Читать онлайн «Лестница в небо». Страница 49

Лишь с момента, когда вы попадаете в круг людей, с которыми говорят олигархи [240], перед вами открывается возможность по- настоящему сыграть в высшей лиге. Для этого нужно примкнуть к одной из постоянно формирующихся временных коалиций и качественно выполнить свою часть работы по ее усилению.

Читатель. О какой «работе» вы говорите? Чем конкретно занимаются игроки при формировании олигархических коалиций?

Теоретик. Если коротко, то придумывают новые правила. Эти правила могут быть сформулированы в виде законов (и это ваш шанс, если вы — квалифицированный юрист), в виде меняющих общественное мнение концепций (случай Киссинджера, начинавшего как теоретик внешней политики) и даже в виде политических и правовых учений, формирующих умы следующих поколений элиты (высший пилотаж борьбы за Власть, доступный лишь очень древним и хорошо понимающим, что они делают, семьям). Англосаксонское прецедентное право как нельзя лучше соответствует олигархической системе правления: буквально каждая конфликтная ситуация создает возможность слегка подправить обязательные для всех законы и тем самым изменить баланс сил. В России мы чаще всего сталкиваемся с попыткой создания новых правил путем заказных кампаний в средствах массовой информации, имеющих целью снизить доверие элиты к своей жертве [241].

Практик. Вообще, людей, которые понимают и чувствуют, как можно менять или варьировать правила, мало. И, как правило, они это используют для достижения личных целей, например чтобы заработать денег. Для примера можно привести историю с системой «Платон» — да, ее организаторы хорошо воспользовались своим правом менять правила (которое они получили своим статусом во власти). Но итоговый результат, с учетом проблем с возвратом кредитов и так далее, может оказаться и далеко не таким позитивным, поскольку репутационные издержки (то есть позиция группировки во власти) оказались очень велики. А все дело в том, что думать нужно не о деньгах, а о Власти!

Теоретик. В общем, в хорошей схватке за пересмотр правил работа найдется для всех. Наше второе правило связано не с этими профессиональными занятиями, а с общей стратегией формирования коалиций. В любой олигархии существуют сильные и слабые группировки; попробуйте ответить на вопрос: с какими из них выгоднее объединяться?

Читатель. Поскольку в олигархии все совсем наоборот, чем при феодализме, подозреваю, что объединяться выгоднее со слабыми. Но почему?!

Теоретик. Дело в том, что взаимодействие [242] властных группировок при олигархии напоминает средневековую европейскую политику, когда десятки небольших государств непрерывно интриговали друг против друга, легко переходя от войн к союзам и обратно. Именно в этих условиях был сформулирован знаменитый «закон союзов» Макиавелли:

«…уместно заметить, что лучше избегать союза с теми, кто сильнее тебя, если к этому не понуждает необходимость… в случае победы сильного союзника ты у него в руках, государи же должны остерегаться попадать в зависимость к другим государям» [Макиавелли, 2003, с. 111-112].

Выживание слабого государства в окружении более сильных возможно лишь в условиях конкуренции этих сильных между собой [243]. Точно так же самостоятельное развитие слабой властной группировки возможно лишь при условии, что более сильные группировки не обращают на нее внимания, решая более важные проблемы. Объединившись с сильным союзником, группировка мгновенно обращает на себя внимание столь же сильных противников, и попадает в уязвимое положение. Поэтому второе правило олигархии звучит так: объединяться со слабыми против сильного. Сильный общий противник (такой, как «Морган и К0», бывшая на пике могущества сильнее и Рокфеллеров, и даже американского правительства) создает мощный стимул для объединения более слабых [244]; коалиция же с ним самим может быть в любой момент разорвана, поскольку сильный не слишком нуждается в помощи слабого.

Второе правило олигархии прямо противоречит аналогичному правилу для феодальной власти, и является той «лакмусовой бумажкой», которая отличает настоящих олигархов от обычных людей:

«Андрей Васильев1 рассказывал, как спустя много лет спросил у Бадри Патаркацишвили [245]:

   — Вы ведь действительно тогда победили, смели коммунистическую заразу. Зачем вы потом рассобачились? Причем начались действительно войны. А ведь олигархический капитализм — этап, через который прохили и другие страны. Это несколько центров интересов, потом возникает демократия как поляна примирения… А когда вы рассобачились, вас по одиночке всех удавили.

