Читать онлайн «Полное собрание сочинений. Том 08». Страница 10

Троцкий, видимо, забыл, что у большевиков имеются три плана в отношении основной массы крестьянства: один план — рассчитанный на период буржуазной революции, другой план — рассчитанный на период пролетарской революции, и третий план — рассчитанный на период после упрочения Советской власти.

В первый период большевики говорили: вместе со всем крестьянством, против царя и помещиков, при нейтрализации либеральной буржуазии, за буржуазно-демократическую революцию.

Во второй период большевики говорили: вместе с беднейшим крестьянством, против буржуазии и кулаков, при нейтрализации среднего крестьянства, за социалистическую революцию. А что значит нейтрализация среднего крестьянства? Это значит — держать его под политическим наблюдением пролетариата, не доверять ему и принимать все меры к тому, чтобы оно не вырвалось из рук.

В третий период, в тот период, который мы переживаем теперь, большевики говорят: вместе с беднотой, при прочной союзе с середняком, против/капиталистических элементов нашего хозяйства в городе и деревне, за победу социалистического строительства.

Кто смешивает эти три плана, три разные линии, отражающие три различных периода вашей революции, тот ничего не понимает в большевизме.

Ленин был совершенно нрав, говоря, что после победы буржуазной революции часть середняков уйдет в контрреволюцию. Оно так и случилось в период, например, “Уфимского правительства”, когда часть середняков в Поволжье ушла в контрреволюцию, к кулакам, а большая часть середняков колебалась между революцией и контрреволюцией. Да иначе и не могло быть. Середняк на то и середняк, чтобы он выжидал и колебался: “чья возьмет, кто его знает, - уж лучше выждать”. Только после первых серьёзных побед над внутренней контрреволюцией и, особенно, после упрочении Советской власти, середняк стал определённо поворачивать в сторону Советской власти, решив, очевидно, что без власти нельзя, большевистская власть сильна и работа с этой властью является единственным выходом. В этот именно период и сказал тов. Ленин вещие слова о том, что “мы вошли в такую стадию социалистического строительства, когда надо выработать конкретно, детально, проверенные на опыте работы в деревне, основные правила и указания, которыми мы должны руководиться для того, чтобы по отношению к среднему крестьянину стать на почву прочного союза” (речь на VIII съезде партии, т. XXIV, стр. 114).

Вот как обстоит дело с вопросом о середняках.

Ошибка Троцкого состоит в том, что он подходит к вопросу о среднем крестьянстве метафизически, рассматривает среднее крестьянство как “вещь в себе” и запутывает тем самым вопрос, искажая и фальсифицируя ленинизм.

Наконец, дело вовсе не в том, что у пролетариата могут быть и будут еще противоречия и конфликты с известной частью середняков. Разногласие между партией и оппозицией состоит вовсе не в этом. Разногласие тут состоит в том, что партия считает эти противоречия и возможные конфликты вполне преодолимыми на основе собственных сил нашей революции, тогда как Троцкий и оппозиция считают, что эти противоречия и конфликты могут быть преодолены “только в международною масштабе, на арене мировой революции пролетариата”.

Троцкий, жонглируя цитатами, пытается упрятать эти разногласия куда-то в угол. Но я уже говорил, что обмануть нашу партию не удастся.

А вывод? Вывод такой, что надо быть диалектиком, а не фокусником. Поучились бы вы, уважаемые оппозиционеры, диалектике у тов. Ленина, почитали бы его произведения, — пригодилось бы. (Аплодисменты, смех.)

Троцкий упрекал меня, как автора тезисов, в связи с тем, что там говорится о революции “самой по себе”, как революции социалистической. Троцкий находит, что такое обращение с революцией является метафизикой. Я никак не могу согласиться с этим.

Почему говорится в тезисах о революции “самой по себе”, как революции социалистической? Потому, что этим подчёркивается вся разница в оценке нашей революции между взглядами нашей партии и взглядами оппозиции.

