Читать онлайн «Правда о Николае I. Оболганный император». Страница 91

Империя и орда. Киргиз-кайсацкие мотивы

Русское продвижение в южносибирские степи объяснялось, в первую очередь, нуждами крестьянской колонизации и обеспечения безопасности караванных путей. Происходило всё достаточно постепенно, и в эпоху Николая I встречало не сопротивление, а сочувствие огромного большинства киргиз-кайсаков, нуждающихся в российском покровительстве ввиду хищничества хивинцев и кокандцев. Кокандцы, продвигаясь по берегам Сыр-Дарьи, заняли, в итоге все среднее течение реки, хивинцы — нижнее. Кокандцы, как и хивинцы, принудили Малую и Среднюю киргиз-кайсацкие орды платить им дань, зякят. Но если можно взять еще, то почему бы нет. Следуя этой идее, кокандцы и хивинцы незамысловато грабили киргиз-кайсацкие становища.[224]

В 1833 г. на пост оренбургского военного губернатора и командующего Оренбургским корпусом императором был назначен граф В. Перовский.

Он прошел две войны и был человеком широких (как бы сейчас сказали, системных) подходов к освоению Средней Азии.

Неслучайно в его оренбургском окружении была целая плеяда умных людей, «радеющие о процветании Отечества» — В. Даль, Ф. Зан, братья Н. и Я. Ханыковы, И. Виткевич. Среди его близких знакомых был и Пушкин, которому Перовский помогал собирать материалы о Пугачевском бунте. Историк П. Столпянский писал о преображении Оренбурга при новом губернаторе: «Город Оренбург обязан Перовскому построением чуть ли не 3/4 настоящих зданий: караван-сарай, контрольная палата, общественное собрание, дом казённой палаты, казармы — всё построено Перовским. При Перовском же было обращено серьёзное внимание и на благоустройство города».

У Виткевича, адъютанта Перовского, который пересек западную часть киргиз-кайсацких степей, читаем: «Ныне власть и влияние нашего управления простирается почти не далее пограничной черты Урала и не внушает ни кайсакам, ни областям Средней Азии особенного уважения и страха, который необходим для повиновения. На любовь и привязанность нравственную, добровольную, основанную на убеждении и рассуждении, на такую привязанность ни считать, ни полагаться нельзя. Снисходительное и миролюбивое правительство наше доселе тщетно надеялось достигнуть этим путем повиновения и спокойствия в Орде Зауральской. Неоднократно случалось мне слышать в ответ от кайсаков, которых хотел я устрашить угрозами и заставить отречься от воровского промысла своего: что русские нам сделают? Не в первый раз слышим мы эти угрозы, не в первый раз грабим их, и поколе Аллах милостив — все сходит с рук. Хивинцы — дело иное, тех не тронь.» «Вообще кайсаки, за исключением самых ближних и проживавших на Линии, не имеют никакого понятия о подданстве своем…».[225]

Виткевич описал и те методы, с помощью которых Хивинское ханство «управляет» киргиз-кайсаками, находящимися в российской подданстве: «хивинцы ездят по Сырдарье, до самого Ак-Мечета Ташкентского, где отделяется Куван от Сыра, и грабят беспощадно чумекейцев наших, которые зимуют здесь и прикочевывают на лето к Оренбургской линии между Орска и Верхнеуральска. До этого все ташкентцы, а частию и бухарцы, сбирали с чумекейцев закят (дань) тогда только, когда эти слишком близко подходили к пределам их; иначе они оставались свободными. Ныне же насилие это вошло в употребление, и наши так называемые подданные, будучи с нашей стороны освобождены от всякой подати и в то же время подвергаясь, по беззащитности своей, всем произвольным притеснениям и поборам хивинцев, поневоле повинуются им более чем нам и считают себя более или менее подведомственными хивинскому хану».

Хива, покупавшая пленников у немирных киргиз-кайсаков, стимулировала их набеговую активность.

В 1835 г. оренбургский губернатор обосновал необходимость создания новой оборонительной линии, проходящей от Орской крепости (ныне Орск) до редута Березовского на реке Уй, впадающей в Тобол. Проект был утвержден императором и на всём протяжении новой линии начали воздвигаться укрепленные поселения (Наследницкое, Константиновское, Николаевское, Михайловское)  — общим числом 30. Между ними ставились редуты и пикеты. Создание линии, получившей название Новой продолжалось до 1845, она поставила под контроль российских властей Новолинейный район. Здесь появилось несколько десятков казачьих станиц, получивших примечательные названия в честь побед русской армии.

