Читать онлайн «Повседневная жизнь древнегреческих женщин в классическую эпоху». Страница 23

От одного сна до другого целое расстояние, разделяющее активный и пассивный гомосексуализм. Сводка привычных сексуальных противоположностей и господства. «Обладать» — значит «иметь в своей власти» существо, объект, чтобы извлекать из него пользу. Идет ли речь о теле, половом акте, или «выгоде» — это одно и то же. Что касается «проникать» — это pérainein, а «проникать во что-то» означает также «иметь сексуальную связь», а еще шире можно сказать «доводить до конца», «до хорошего конца», «кончать». У того же Артемидора:

«Иметь сексуальную связь со своим рабом, женщиной или мужчиной, хорошо: поскольку рабы являются принадлежностью сновидца. Также это означает, что сновидец получит выгоду из своей собственности и что она приумножится и станет более обширной».

Все толкования позитивны, следовательно,наслаждаться во сне собственным сыном означает выигрыш.

«Быть взятым», pérainesthai, это, очевидно, обратная сторона, это влечет за собой «развращенность», «осквернение», но еще больше «разрушение», «смерть». Альтернативные термины являются антиподами: обладание-наслаждение-жизнь, подчинение-осквернение-смерть. В другом пассаже Артемидор говорит о двух вариантах — обладать и быть взятым.

«Для второго партнера-мужчины, если им обладает более богатый или старше по возрасту — это хорошо, ибо от таких людей обычно идет прибыток; но если им обладает более молодой или бедный — это плохо: ибо обычно таким людям отдают часть того, что имеют. То же самое, если тот, кто обладает, старше и беднее».

Не все мужчины способны достойно выполнять мужскую роль. В Греции таких выявляли довольно просто: две фаланги солдат лицом к лицу, и ни одного укрытия. Иначе как граждане узнают, что среди них есть такие, кто в разгар битвы способен бросить свой щит и бежать, подставив врагу свою спину, а не грудь. А страх, как известно, качество женское. В Спарте, самом «мужском» греческом государстве, трусов выявляли в прямом физическом столкновении, то есть в бою, и лишали гражданских прав. Впрочем, способы отторжения таких мужчин имели разные формы. В Афинах, например, некий Клеоним стал настоящим козлом отпущения для Аристофана — в одной из сцен в «Облаках» Клеоним переделывает (в грамматическом смысле) свое имя так, что оно звучит как имя женского рода. Неудивительно, что его описывают, как толстого (то есть «изнеженного») и прожорливого (классическое женоненавистничество); это ненастоящий мужчина, евнух, словом, женщина. Предать товарищей в бою — значит опуститься на низшую ступень, превратиться в женщину. В произведениях Аристофана есть несколько персонажей, называемых «извращенными». Они — объекты хулы и презрения, они ведут нелегкую жизнь. Обычно это взрослые мужчины, играющие в гомосексуальной паре пассивную роль, то есть абсолютно подчиненную. Те, кому это нравится, кто находит в этом наслаждение, презираемы обществом. Анальное гетеросексуальное проникновение не присуще супружеским отношениям, но оно возможно с проститутками. Женщина, сильно изогнувшись вперед, подставляет свой зад стоящему партнеру. Сцена эта часто выражает социальную природу связи, изображая передачу денег и сопровождающую ее мужскую жестокость. Это подчиненная поза, так же как педерастическая связь, в которой зад наделен всеми прелестями, «облагораживается» теми же атрибутами, что и женский половой орган — фигой и распускающимся бутоном розы.

Этим двум эротическим гетеро- и гомосексуальным фигурам соответствует один образ господства, одна власть, принадлежащая взрослому мужчине. Брать в зад — значит доминировать. Афишировать это — значит оскорблять, обрекать другого на бесчестье. Известно, кто в подобных случаях «трус», и кто, как комментирует это Д. Коэн[58], «спускает свои штаны», и кто «становится мужчиной», а кто «становится женщиной». На афинской картинке середины V века до н. э. изображены согнувшийся персидский солдат, афинский гоплит (тяжело вооруженный), приближающийся к нему сзади, держа в руке напряженный фаллос. Мы берем персов в зад! Понятно, что у этой картинки политический подтекст. Она символизирует одержанную греками победу под Евримедоном в 466 году до н.э. Варвары, в данном случае персы, представлены здесь изнеженными, плаксивыми и женственными.

