Читать онлайн «Правда о Николае I. Оболганный император». Страница 83

Шведы в Северную войну доходили до Полтавы, французы в 1812 г. грабили Москву, англичане и французы в 1854–1856 гг. не продвинулись и на пару десятков верст вглубь России. Морские державы вели войну только на узкой прибрежной полосе — там, где пользовались своими преимуществами в виде господства на море.

Враг сделал ставку на использование своей морской мощи, однако остался прикован к морским коммуникациям. Все его действия проходили в зоне огневой и тыловой поддержки со стороны флота. Поэтому ни одна из сухопутных операций турок, на Балканах или Закавказье, не была подкреплена западными войсками. Не было сделано попыток войти в какую-нибудь из крупных рек, текущих в Черное, Балтийское, Белое, Охотское море.

А если бы перед врагами бы встали русские просторы и та сила, которую традиционно имела наша армия при защите родной земли? Если бы Россия использовали свои преимущества великой сухопутной державы?

Уже через несколько месяцев после начала войны ни один стратег Запада не помышлял о каком-либо наступлении вглубь России даже на сотню километров. Морские державы показали лишь то, что способны наносить удары по удаленным от российского центра береговым пунктам, не более того. Если использовать сравнения из мира животных, то Крымская война напоминает борьбу крокодила и слона. Конечно, крокодил может схватить слона за хобот, когда тот придет на водопой, поранить, причинить боль, но это всё. А представьте себе схватку крокодила и слона хотя бы в десяти метрах от водоема. С гарантией рептилия будет растоптана и превращена в блинчики с мясом.

Весь «свободный мир», возглавляемый британским крокодилом, смог только разбомбить южную сторону Севастополя, разорить несколько портовых пунктов на азовско-черноморском побережье и поразбойничать в нескольких закавказских селениях. Вражеские войска в Азии были разгромлены, здесь коалиция потеряла на порядок больше, чем захватили в Крыму, в том числе столицу азиатской Турции Арзерум, открывающую путь на Константинополь.

Сотни тысяч убитых, умерших от ран и болезней — такова была цена, заплаченная Западом за развязанную им войну и весьма сомнительные «достижения». Западное общество застыло в недоумении, глядя на результаты войны, хотя уже тогда шовинистическая пресса всячески полировала и лакировала военную хронику. Разочаровали публику и результаты парижского мира. Грозное единение всей Европы, длительные боевые действия, высокие потери, финансовые расходы, самые большие со времен наполеоновских войн, и — непривычно скромный результат. В порядке сравнения, Англии для полного разгрома китайской империи в Первую опиумную войну понадобилось всего 16 тыс. солдат, из которых более половины были индийские сипаи — и это при ничтожных боевых потерях. В некоторых битвах на одного убитого солдата приходилось до тысячи китайцев.

Успехи западной коалиции в Восточной войне пришлось долго раздувать при помощи журналистов, публицистов, историков, для того, что бы они стали «очевидны» для всей прогрессивной общественности.

Так что справедливо говорить не о настоящей победе Западной коалиции, а «победе» в той «песочнице», которую она себе выбрала. Планы Пальмерстонов, Наполеонов, Ротшильдов, Виндзоров не сбылись благодаря мужеству русского солдата и матроса, силе императорской армии, неплохой ее технической вооруженности во многих областях. «Анаконда» у морских держав не срослась, взять под контроль «хартленд» не получилось. Напротив, война подстегнула Россию на присоединение обширных пространств на Дальнем Востоке. Случившееся, благодаря войне, сосредоточение русских сил на Кавказе позволило империи вскоре завершить покорение этого края.

Безвозвратные потери, связанные с ведением боевых действий, составили у русских: убитых и умерших от ран 40702, умерших от болезней 88775, итого 129477 человека. У вражеской коалиции убитых и умерших от ран было 47420, умерших от болезней 119226, итого 166646 человека — при общей численности задействованных вражеских войск порядка 593 тысяч. На долю Франции, вынесшей основную тяжесть войны со стороны западной коалиции, пришлось 97365 потерянные жизни.[212] С учетом численности населения, потери России составили — 1 на 544 жителей, во Франции — 1 погибший на 370 жителей.

И если русские солдаты умирали, защищая свою страну и единоверных братьев на Балканах и Закавказье, то британские наемные солдаты гибли за прибыли лондонских банков, турки за право владеть массой христианских поданных-райя, а французы, в лучшем случае, за мираж реванша.

