Читать онлайн «От крушения Пражской весны к триумфу «бархатной» революции. Из истории оппозиционного движения в Чехословакии (август 1968 – ноябрь 1989 г.)». Страница 23

Аресты членов ДРМ вызвали широкий протест на Западе. Это были первые акции международной солидарности, которые в дальнейшем продолжались постоянно. Еще до суда над лидерами движения в их поддержку выступили те политические деятели, которые в полной мере их идеалов не разделяли. В середине декабря 1970 г. в Западном Берлине создана «Инициативная группа по освобождению чехословацких товарищей». Под петицией поставили свои подписи 35 известных европейских социалистов и коммунистов, в том числе Ж. П. Сартр, посещавший Прагу еще 30 ноября 1968 г.

26 ноября прошел крупный митинг в Париже, на котором обсуждалось положение в ЧССР и звучали протесты против репрессий. На нем выступил главный редактор журнала «Листы» И. Пеликан. В акции принимала участие и группа чехословацких троцкистов, которая сформировалась в 1970 г. в Париже как Чехословацкая группа Организационного комитета восточноевропейских коммунистов при Международном комитете по реконструкции IV Интернационала. С ноября 1970 г. она издавала журнал «Пролетарий», в котором публиковались материалы о расправах властей с оппозицией в ЧССР и об акциях солидарности с преследуемыми. В журнале резкой критике подвергалась ФКП за непоследовательность выступлений против «режима нормализации» в ЧССР и даже Объединенный секретариат IV Интернационала, сторонники которого клеймились как «ренегаты троцкизма». Ему ставилось в вину избирательное отношение к преследуемым: выделение «правильных революционеров» (т. е. членов ДРМ) и остальных политзаключенных, к которым они не проявляли ни малейшего интереса.

Кульминация кампании протестов пришлась на период после вынесения приговоров. Газета «Монд» опубликовала 17 марта 1971 г. Заявление 17 французских интеллектуалов (Ж. П. Сартр, Симона де Бовуар и др.), протестовавших против процесса, который, по их мнению, инсценировал и после полицейской провокации. Процесс они называли проявлением сталинизма[262]. 9 марта с протестом к чехословацкому правительству обратились три депутата западногерманского бундестага, а 17 марта против него выступила бельгийская Лига в защиту прав человека. В ряде американских и европейских городов (Нью-Йорк, Рим, Западный Берлин, Вашингтон, Берн и др.) прошли манифестации в защиту членов ДРМ[263].

Конечно, политические силы, организовавшие демонстрации, занимали далеко не ведущие посты, а меры в защиту осужденных принимались отнюдь не на государственном уровне. И все же «режим нормализации» уяснил, что любое его репрессивное деяние отслеживается самым тщательным образом и не останется без внимания западной общественности ни в настоящем, ни в будущем.

ДРМ стало одной из первых независимых групп – жертв «режима нормализации». Все же преследования ее членов не прошли безнаказанно – западная общественность взяла под пристальное наблюдение протестное движение в Чехословакии. Протест внутри страны – преследования – протест извне: по такому алгоритму начала развиваться большая часть структур чехословацкого антинормализационного движения.

Укрепив свои властные позиции, новое руководство сосредоточило внимание на компартии, в которой видело главный инструмент наведения порядка в стране. Пленум ЦК КПЧ в январе 1970 г. принял «Письмо ЦК КПЧ всем первичным организациям и членам партии по обмену членских билетов КПЧ», положившее начало проверкам, целью которых являлась чистка партии от всех «враждебных, ревизионистских и правых элементов», восстановление единства партии на основе марксизма-ленинизма, возрождение и упрочение руководящей роли партии, ее дееспособности и революционной боевитости.

Основой проверок, коснувшихся полумиллиона человек, явилась оценка позиций и деятельности каждого отдельного члена партии. По итогам собеседований в выдаче партбилетов отказано 326 817 членам, т. е. 21,67 % всех членов, исключено было 67 147 – 4,45 %, а членство приостановлено 259 670 членам – 17,22 %. Если взять во внимание уменьшение членов в период 1968–1969 гг., т. е. до начала проверок, то КПЧ в целом оставили 473 731 членов, или 28 % общего ее числа[264] – население большого европейского города! В число исключенных входили те, кого можно считать «молчаливыми оппозиционерами».

