Читать онлайн «Крылья Победы». Страница 48

Надо сказать, что засады свою роль выполнили. Лишь одиночным самолетам на малых высотах удавалось прорываться сквозь первый заслон. Но дальше они неизбежно попадали под удары других наших истребителей. А с большой высоты практически исключалась возможность обнаружения войск, тщательно укрытых в лесах. Опытные экипажи систематически облетывали районы расположения своих частей, визуально просматривали и фотографировали коммуникации, пункты выгрузки. Если обнаруживались демаскирующие признаки, штаб фронта добивался немедленного их устранения.

Немецко-фашистское командование по-прежнему рассчитывало, что летом 1944 года советские войска будут наносить главный удар на ковельском направлении, чтобы выйти непосредственно к Люблину и Варшаве. Мы всячески старались утвердить их в этом мнении. По железной дороге непрерывно отправляли туда макеты танков. Там оставался поезд Жукова По радиостанциям иногда звучала его фамилия. Мы создали на левом крыле фронта большое количество ложных аэродромов, а на правом скрытно строили реальные.

Передвижение войск, их маскировка, которой и раньше уделялось большое внимание, на этот раз выполнялись особенно скрытно. Все прибывавшие на фронт части разгружались далеко в тылу и только ночью, переходы и марши совершали в темноте. А с рассветом мы проверяли их маскировку с воздуха За этим очень внимательно следили Г. К. Жуков и К. К. Рокоссовский, строго взыскивали с тех, кто допускал какие-либо просчеты.

Вспоминается случай, когда «пострадавшими» оказались мы с генералом П. И. Батовым. Для уточнения взаимодействия мы с начальником оперативного отдела поехали рано утром на КП 65-й армии. Было уже совсем светло, и мы заметили, как арьергарды некоторых колонн наших войск втягивались в лес. В это время небо прочертил инверсионный след вражеского разведчика. Он шел на восток на большой высоте, а за ним, на удалении 12 — 15 км и значительно ниже, гнались два советских истребителя. К нашему огорчению, они явно опоздали с вылетом и рассчитывать на успешный перехват не приходилось (позже я выяснил, что так оно и произошло).

Подъезжая к КП Батова — землянкам, расположенным в густом сосновом бору, — мы еще издали заметили несколько легковых автомашин. Спустившись по крутым ступенькам в землянку, мы стали свидетелями сурового разговора Г. К. Жукова с генералом П. И. Батовым. Оказывается, маршал видел ту же картину, что и мы, и сейчас выяснял, почему не выполняются его указания о строжайшей маскировке, требовал принять к провинившимся самые строгие меры. Пока шел этот разговор, я улыбнулся каким-то своим мыслям, и Георгий Константинович, который, казалось, до этого совсем нас и не замечал, вдруг обернулся и сказал, обращаясь ко мне:

— Чему это вы улыбаетесь? У одного войска плохо маскируются, другой позволяет летать над ними разведчикам противника. Вот вы вместе и демаскируете операцию. Немедленно наведите порядок!

Приехал генерал армии К. К. Рокоссовский и тоже высказал нам с Батовым свои упреки. Потом представитель Ставки и командующий фронтом утвердили согласованный нами план взаимодействия.

Когда сели за обеденный стол, Батов вдруг заметил, что впервые видит на мне погоны генерал-полковника авиации, и предложил за это тост. Я ответил, что меня уже «поздравили» маршал и генерал армии. Георгий Константинович рассмеялся и пообещал так же «поздравить» меня, если случится что-либо подобное сегодняшнему.

Урок пошел на пользу. Были приняты дополнительные меры по обеспечению скрытности сосредоточения войск и перехвату воздушных разведчиков противника.

Половина всех производившихся нами вылетов носила разведывательный характер. Мы уточняли дислокацию вражеских частей, изучали характер оборонительных сооружений и огневую систему противника В широких масштабах проводилось плановое и перспективное фотографирование местности на участках прорыва. Были составлены, размножены и разосланы во все соединения фотопланшеты, на которых отчетливо различались траншеи врага, его огневые точки.

Начали прибывать части из резерва Ставки. Мы их располагали в 150 — 200 км от линии фронта Летчики должны были изучить местность, освоить передний край и за одни-двое суток до наступления мелкими группами на малых высотах перебазироваться на передовые аэродромы. Таким путем мы стремились достигнуть внезапности.

