Читать онлайн «Ближний Восток. История десяти тысячелетий». Страница 7

Аккадские города, объединенные под властью сильного вождя, могли теперь обратиться против Шумера. Царем Урука все еще был Лугальзаггеси. Он правил 30 лет. Он был уже стар и утомлен, и около 2370 г . до н. э. пал перед Саргоном. Мы не знаем, конечно, подробностей войны; только гордая надпись Саргона гласит, что он сокрушил врага и захватил весь Шумер вплоть до Персидского залива.

Теперь весь Шумер и Аккад оказались под единым правлением, и две страны стали единым целым. В течение долгого правления Саргона Аккад стал полностью «шумеризованным». Техника ирригации применялась во всей полноте, и Аккад распространял шумерскую культуру еще дальше вверх по течению рек. О шумеро-аккадской культуре принято говорить так же, как о греко-римской.

Аккадяне никогда не отказывались от родного языка, но у них не было письменности. Ее пришлось позаимствовать у шумеров. Они приняли систему клинописи, хотя эта система, предназначенная для шумерских односложных слов, хуже подходила к аккадским многосложным.

Престиж, заработанный Саргоном на завоевании Шумера, был так высок, что важность аккадского языка начала возрастать, а для шумерского начался длительный упадок, который продолжался даже в те периоды, когда шумерским городам удавалось временно вернуть свою политическую важность.

Саргон сумел распространить свое господство даже за пределы Шумера и Аккада. Вскоре после Потопа шумерские колонисты проникли высоко вверх по течению Тигра. Вероятно, катастрофа гнала уцелевших к северу, подальше от сцен опустошения. Там, на Тигре, в 320 км к северу от Аккада, колонисты основали город Ашшур. Он дал свое имя целому региону на верхнем Тигре, который мы знаем теперь под греческим названием Ассирия.

Саргон контролировал Ассирию так же, как Шумер и Аккад. Вся Месопотамия принадлежала ему. Предполагается даже, что он простер свою власть от верхнего Евфрата к западу, вплоть до Средиземного моря. Это нельзя утверждать с полной уверенностью, но, по крайней мере, в случае с ним это намного вероятнее, чем в случае с Лугальзаггеси.

Саргон поглотил также центр власти к востоку от Шумера. Это была земля к северу от верхней кромки Персидского залива и к востоку от Тигра. Шумеры называли ее обитателей «эламту», и название страны вошло в наш язык как Элам.

Саргон выбрал самый послушный и наименее беспокойный из эламитских городов и сделал его правителя своим наместником в стране. Город назывался Шушан и располагался примерно в 200 км к востоку от Лагаша. Это положило начало преобладанию города, который оставался важным столичным центром 2 тыс. лет. Мы знаем его под греческим именем Сузы.

Элам рано принял шумерскую культуру и клинописную систему письма. Еще перед Потопом он ссорился и сражался с шумерскими городами. Перед Саргоном, однако, он не смог устоять и сделался частью его обширной империи.

Саргон правил первой настоящей империей в истории цивилизации, первым государством, основанным одним человеком, правящим над многими народами разного происхождения. В то время в мире существовало три других центра цивилизации. Они располагались на трех других реках: на Ниле в Египте, на Инде в нынешнем Пакистане и на Янцзы в Китае. Эти три цивилизации были созданы народами, однородными по происхождению, и не были империями – одна правящая группа в них не господствовала над рядом подчиненных народов.

Империя обычно сияет ярко – пока она существует. Правящая группа без колебаний присваивает с трудом нажитые богатства покоренных народов. Избыток товаров, которые ранее рассеивались среди дюжины шумерских городов-государств, был собран в столице Саргона. Она достигла размеров и роскоши, невиданных никогда раньше. Именно по имперской столице современники (и потомки также) судят об империи, ее великолепие мощно влияет на них и заставляет считать императора великим человеком, героем, хотя вся роскошь может быть основана на грабеже, а провинции империи – тонуть в нищете.

Саргон Аккадский умер около 2315 г . до н. э., после успешного правления, продолжавшегося более полувека, и Шумер восстал. Но старший сын и наследник Саргона быстро подавил бунт, и Аккадская империя осталась невредимой.

При Нарамсине, внуке Саргона, который наследовал трон около 2290 г . до н. э., Аккадская империя достигла вершины могущества. Нарамсин простер свое влияние в Малую Азию, огромный полуостров, лежащий к западу от Северной Месопотамии, и укрепил свою власть в Эламе.