Как мы видим из статистических данных, русская армия вовсе не занималась «закидыванием трупами», это, скорее, относится к французской армии, главной силе вражеской коалиции. Сыграла тут роль и организационно-строевая подготовка русских солдат, которую так старательно высмеивали критики «Николая Палкина». В ходе войны количество нарезных ружей удалось довести в воюющей армии до 26 штук на роту. В принципе, России не хватило 1–2 лет до полного вооружения армии нарезным оружием. И если бы новый царь имел волю продолжать войну, русская армия в ее ходе завершила бы перевооружение.[213]

Русские артиллерийские и инженерные войска не только не уступали западным «коллегам», но и, пожалуй, утерли им нос, продемонстрировав, как можно воевать не числом, а умением. Артиллеристы творчески применяли различные методы «маневра огнем» и корректировки стрельбы, а инженеры показывали высший класс сооружения укреплений just in time (на лету). Отличились они и в ведении минной войны на море.

Во многом успехи наших артиллеристов и инженеров были результатом прекрасной подготовки офицеров, выпускников артиллерийских и инженерных училищ, созданных Николаем I.

Несмотря на печальную судьбу Черноморского флота, он много сделал, что война не стала для западной коалиции охотничьим сафари. Его паровые суда сыграли большую роль в обороне Севастополя, а канониры-моряки и на суше дали изведать врагу свое мастерство…

По результатам войны Россия практически не шелохнулась. Ни трехлетняя война, ни морская блокада не разрушили ее экономики, не вызвали голода, не привели к революции или массовым репрессиям. (Для сравнения, в 1871 г., в «передовой» Франция внешняя война легко перейдет в кровавый внутренний конфликт.)

Россия смогла затратить на военные действия немногим меньше, чем могущественная западная коалиция. Ее расходы на войну составили 500 млн руб. (против 600 млн у западных держав), и ее финансовая система показала больших запасы прочности.

Психологическая неготовность нашего генералитета к большой европейской войне, нечеткое планирование военных операций, плохая координация действий различных подразделений — всё это проявились в ходе Крымской войны и стало причиной едких нападок на императора Николая Павловича, едва он покинул наш мир. Со временем эти факты даже превратились в целую платформу для обвинений «прогнившего самодержавия».

Однако, положа руку на сердце, не с этого ли Россия начинала все свои войны в самые разные эпохи, имея разные политические режимы? Не входит ли «фаза расслабления» в нашу модель «догоняющего» или, вернее сказать, пульсирующего развития?

Либеральные и марксистские историки бесконечно ищут проявления «бездарности» русского командования в Крымской войне. Однако Горчаков, Жабокритский, Данненберг служили в тех же вооруженных силах, что и Нахимов, Корнилов, Тотлебен. Император Николай точно также ответственен, если угодно употребить этот термин, как за Горчаковых, так и за Нахимовых. Бывший актер Сент-Арно, командующий французскими войсками, по своей профпригодности, если и отличался от князя Меньшикова, то только в худшую сторону. И вряд ли британские офицеры, покупавшие офицерские звания за деньги, превосходили по своим боевым качествам русских офицеров. Не раз англичан от разгрома спасала француская «скорая помощь». Войска самой передовой страны не взяли в Севастополе ничего. Нарезные ружья и крупнокалиберная артиллерия — вот и всё, чем на самом деле могли гордиться «гордые бритты».

Можно предположить, что если б продлилась жизнь императора Николая, то в войне можно было добиться перелома. Никаких возможностей для развития наступления вглубь русской территории у англичан и французов не было. По состоянию на конец войны в регулярной русской армии было 1200 тысяч человек (за вычетом раненых, больных и отпускных около миллиона человек). Резервных и запасных войск имелось около 580 тыс., до 240 тыс. в составе ополчений, казаков при действующих войсках — 121 тыс. Имелись все предпосылки для переброски сил с западной границы, в том числе и гвардии, на черноморское побережье — поскольку стало ясно, что Австрия в открытую борьбу против России не вступит. В то же время турецкий фронт превращался для вражеской коалиции в большую дыру со знаком вопроса — чем ее закрывать в случае наступления русских на Константинополь через Малую Азию? Россия, по сути, еще и не начала воевать в полную силу. Мобилизационные усилия были минимальны и Россия вела войну, в основном, за счет обычного рекрутского пополнения.