Читать онлайн «Правда о Николае I. Оболганный император». Страница 39

Согласно Аккерманской конвенции турки обязались в шестимесячный срок восстанавить внутреннее самоуправление в Дунайских княжествах. Правители этих княжеств должны были выбираться лишь из местных бояр, сроком на 7 лет, и получать титул господарей по утверждению султаном, но не могли быть отстранены от должности без согласия России. Для поправки финансового здоровья Молдавии и Валахии предоставлялось двухлетнее освобождение от уплаты податей в султанскую казну.

Турция признавала переход к России Редут-Кале и Анакрии на черноморском побережье Кавказа и предложенную русским правительством разграничительную линию на Дунае. Русским судам предоставлялось право свободного плавания в турецких водах, а русским купцам — право беспрепятственной торговли на всей территории Османской империи.

Конвенция определяла свободу православного богослужения в Сербии, ее автономию, возвращение отнятых у нее территорий, а также объединения всех податей, уплачиваемых сербами, в единый налог. Последнее должно было снизить объемы вымогательств со стороны турецких чиновников.

Конвенция подтверждала заключенные ранее торговые договоры России и Турции.

Султану Махмуду II пришлось поторопиться с ратифицикацией — на берегах Прута стояла 80-тысячная русская армия, готовая действовать.

В результате принятия Турцией Аккерманской конвеции Россия восстановила на Балканах свои позиции, утраченные в последний период царствования Александра.

Австрийский канцлер Меттерних рвал и метал. «Континентальный союз, на котором покоились тишина и благоденствие Европы, перестал существовать»,  — заявил он на венском паркете послу Д. Татищеву.

В решении греческого вопроса государь Николай Павлович пошел навстречу рвущейся удружить Британии.

23 марта 1826 г. в Петербурге русскими и английскими представителями был подписан протокол, предусматривающие фактическое восстановление греческой независимости.

Согласно 1-й статье этого протокола, Греция должна была остаться под верховной властью султана и платить Турции фиксированную дань, но при том получить право на самостоятельную внутреннюю политику, внешние сношения, торговлю. Порта может влиять на выбор правительственных лиц в Греции, но те должны быть исключительно греками. Грекам предоставляется полная свобода вероисповедания. Турецкие частные владения на Пелопоннесе и греческих островах отходят к грекам за выкуп.

Гладко было на бумаге. Русский посланник Рибопьер, прибывший в конце января 1827 г. в Константинополь, для обсуждения положений протокола, не добился понимания со стороны султана Махмуда II, который заявил, что не потерпит иностранного вмешательства в турецкие дела, то есть в геноцид греков. Великая Британия не оказала никакой дипломатической поддержки России. Султан понадеялся, что с российским вмешательством пронесет и на этот раз. Однако император Николай I готов был действовать в одиночку, пепел греков стучал в его сердце.

Русско-турецкая война могла начаться в любой момент, однако подала голос Франция, потребовавшая совместных европейских действий в отношении Балкан. Очевидно Версаль хотел помочь «пленнику сераля» (султану турецкому) найти какой-то выход из затруднительного положения.

На базе петербургского протокола 24 июня (6 июля) 1827 г. в Лондоне был заключен договор между Россией, Францией и Англией.

Державы обязывались, не выискивая собственных выгод, требовать перемирия от обеих воюющих сторон и препятствовать возобновлению военных действий, «не принимая, впрочем, участия во враждебном действии между турками и греками».

Договор предусматривал присутствие союзной эскадры в греческих водах.

Султан отверг предложение трех держав о посредничестве между ним и греками и не ответил на представления, сделанные европейскими дипломатами на основании лондонского договора. Махмуд II по прежнему не считал возможными совместные действия против него трех великих держав и делал ставку на окончательный разгром греческого восстания самыми беспощадными методами.

В греческую Морею из Египта пришел турецко-египетский флот в составе 92 судов. Когда он вошел в Наваринскую бухту, союзники заблокировали его. Тагир-паше, командующему турецко-египетскому флота, было послано вежливое предложение воздержаться от «неприязненных действий», то есть карательных операций против греков. Однако силы Тагир-паша и Ибрагим-паши усердно опустошали Пелопоннес и острова Греческого архипелага.

