Читать онлайн ««Пакт Молотова-Риббентропа» в вопросах и ответах». Страница 7

“Интерес СССР к косвенной агрессии – и вообще к обеспечению Прибалтийских стран обусловлен главным образом страхом перед Германией, а не вследствие его злых намерений в отношении балтийских стран, как многие предполагают”

Вскоре посол Эстонии в Лондоне представил британским дипломатам меморандум, согласно которому Эстония будет рассматривать «автоматическую помощь» как недружественный акт. 19 июня посол Эстонии в Москве Аугуст Рэй на встрече с британскими дипломатами заявил, что помощь СССР заставит Эстонию выступить на стороне Германии.

Громкими заявлениями дело не ограничилось; летом 1939 года Эстонию посетили руководитель Генштаба сухопутных войск Германии генерал-лейтенант Гальдер и руководитель Абвера адмирал Канарис.

Современные исследователи задаются вопросом, сопровождались ли прибалтийские пакты о ненападении с Германией секретными протоколами, направленными против Советского Союза. Эстонский историк М.Ильмъярв в этой связи ссылается на найденный германским исследователем Рольфом Аманном внутренний меморандум шефа немецкой Службы новостей для заграницы Дертингера от 8 июня 1939 года, в котором говорится о том, что Эстония и Латвия согласились с тайной статьей, требовавшей от обеих стран координировать с Германией все оборонительные меры против СССР. В меморандуме также указывалось, что Эстония и Латвия были предупреждены о необходимости умного применения их политики нейтралитета, требовавшей развертывания всех оборонительных сил против «советской угрозы»[51]. В любом случае, сами германо-прибалтийские пакты и обстоятельства их подписания показали обоснованность опасений советского руководства.

Нарком иностранных дел СССР Максим Литвинов.

Еще раз процитируем российских историков Олега Кена и Александра Рупасова о ситуации, в которой оказался Кремль после 7 июня 1939 года: «Суть дилеммы, перед которой оказалась Москва, заключалось в том, что сохранение ее позиций в регионе становилось отныне возможным лишь посредством войны с Германией или путем достижения соглашения с ней»[52].

Получить на своей западной границе форпост III Рейха было не самой приятной перспективной для Кремля. И поэтому когда спустя непродолжительное время из Берлина поступило предложение «разделить сферы влияния», вопрос о Латвии и Эстонии был дополнительным аргументом в пользу заключения пакта «Молотова – Риббентропа».

Латвия и Эстония стали разменной монетой в геополитической игре Гитлера. Однако в том, что случилось, эстонские и латышские власти могли винить прежде всего себя. Под прикрытием лозунга о «безоговорочном нейтралитете» Рига и Таллин настойчиво воплощали в жизнь прогерманскую политику. Сразу же после заключения советско-германского договора о ненападении немецкий посол Форевейн в беседе с эстонским министром иностранных дел с иезуитской иронией отметил: «Навряд ли пакт мог бы быть подписан в таком виде, если бы Прибалтийские государства, и в первую очередь Эстония, не придерживались бы так твердо и неуклонно нейтрального направления в своей внешней политике»[53].

Каковы могли быть альтернативы подписания советско-германского договора о ненападении?

В отличие от участников мирового кризиса 1938-1939 гг., мы имеем возможность смотреть на события ретроспективно. Мы знаем, что 1 сентября 1939 г. Германия напала на Польшу, что спустя несколько дней, 3 сентября, Великобритания и Франция объявили войну Германии. Мы знаем, каковы были действия Советского Союза, прибалтийских и восточноевропейских стран, мы знаем, чем закончилась германо-польская война. И это знание мешает нам воспринимать события так, как воспринимали их непосредственные участники событий в Кремле, Берлине, Лондоне, Париже, Варшаве.

Мы знаем, что Германия напала на Польшу – однако вплоть до 1 сентября никто не мог поручиться, что это произойдет. Варшава могла согласиться на нацистский диктат, Германия могла прибегнуть не к войне, а к жесткому дипломатическому нажиму, как в случае Чехословакии. И даже после того, как война началась – кто мог поручиться, что в нее вступят Великобритания и Франция, что они не предпочтут войне договоренность с Гитлером, второе, польское, издание Мюнхена?