Выяснилось, что в 4-м штурмовом и 8-м истребительном корпусах боевой опыт имели лишь командиры полков в эскадрилий, а в 300 шад — только командиры полков. Времени для фронтовой закалки молодежи оставалось в обрез, поэтому пришлось принимать самые энергичные меры. Были составлены планы интенсивной подготовки полков и эскадрилий. Особое внимание уделялось обучению и тренировкам ведущих групп, бомбометанию и стрельбам на полигонах. После изучения района предстоящих действий экипажи выполнили ознакомительные полеты, но линии фронта не пересекали, чтобы противник не обнаружил прибытия новых частей. После этого летчики побывали в окопах пехотинцев, на огневых позициях артиллеристов и минометчиков, с которыми предстояло взаимодействовать.

Командование и штаб воздушной армии повседневно контролировали и направляли боевую подготовку молодых летчиков. Лучших воздушных бойцов 2-й гвардейской и 299-й штурмовых авиадивизий мы прикомандировали ведущими групп к 4 шак и 300 шад. Под их руководством новички сделали по два-три вылета на штурмовку войск противника. Пример опытных летчиков, высокое боевое мастерство оказывали большое влияние на младших товарищей, помогали им быстрее овладевать необходимыми навыками. В течение недели все молодые летчики «понюхали пороху», эскадрильи и полки слетались, отработали взаимодействие с истребителями сопровождения. Проведенная командованием проверка показала, что в целом армия готова к боям.

Перед наступлением активизировалась партийно-политическая работа Проводились собрания, на которых обсуждались вопросы бдительности и строжайшего соблюдения маскировки, сохранения военной тайны. Распространялся накопленный ранее боевой опыт, разъяснялись задачи, которые предстоит решать.

Много ценных предложений коммунисты высказали по ориентировке над лесисто-болотистой местностью. Они поддержали предложение штурманов выложить на полянах цифры из стволов берез. Эти цифры должны обозначать квадраты, на которые условно разделена местность. Увидев их, летчик или штурман мог легко определить, где он находится.

Инженеры, техники, механики — эти великие труженики войны — делали все, чтобы привести самолеты в образцовый порядок. По нашим расчетам, в предстоящей операции на каждую машину придется минимум 40 — 50 часов налета. Надо было все предусмотреть, чтобы в ходе боев не пришлось ставить технику на регламентные работы. Под руководством главного инженера армии генерала В. И. Реброва это удалось осуществить.

Воины авиационного тыла во главе с А. С. Кирилловым — определили объем и номенклатуру средств, необходимых для обеспечения операции, своевременно составили и послали в центральные органы заявки, получили и доставили на склады и аэродромы сотни тысяч тонн самых разнообразных грузов: боеприпасы, запасные части, оборудование, продукты, медикаменты. А ведь кроме снабжения в их обязанности входило строительство, оборудование и содержание летных полей, прокладка и ремонт дорог, строительство командных пунктов, укрытий, а также забота о размещении, питании и отдыхе воздушных бойцов… Трудно даже перечислить все, что должны были предусмотреть и сделать люди службы тыла. Нередко от их оперативности, настойчивости и твердости зависел успех операции.

Помню, уже на конечной стадии подготовки к наступлению ко мне прибыли весьма озабоченные, даже встревоженные генералы Кириллов и Ребров. Они доложили, что для обеспечения боевых действий воздушной армии в операции получено несколько десятков тысяч тонн бензина, но контроль показал, что во всех партиях горючего октановое число на две-три единицы ниже, чем указано в паспортах. Для доведения его до кондиции требуется несколько эшелонов изооктана, а центральные органы снабжения отказались удовлетворить заявку, ссылаясь на то, что годится и такой бензин, раз на нем проводились экспериментальные полеты. По докладам летчиков, тяга двигателей обеспечивала взлет и полет на всех режимах, цвет пламени на выхлопе был без особенностей и т. д. На этом основании генералам Кириллову и Реброву предлагалось принять доставленное горючее без каких-либо претензий.

Но ведь скоротечный эксперимент не позволял сделать объективный вывод о возможных последствиях длительного применения низкооктанового бензина, да еще на форсажных режимах. Через 20 — 30 часов работы моторов пришлось бы снимать нагар с поршней, то есть прекратить полеты во — всей воздушной армии на самой решающей фазе наступательной операции. Допустить такое положение мы не могли. Работники центрального органа снабжения больше всего упирали на необходимость экономии дорогостоящего и дефицитного изооктана. Слишком дорогой могла оказаться цена нашей покладистости, а вернее, неграмотной эксплуатации авиационной техники.