8 (20) октября 1827 г. английский вице-адмирал Кондрингтон, как старший в чине, направил союзную эскадру в бухту Наварина. Русскими кораблями командовал контр-адмирал Гейден. Наш Черноморский флот в это время только-только вышел из глубокого обморока, в который он погрузился при Александре I (тогда роль владычицы морей была безоговорочно уступлена Британии.)

Союзная эскадра из 28 судов с 1298 орудиями встала на якорь в Наваринской бухте против турецко-египетского флота, насчитывающего 65 судов с 2080 орудиями. Первой открыла огонь турецкая сторона, началось сражение, завершившееся уничтожением турецко-египетского флота. В бою отличился адмиральский корабль «Азов», под командой капитана М. Лазарева, замечательного русского моряка, открывшего в 1820 г. (вместе с Беллингсгаузеном) Антарктиду.

В Европе не все были довольны разгромом турецкого флота. Австрийский император Франц I со слезой на глазу называл адмиралов, участников сражения, убийцами. В английских верхах вычислили, что разгром турок более всего идет на пользу России, и Кодрингтона даже хотели привлечь к суду. Король Георг IV, открывая сессию парламента, сдержанно назвал Наваринское сражение «неприятным событием».[131]

Видя разногласия европейских держав, Турция не пошла на уступки, которые от нее требовал лондонский договор.

Однако начало решительных действий со стороны России зависело от того, когда завершится русско-персидская война.

Согласно договору, подписанному 24 октября (5 ноября) 1813 г. в карабахском селении Полистан (Гюлистан), Персия признавал переход к России грузинских земель (которыми впрочем давно уже не владела), а также отказывалась от Бакинского, Карабахского, Гянджинского, Ширванского, Шекинского, Дербентского, Кубинского, Талышского ханства и Дагестана. Россия получала исключительное право иметь свой военный флот на Каспийском море. Страны обменялись правом свободной торговли.

Еще одна порция обществ средневекового типа, живущих набегом, грабежом и работорговлей влилось в состав империи, получила условия для мирного развития и национального строительства.

Англичане, несмотря на внешне дружественные отношения с Россией после окончания наполеоновских войн, финансировали воссоздание персидской армии, уничтоженной в ходе войны 1806–1813 гг., участвовали в строительстве фортификаций и подготовке артиллерийских офицеров.

Британская Ост-Индская компания «прикармливала» шаха, выплачивала двору Фетх-Али ежегодную субсидию в миллион ф. ст. Эта сумма составляла лишь небольшую часть прибылей, которые получала могущественная компания от сбыта товаров в Персию, в том числе и алкоголя (который так и не был вытеснен исламом из этой чудесной страны).

«Ни сей торговли, ни рассеиваемых Англией денег мы ничем заменить не в состоянии»,  — писал кавказский наместник Ермолов в Петербург и на исходе александровского царствования это было действительно так.

Большое влияние англичане имели на наследного принца Аббаса-Мирзу, сильно тянущегося к благам европейской цивилизации.

Аббас-Мирза подарил земли на границе Карабаха беглому грузинскому царевичу Александру (не все родственники Георгия XII были довольны присоединением Грузии к России), обласкал и бакинского хана, предательски убившего генерала Цицианова. Тем самым персидский принц показал, что имеет виды и на Грузию, и на Азербайджан.

Ввиду нарастающего конфликта с Османской империей император Николай I совершенно не хотел обострения отношений с Персией и в письме генералу Ермолову от 11 января 1826 г. указал на необходимость удерживать мир любой ценой, в том числе за счет передачи Персии южной части Талышинского ханства.

Русские войска находились в Закавказье в очень сложном положении. Они были малочислены и рассредоточены вдоль протяженных границ, охраняли уязвимые коммуникации и мирные селения, которым угрожали воинственные кочевники и горцы. Куда придется главный удар персов, предсказать было невозможно. Однако, чтобы ни в коем случае не повторились тифлисские ужасы 1795 года, пограничные силы располагались так, чтобы обеспечить максимальное прикрытие главного грузинского города. А российско-персидская граница проходила всего в 150 верстах от Тифлиса.