После экспедиций Г. Карелина на северо-восточный берег Каспийского моря, в заливе Мёртвый Култук было основано Новоалександровское укрепление, а на Мангышлакском п-ве — Новопетровское укрепление, позднее переименованное в форт Александровский. Для поддержания сообщения между этим укреплением и Гурьевым, начальным пунктом Оренбургской пограничной линии, Перовский создал систему пикетов.

Строительство новых укреплений, на первых порах, лишь добавило азарта степным разбойникам. Когда они ухитрились захватить на Каспии четырёхпушечный бот с командиром, орудиями и всей командой, чаша терпения оренбургского губернатора переполнилась. Перовский направил в степь генерал-майора Дренякина с тысячей башкир, тридцатью конными стрелками и двумя орудиями. Отряду удалось настигнуть разбойников в 500 верстах от Оренбурга и отбить у них моряков. Войсковой старшина Осипов с тремя сотнями казаков нашел в песках Туйсуйчана киргиз-кайсаков адаевского рода, напавших на Новоалександровское укрепление, и наголову разбил их. 550 уральских казаков под командой полковника Мансурова в Усть-Уртской пустыне обнаружила и истребила еще одну крупную банду, нападавшую на пограничье. Множество пленников обрело свободу и в степи водворилась тишина. Ненадолго.

В киргиз-кайсацких степях, лежащих к востоку от Оренбургской губернии, сибирским ведомством была основана цепь русских поселений — Кокчетав, Каркаралы, Аягуз, Баян-аул и Акмолинск. В 1837 г., с возведением на юго-востоке Актаусского укрепления, устраивается пограничная служба на линии, проходящей от него до Петропавловска.

В 1830-х гг. русские посты продвинулись на 600–700 верст от Сибирской линии и достигли Голодной степи (эта огромная глинистая равнина позднее станет центром хлопководства).

В 1837–1838 гг. султан-смутьян Кенесары Касимов производит волнения между киргиз-кайсаками Средней орды, убеждая их откочевать на юг. И хотя казакам удалось разгромить банды Исетая и Джуламана, султан Кенесара Касымов продолжал ловко ускользать от преследователей. Из-за мятежа серьезно страдала среднеазиатская торговля. Близ Акмолинска ловкий Кенесары угнал у местного султана 12 тыс. лошадей. А казаки отбивали у кочевых родов, поддерживающих Кенесары, скот, за счет которого покрывались расходы по усмирению бунта и возмещались потери мирных киргиз-кайсаков, ограбленных степными свободолюбцами.

В 1842, по ходатайству Перовского, султан Кенесары получает прощение от государя. Оренбургский губернатор также выступает против конфискации скота у мятежных родов Однако милость оказалась явно преждевременной.

Прощенный султан, получив указание кочевать около Оренбургской линии, тем не менее высылает шайки в Акмолинский, Кокчетавский и Аман-Карагайский округа. В 1843 он, напав на Екатерининское укрепление, увёл оттуда 40 русских пленных. А ночью 20 июля 1844 г. Кенесары истребил целую группу киргиз-кайсацких султанов. После этого «подвига» бухарский и хивинский ханы разглядели в Кенесаре своего брата и назвали его киргиз-кайсацким ханом.[226]

В 1845 в степи Оренбургского ведомства было основано укрепление Оренбургское на Тургае и Уральское на Иргизе — для препятствования переходу мятежников Кенесары на север.

В том же году султану Кенесары вновь объявлено высочайшее прощение. Он отпускает русских пленников, но мятеж продолжается, хотя уже идет по затухающей.

Большинство кочевников не поддерживала разгулявшегося султана, чему способствовала система правления, выстроенная согласно «Устава о сибирских киргизах» Сперанского. Ханская власть была упразднена и внутреннее управление поручалось самим кочевым общинам — аулам и волостям. Основной единицей управления являлась большая община-волость, возглавляемая выборным султаном. Волости группировались в два округа, во главе ставились власти, состоявшие из выборного старшего султана, трех русских заседателей и двух киргиз-кайсацких. Отправление суда и судбной расправы было оставлено за биями — традиционными киргиз-кайсацкими судьями.

Сдавленный оборонительными линиями и пикетами, преследуемый казачьими отрядами Кенесары Касимов со своими людьми уходит в Кокандские владения.

В 1847 Кенесары приходит закономерный конец; в ущелье Май-тау близ Токмака он вместе со своими воинами изрублен каракиргизской конницей — каракиргизы отомстили ему за причиненные разорения. Его сын султан Джафар пытался разбойничать в Акмолинской области, но в 1851 был схвачен в Актау и сослан в Березов.