрузил в Харьков 300 тонн молока и 35 тонн мяса. Его план предусматривает 415 коров и 200 породистых свиней. Было уже темно, когда мы приехали в совхоз, и мы не имели возможности осмотреть поля или здания. Около 500 рабочих, мужчин и женщин, работают в течение летнего сезона, они получают зарплату, но, в отличие от колхозников, не получают премий в годы большего урожая. По-видимому, это хозяйство работает по принципу Харьковского паровозного завода — «производства для потребления». Это противоречит большей части других типов советского сельского хозяйства, как колхозов, так и совхозов, которые, согласно принципу, изложенному Сталиным, должны работать для прибыли.

Один из крупных недочетов крестьянского хозяйства — его медлительность. Советское правительство стремится побудить крестьян к своевременному выполнению работ. Это делается двумя способами: с одной стороны, человеческому труду дается в помощь машина через посредство машино-тракторных станций, и с другой стороны, работа колхозника стимулируется личными советами и руководством «агрономов», — напоминающих наших провинциальных агентов.