В чём состоит эта разница? В том, что партия рассматривает нашу революцию как революцию социалистическую, как революцию, представляющую некую самостоятельную силу, способную идти на борьбу против капиталистического мира, тогда как оппозиция рассматривает нашу революцию как бесплатное приложение к будущей, еще не победившей пролетарской революции на Западе, как “придаточное приложение” к будущей революции на Западе, как нечто, не имеющее никакой самостоятельной силы. Стоит только сравнить оценку Лениным пролетарской диктатуры в нашей стране с оценкой оппозиционного блока, чтобы понять всю пропасть между ними. В то время как Ленин расценивает пролетарскую диктатуру как инициативнейшую силу, которая, организовав социалистическое хозяйство, должна пойти потом на прямую поддержку мирового пролетариата, на борьбу с капиталистическим миром, оппозиция, наоборот, рассматривает пролетарскую диктатуру в нашей стране как пассивную силу, живущую под страхом немедленной потери власти “перед лицом консервативной Европы”.

Разве не ясно, что слово “метафизика” пущено в ход для того, чтобы прикрыть им наготу социал-демократической оценки нашей революции со стороны оппозиции?

Троцкий говорил, далее, о том, что я заменил неточную и неправильную формулировку вопроса о победе социализма в одной стране, данную в моей книжке “Об основах ленинизма” в 1924 году, другой формулировкой, более точной и правильной. Троцкий, видимо, недоволен этим. Почему, на каком основании,— он так и не сказал. Что может быть плохого в том, что я исправил неточную формулировку, заменив её точной? Я вовсе не считаю себя безгрешным. Я думаю, что партия может только выиграть, если ошибка, допущенная тем или иным товарищем, признаётся им и исправляется потом. Что хочет, собственно, сказать Троцкий, подчёркивая этот факт? Может быть, он хочет последовать хорошему примеру и заняться, наконец, исправлением своих многочисленных ошибок? (Аплодисменты, смех.) Что же, я готов ему помочь в этом деле, если тут нужна моя помощь, готов его подтолкнуть и помочь ему. (Аплодисменты, смех.) Но Троцкий преследует, видимо, какую-то другую цель. Если это верно, то я должен сказать, что его попытка есть попытка с негодными средствами.

Троцкий уверял в своей речи, что он не такой уж плохой коммунист, как его изображают представители большинства партии. Он привёл целый ряд цитат из своих статей, говорящих о том, что он, Троцкий, признавал и продолжает признавать “социалистический характер” нашей работы, что он не отрицает “социалистического характера” нашей государственной промышленности и т. д. и т. п. Экая, подумаешь, новость! Этого еще не хватало, чтобы Троцкий отрицал социалистический характер нашей работы, нашей госпромышленности и т. д. Эти факты признаются теперь всеми, вплоть до нью-йоркской биржи, вплоть до наших нэпманов, не говоря уже об О. Бауэре. Теперь все видят, и враги и друзья, что мы строим промышленность не так, как строят её капиталисты, что мы вносим в развитие нашей хозяйственной и политической жизни некие новые элементы, не имеющие ничего общего с капитализмом.

Нет, уважаемые оппозиционеры, не в этом теперь дело.

Дело обстоит теперь более серьезно, чем это может показаться оппозиционному блоку.

Дело идёт теперь не о социалистическом характере нашей промышленности, а о том, чтобы построить социалистическое хозяйство в целом, несмотря на капиталистическое окружение, несмотря на наличие врагов, внутренних и внешних, ждущих гибели пролетарской диктатуры. Дело идёт о том, чтобы добиться полного торжества ленинизма в нашей партии.

Дело теперь не в мелочах и курьёзах. Мелочами и курьёзами теперь не отговориться от партии. Партия требует теперь большего от оппозиции.

Либо вы проявите мужество и сумеете открыто и честно отказаться от своих принципиальных ошибок, либо вы этого не сделаете, и тогда получайте от партии заслуженную квалификацию вашей позиции, как позиции социал-демократического уклона.

Одно из двух.

От оппозиционеров зависит сделать выбор. (Голоса: “Правильно!”. Аплодисменты.)

От жонглирования цитатами лидеры оппозиции пробовали перейти: и разногласиям практического характера. Троцкий и Каменев так же, как и Зиновьев, пытались формулировать эта разногласия, утверждая вместе с тем, что важны не теоретические разногласия, а разногласия практические. Я должен, однако, сказать, что ни одна ив формулировок наших разногласий, данных оппозицией на этой конференции, не отличается ни объективностью, ни полнотой.