   — А знаешь почему? — ответил Бадри Патаркацишвили. — Потому что мы были никакие не олигархи. Это вы нас называли олигархи, а мы на самом деле были кооператоры. Просто очень богатые, но ларечники…» [Млечин, 2012, с. 249].

Так что перед тем, как следовать второму правилу олигархии, еще и еще раз убедитесь, что вы действительно имеете дело с олигархическим правлением (согласно таблице 1). Среди «кооператоров» попытка объединяться со слабыми против сильных закончится катастрофой: Вас предадут все.

Читатель. А как узнать, кооператоры вокруг или олигархи? На словах‑то все за мир, дружбу и демократию…

Теоретик. Во–первых, далеко не все «за демократию» даже на словах. Помните формулировку «должен быть главный, и все должны его слушаться»? Ее московские бандиты высказывали открыто, ничуть не стесняясь; столь же прямо выражался и Сталин, интересуясь у Черчилля: «А сколько дивизий у папы Римского?» [246]

Во–вторых, убеждения человека проявляются не только в ответах на стандартные вопросы («поддерживаешь мир во всем мире?»); его аргументы, приводимые в дискуссиях (особенно примеры из жизни, «был у нас такой, дали по башке, сразу все понял»), также являются следствием определенной картины мира. То, в чем человек по–настоящему убежден, что он впитал с молоком матери, во что он действительно верит, невозможно скрыть при обсуждении серьезных вопросов [247].

Вот показательный пример работы убеждений в американской элите, придерживающейся принципов «святости частной собственности, ограниченных прав государства и личной свободы граждан». В октябре 1961 года в США был подготовлен план ядерной войны с Советским Союзом [248], предусматривающий нанесение ударов по военным объектам СССР и гибель миллиона советских граждан (и 500 тысяч американцев) в ходе последующих боевых действий. Автор этого плана, советник Кеннеди Карл Кайзен, представил его президентскому совету и получил в ответ следующую реакцию:

«Специальный советник президента Тед Соренсен выкрикнул: „Ты сумасшедший! Мы не должны позволять парням вроде тебя находиться здесь". Маркус Раскин, как и Кайзен, член Совета по национальной безопасности, перестал разговаривать с Кайзеном, выслушав его доклад, Чем мы лучше тех, кто приспособил для своих целей газовые печи, или тех, кто строил дороги для поездов смерти в нацистской Германии?" — с гневом спросил он Кайзена» [Кемп, 2013, с. 460].

Схожими ценностными позициями обладал и другой представитель правящей элиты, на этот раз — советской. В том же 1961 году была испытана советская Царь–бомба (мощностью около 60 мегатонн), и ее разработчик, физик Андрей Сахаров, быстро придумал ей практическое применение. Он предложил сделать большую торпеду, которая доставит бомбу от океанской подлодки к побережью США и там взорвется, вызвав катастрофическое цунами. Свою идею он тут же рассказал контр–адмиралу, герою Советского союза Петру Фомину (отвечавшему за ядерное вооружение флота), и вот как тот отреагировал:

«Он был шокирован „людоедским" характером проекта и заметил в разговоре со мной, что военные моряки привыкли бороться с вооруженным противником в открытом бою и что для него отвратительна сама мысль о таком массовом убийстве» (Сахаров, 1996].

Поэтому любые кандидаты в элиту проходят тщательное тестирование на соответствие личных убеждений и базовых ценностей сложившемуся элитному консенсусу. В отличие от монархии, где схожее тестирование проводит один человек (благодаря чему можно войти к нему в доверие, играя на личных особенностях и интересах), здесь экзаменаторами выступает множество людей. Чем с большим числом олигархов вы знакомитесь, тем тщательнее вас проверяют на благонадежность; пройти этот многоступенчатый фильтр без искренней веры в правильность мировоззрения правящей элиты практически невозможно.