«В Кортине, когда одни мужчина был взят на месте преступления на чужом супружеском ложе, он предстал перед судьями и, признавшись в содеянном, его увенчали шерстью. Венец изобличал его, как развращенного, женоподобного и фатоватого, нравящегося женщинам».

Великолепный пример того, как опасно переносить свои собственные ментальные категории в изучаемую культуру: гуляка, любитель женщин в нашем привычном понимании скорее относится к категории наиболее мужественных, а греки причисляют его к женскому роду. Сопоставление не из-за противоположности, а по подобию: соблазнитель является подобно женскому полу игрушкой своих наклонностей. И наказание еще больше раздувает этот недостаток. Шерсть — абсолютно женский предмет, она свидетельствует об изнеженности, отсутствии мускулатуры в связи с пребыванием в замкнутом пространстве, она унизительна, потому что свидетельствует об отсутствии движения, удела мужчин. Она ведет к потере права. Взять хотя бы Геракла. Совершенный мужчина, но, стоило ему предаться своей неутолимой страсти, которую он подпитывал ради Омфалы, и его ноги уже опутаны нитью! Геракл прядет, какой кошмар!

Изнеженность, вот отчего происходит феминизация. Афинам все время противопоставляются обычаи Ионии (западная Малая Азия), как свидетельство изнеженности нравов по причине растущего достатка и общей распущенности: мужчины там носят тонкие ткани, принимают двусмысленные позы, все это слишком женственно в сравнении с очень грубыми обычаями собственно Греции: простой жизнью и физическими упражнениями. В этой сексуальной географии изнеженная Иония прямо противопоставляется мужской Спарте. Афины находятся где-то между ними. Греки пытались выяснить причину такого изменения, о чем свидетельствует история Салмациса Галикарнасского об источнике на берегу Малой Азии. В «Географии» Страбона ставится вопрос: почему утверждается, будто вода этого источника «изнеживает»? Витрувию известно, что она превращает «нормальных» мужчин в «пассивных гомосексуалистов». Витрувий опровергает, что эта вода действует на сексуальность (venerio morbo), все дело «в ложных слухах, разносящих это мнение по всему свету» (!). Доказательством служит тот факт, что варвары, изгнанные греками в эти горы, пили из источника воду, поодиночке или группами, и меняли свой образ жизни, сперва весьма грубый и основанный на разбое, на цивилизованный, культурный образ жизни греков. Галикарнасский источник — вот откуда мог начаться «процесс окультуривания». Он размягчает душу варвара прелестями цивилизации. Страбон тем более не верит в «феминизацию» путем потребления воды из этого источника: «Настоящая причина [...] скорее в богатстве и распущенном образе жизни». Греческая историография во главе с Фукидидом рассматривает как прогрессирующий процесс отказа от оружия и проникновение наготы в атлетические состязания и, что более важно, мягкую урбанизацию, проистекающую от ионического влияния. Но тот, кто говорит об Ионии, говорит о богатстве, роскоши, изысканности нравов, о легких тканях (эротических), об известных куртизанках (с которыми мы сможем получше познакомиться в главе 5), тот говорит о женственности, как, например, Фукидид:

«Афиняне [привилегированные классы] прежде всех перестали носить оружие в мирное время и в условиях спокойствия перешли к более пышному образу жизни [trypheroteros, "изящество", но также "слабость", "женственность"]. Только недавно[59] пожилые люди из состоятельной среды оставили такое проявление изнеженности [abrodiaiton, "изящество", но также "слабость", "женственность"], как ношение льняных хитонов и сложные прически, закалываемые золотыми булавками в форме цикад».

Эта концепция прогресса нравов в направлении смягчения человеческих отношений оказывается привязанной к женскому роду. Фукидид был чувствителен к эволюции, которая началась в зажиточных классах. По другим признакам и в Афинах второй половины V века до н. э. происходила подобная прогрессивная «феминизация», о чем свидетельствует появление в иконографии сюжетов о «доме» и сцен, в которых доминируют женские персонажи.

Активность или пассивность? Все зависит от партнера. В продажной любви женщины часто играют активную роль. О чем свидетельствует серия любовных эпиграмм, сопровождающих приношение женщинами хлыста Афродите.