Читать онлайн «Венедикт Ерофеев вблизи и издалече». Страница 4

На сей раз Веня был как-то просветлен, быть может, в ожидании перемен. Приглашал приехать к нему: "Адреса нет, но спросишь дачу Толстова - там все знают. Погуляем по заснеженным дорожкам. Тишь... Благодать..." Таким он и запомнился мне: в какой-то сиротской сатиновой рубахе, прикрывающий по привычке горло ладошкой, тихий, одухотворенный, чистый, как стеклышко...

* * *

Больше я его не видел. Неумолимо, словно шаги Командора, приближалось непоправимое. Случилось это 11 мая 1990 года. Завершился земной путь Веничкиной души, обретшей наконец покой и волю.

Хоронить Ерофеева должны были на Ваганьковском. Но в последний момент вдова все переиграла. Не пожелала, чтобы покоился он рядышком с Есениным и Высоцким. У него должно быть свое кладбище, куда будут приезжать специально к нему, к Венедикту Ерофееву.

Похоронили его на Ново-Кунцевском кладбище. Среди генералитета. Не парадокс ли? Ведь вот и жил он последние тринадцать лет в "генеральском" доме, в окружении гебистов и номенклатурных работников - тех, кого всем сердцем ненавидел ("Мне противен мой дом, и вход и выход из него"). После долгих лет бездомья, гонений, после скитаний в качестве работяги и люмпена, оказался в обстановке уюта и комфорта. Хотя иной раз в разговоре с ним проскальзывало: благополучие губительно для таланта. И тот, кто по малодушию предпочел спокойное житье "у антихриста за пазухой", обречен на немоту.

Да, была немота и в прямом, и в фигуральном смысле. Но была и непрестанная, незримая работа души. Какая-то часть ее сохранилась в литературных писаниях, в записных книжках, вместивших желчь и простодушие, блевотину и поднебесные духовные эмпиреи.

И еще. Было у Вени одно излюбленное занятие: незнамо зачем подбирал он для каждого дня в году соответствующее стихотворение. (Сохранилась ли эта антология?) Вот и мне захотелось добавить к этому Веничкину букету цветок строки, как бы венчающие его беспримерное, гибельное, страдальческое, чудесное бытие:

Цветут тюльпаны синие

В лазоревом краю...

Там кто-нибудь на дудочке

Доплачет песнь мою!