Идеологическая платформа чисток формулировалась в принятом в декабре 1970 г. документе «Уроки кризисного развития в партии и обществе после XIII съезда КПЧ», в котором излагалась развернутая программа «нормализации». В нем содержалась критика общественного развития во второй половине 1960‑х гг., излагались «постоянные и неизменные ценности» социализма, отказ от которых причислялся к антисоциалистическим и контрреволюционным действиям. Его постулатами объявлялись: 1) руководящая роль в обществе рабочего класса и его авангарда компартии; 2) социалистическое государство как инструмент диктатуры пролетариата; 3) марксистско-ленинская идеология и ее пропаганда всеми СМИ; 4) общественная собственность на средства производства и плановое ведение экономики; 5) принципы пролетарского интернационализма и их последовательное воплощение во внешней политике, особенно в отношениях с СССР. Согласно «Урокам», именно сомнение в правильности этих принципов привело в 1968–1969 гг. к подрыву существующих устоев, «острой опасности контрреволюции», а «интернациональная помощь» союзников создала для коммунистов «прочный тыл» для ведения борьбы против антисоциалистических, контрреволюционных и правых сил.

Приверженцы Пражской весны изгонялись отовсюду. Массовые чистки затронули не только руководящие партийные структуры, насильственная смена кадров велась в государственных, профсоюзных и молодежных организациях. В партийных организациях создавалось так наз. «здоровое ядро»; оно сверху донизу, от руководства партии до первичных организаций, проводило проверку членов партии, разделив их на три категории: «проверенных», вычеркнутых за пассивность и, наконец, исключенных «правых оппортунистов». Против них стал действовать «запрет на профессии», их заставляли отказываться от своих убеждений. Некоторые виды деятельности им вообще запрещались, а дети подвергались дискриминации при поступлении в вузы, у них отбирались загранпаспорта, их лишали воинских званий.

В учреждениях, НИИ и организациях культуры проверке подвергались также и беспартийные. Несогласие с «интернациональной помощью», оказанной в августе 1968 г., имело для них такие же последствия, как и для исключенных коммунистов. Многие представители культуры и общественных наук покинули страну, а оставшиеся нередко работали истопниками, сторожами, дворниками и др.

Кадровые чистки позволили в короткие сроки устранить из политической жизни страны представителей «ревизионизма», «правого оппортунизма» и кого угодно еще. В итоге коммунисты-реформаторы остались за бортом, что сыграло негативную роль в последующем историческом развитии государства. Чистки навсегда выхолостили руководство КПЧ от внутрипартийной оппозиции, отныне она могла формироваться в Чехословакии только на внепартийной основе, а импульсы радикальных преобразований уже не могли идти сверху, а только снизу.

Укреплению режима способствовало и возвращение к проверенным методам изоляции и запугивания. Железный занавес снова действовал, как и до 1968 г., поездки на Запад были ограничены, как и импорт зарубежной периодики, книг, кинофильмов, возобновилось глушение «подстрекательских» радиостанций.

СМИ, которые сыграли исключительно важную роль в 1968 г., подвергались «нормализации» с особой тщательностью. Предварительная цензура, хотя и не была восстановлена, но система личной ответственности редакторов и следовавшие за этим суровые санкции сделали свое дело. СМИ реформаторского направления отслеживались и закрывались.

После 1968 г. «режим нормализации» отвергал само понятие «реформа», допуская лишь «дальнейшее совершенствование» уже существующего социалистического строя. Тем самым подавлялась любая попытка решить как старые, так и новые проблемы, которые несла с собой стремительно менявшаяся экономическая и международная обстановка в 1970‑е и 1980‑е гг.

Все же динамика экономического развития пока позволяла наряду с использованием резервов и ограничением инвестиций в модернизацию производства поддерживать относительно высокий по меркам СЭВ жизненный уровень. Правда, все более увеличивался зазор в производительности труда и стандартах потребления между даже относительно зажиточным населением Чехословакии и гражданами Западной Европы.

Основой идеологии и пропаганды режима уже не являлся коммунизм как социальная утопия, а реальные социальные ценности: гарантированная работа, бесплатные здравоохранение и образование, дешевое жилье и дотации на основные продукты питания – даже за счет замедления темпов экономического роста. Нарождавшийся средний класс добавлял к этому автомобиль, дачу («халупу») или садовый участок, отпуск у моря в «соцстранах»; довольство обеспечивалось и рабочим. Представители высшей номенклатуры кроме удовлетворения от обладания властью пользовались особыми местами отдыха, закрытыми медучреждениями, покупали импортные товары в спецмагазинах, имели иные привилегии.