Нарамсин хорошо известен сегодня благодаря стеле, воздвигнутой в память победы над ордой кочевников на территории Элама. Стела показывает его во главе штурма горной крепости, ведущим своих воинов вверх по склонам. Фигура его, спокойная и героическая, вдвое больше, чем фигуры воинов. Враги сдаются и умирают.

В наших глазах стела Нарамсина стоит в художественном отношении много выше, чем стела Коршунов, воздвигнутая двумя с половиной столетиями раньше. Шумеры последовательно изображали себя довольно приземистыми, толстыми парнями, с круглыми головами, большими выпуклыми глазами и большими носами. При всем своем интеллектуальном совершенстве и изобретательности, они не кажутся нам особенно привлекательными. Правда, трудно сказать, насколько эти изображения точны и правдивы, а насколько – просто отражают художественную условность.

В любом случае аккадские солдаты на стеле Нарамсина стройнее, выше ростом и намного более приятны по внешности (по крайней мере, в наших глазах), чем люди на традиционных изображениях шумеров.

Нарамсин умер около 2255 г . до н. э. и почти сразу же Аккадская империя начала сталкиваться с тяжелыми трудностями. В течение жизни всего лишь одного поколения она сошла с вершины могущества до гибели. Процесс этот много раз наблюдается в позднейшей месопотамской истории.

Древние империи, даже когда казались славными и могущественными, всегда несли в себе некую мину замедленного действия.

Когда регион составлен из ряда ссорящихся городов-государств, они могут растрачивать энергию и богатство во взаимных войнах, но каждый город имеет закаленную армию и традиции патриотизма. Часто они объединяются, чтобы отбросить общего врага из-за рубежа. При таких обстоятельствах вторгающихся кочевников часто бьют.

Но когда образуется империя, вся мощь централизуется в столице, в руках правящего народа. Провинции разоружают и, насколько возможно, лишают армий.

Далее возможны две альтернативы. Провинции, заселенные обычно подчиненными народами, остаются непокорными и несмирившимися, хватаясь за каждую возможность восстать против центрального правительства. Пока империя сильна, восстания, как правило, безуспешны и жестоко подавляются, но каждое восстание, даже раздавленное, частично разрушает процветание империи и иссушает понемногу силы ее правителей. Не желая сражаться с внешними врагами, мятежные провинции очень склонны призывать кочевников, надеясь использовать их помощь против центрального правительства.

Если, с другой стороны, провинции приведены в полную покорность либо мало-помалу лишаются своих воинственных традиций, они не способны отразить кочевников, когда они появляются. И, не потеряв еще ненависти к центральному правительству, они вполне готовы приветствовать пришельцев как освободителей, а не врагов.

Отсюда следует, что если в империи начинается даже слабый упадок, возникает порочный круг внезапных мятежей и дальнейшее ослабление, то новые мятежи обращаются к помощи извне и очень часто всего за одно поколение империя рушится.

Во времена Аккадской империи одним из выдающихся соседних племен были гутеи, которые жили в горах Загра, там, где жили когда-то шумеры.

Поколение спустя после смерти Нарамсина гутеи увидели свой шанс в том, что наследники царя дрались между собой за трон, провинции бунтовали и ждали помощи кочевников. Гутеи вторглись в страну, разбили деморализованную аккадскую армию, взяли Агаде и около 2215 г . до н. э. разрушили город. Империя была у них в руках.

Агаде был разрушен так основательно, что у него одного, из всех месопотамских столиц, местоположение неизвестно до сих пор. Такое полное разрушение говорит о необычной ярости кочевников. Оно заставляет подозревать, не присоединились ли к армии гутеев отряды покоренных народов и не солдаты ли Шумера и Элама позаботились о том, чтобы «не оставить кирпича на кирпиче» от столицы, напоминавшей о долгом угнетении.

Если это было так, то покоренные народы нашли в гутеях плохую замену. Под их грубым правлением процветание увяло. Они были слишком непривычны к сложностям цивилизации, особенно к поддержанию сети каналов, чтобы организовать дело как следует. Сеть каналов пришла в упадок, что привело к голоду и вымиранию. Для древней месопотамской цивилизации наступил короткий период темных веков.

Основную тяжесть кризиса принял на себя Аккад, ибо Аккад был центром империи и носителем престижа ее традиций, так что именно в Аккаде гутеи создали собственный центр вместо разрушенного Агаде.