Без понимания этой непредрешенности дальнейших событий, без разбора альтернатив, невозможно понять ни действия участников событий, ни смысл советско-германского договора о ненападении.

Какими виделись альтернативы пакту Молотова-Риббентропа советскому руководству в августе 1939 года? Вариантов было несколько.

Вариант первый: Советский Союз не подписывает соглашения с Германией, продолжает безуспешные переговоры с Великобританией и Францией. Лондон тем временем договаривается о разграничении сфер влияния с Берлином. Происходит новое издание Мюнхенского сговора; Польша лишена Данцига и «коридора», окончательно превращена в нацистского сателлита. Германия укрепляется в Прибалтике, на Западной Украине под германским контролем создается марионеточное «украинское государство», в Западной Белоруссии – марионеточное «белорусское государство». Гитлер получает возможность проводить политику по отрыву от СССР западных территорий при нейтралитете Великобритании и Франции. Безрадостная перспектива, и как не печально, очень реальная: 22 августа в Лондон для переговоров должен был лететь ближайший соратник фюрера Герман Геринг.

“Мы предпочитали соглашение с так называемыми демокр. странами и поэтому вели переговоры. Но англичане и французы хотели нас иметь в батраках и притом за это ничего не платить!”

Вариант второй: Великобритания, Франция и СССР заключают соглашение и блокируют нацистскую агрессию. Вариант великолепный, но, увы, нереализуемый: Великобритания не хочет связывать себе руки соглашением с СССР, и переговоры провалены.

Вариант третий: Советский Союз не подписывает соглашения с Германией, Гитлер нападает на Польшу. Великобритания и Франция ограничиваются дипломатическими демаршами, но делом в события не вмешиваются. Советский Союз остается нейтральным и в германо-польскую войну не вмешиваются. Польские войска разбиты, Германия либо полностью оккупирует Польшу, либо (что вероятнее) делит ее на части как Чехословакию. Последствия все те же: укрепление Германии в Прибалтике, возможность появления марионеточных украинского и белорусского «государств».

Президиум XVIII съезда партии в первый день Второй мировой войны. 1 сентября 1939 года.

Путь к продолжению агрессии в восточном направлении открывается Гитлеру и в этом варианте, причем с возможным подключением ресурсов марионеточного польского режима наподобие словацкого.

Вариант четвертый: Гитлер нападает на Польшу, Советский Союз остается нейтральным, Великобритания и Франция вступают в войну не на словах, а на деле. Германская агрессия предотвращена. Это хороший вариант, но одновременно – самый маловероятный. Как мы помним, на самом деле Великобритания и Франция хоть и объявили войну Германии, на практике боевых действий не вели, ограничившись лишь их имитацией для успокоения общественного мнения.

Вариант пятый: Гитлер нападает на Польшу, Великобритания и Франция ограничиваются дипломатическими протестами, Польша просит о помощи Советский Союз, Москва начинает войну с Германией в союзе с Польшей. Для Кремля вариант опять-таки не самый радостный, поскольку никто не может дать гарантии, что после вступления в войну Советского Союза Лондон и Париж не договорятся с Берлином. И тогда Варшава и Москва окажутся перед перспективой вести войну с Германией и ее союзниками в одиночку. Между тем, опыт Испанской войны в Кремле хорошо помнят. Да и во время Мюнхена подобный сценарий уже был опробован: подписавшие приговор Чехословакии державы уведомили Прагу, что если она примет советскую помощь и будет сопротивляться, то начавшаяся война «сразу превратится в войну со всей Европой»[55]. Ситуация усугубляется тем, что на Дальнем Востоке Советскому Союзу придется воевать с входящей в Антикоминтерновский пакт Японией

Нарком иностранных дел Вячеслав Молотов в Президиуме XVIII съезда ВКП(б) в октябре 1939 года.

Вариант шестой: Гитлер нападает на Польшу, Великобритания и Франция в войну практически не вмешиваются, Польша советской помощи не просит и терпит поражение в войне. Советский Союз вводит войска на территорию Западной Украины и Западной Белоруссии, дабы не допустить создания там немцами марионеточных государств. С Германией в этом случае опять-таки приходится воевать в одиночку, рискуя потерпеть поражение; кроме того, вопрос об укреплении позиций Берлина в Прибалтике остается нерешенным, а на Дальнем Востоке опять-таки приходится воевать с Японией.