Читать онлайн «От крушения Пражской весны к триумфу «бархатной» революции. Из истории оппозиционного движения в Чехословакии (август 1968 – ноябрь 1989 г.)». Страница 16

И все же май 1969 г. стал месяцем не нарастания протеста, а его упадка. Так, в апреле протесты против прихода к власти Гусака и его команды отправили 84 организации и учреждения, а после майского пленума ЦК КПЧ, который исключил из партии Кригеля и других реформаторов, ЦК КПЧ получил лишь 2 протеста. Правда, 57 протестов адресовались президенту Л. Свободе с наивной верой, что он будет добиваться справедливости[185]. Но начинала действовать апатия. И если новому лидеру КПЧ «открыто и прямо выражал поддержку лишь небольшой процент населения, то тех, кто также открыто встал на путь политической борьбы с его режимом, было еще меньше. Граждане понимали, что правительство становится чуждым для них, но они почти не реагировали на это. При Дубчеке люди еще верили, что своей критикой они смогут повлиять на изменение плохого решения, при Гусаке же они уже считали свои протесты лишними и небезопасными, заняв позицию недовольного молчащего большинства»[186].

В этих условиях чехословацкая оппозиция оказалась организационно раздробленной. Так, делегаты VII съезда профсоюзов в марте 1969 г. декларировали взаимную солидарность и решимость отстаивать гражданские права, но уже 21 апреля президиум Центрального совета профсоюзов практически безоговорочно поддержал новое партийное руководство.

Против нового политического курса выступила Чешская федерация локомотивных бригад, объединявшая 23 тыс. членов. После своего заседания 29–39 апреля она совместно с Союзом работников монтажных организаций стремилась побудить к совместному выступлению все профдвижение. В ответ на это Совет профсоюзов Словакии потребовал от МВД запретить деятельность данных союзов на словацкой территории[187]. Большинство же профсоюзов «благоразумно» уходило от подобного рода противостояний.

Еще в первые дни после апрельского пленума начали забастовку студенты сельскохозяйственных вузов в Праге и Чешских Будеёвицах, а также химико-технологический и философский факультеты в Праге. Появились плакаты: «Мы против социализма с гусиной кожей!»[188]. Однако в этот раз ни один завод не поддержал забастовку студентов, а к маю протестные настроения и вовсе утихли. В последние весенние месяцы 1969 г. Союз студентов высших учебных заведений стал мишенью нападок всех, кто не без основания опасался его бескомпромиссной позиции, отказа уступить и постоянного подчеркивания необходимости единства действий на уровне факультет-завод.

В самом студенческом движении стали проявляться противоречия. Президиум Союза студентов вузов, который организовал акции в поддержку Смрковского и демонстрацию в день похорон Палаха, терял влияние. Он собрался 28 апреля в Оломоуце и принял ряд документов оппозиционного характера. В ответ на это власти усилили давление на студентов, пытаясь с целью установления контроля над Союзом ввести его под контроль Национального фронта. Когда в Оломоуце на голосование поставили вопрос о вхождении в НФ, «за» проголосовал 71 его делегат, а 70 – против. Тем самым даже в условиях становившейся все более жесткой «нормализации» необходимые две трети голосов набрать не удалось, и раскол в движении студентов оставался весьма симптоматичным фактом. К началу мая из 65 факультетских студенческих организаций «за» вхождение в НФ выступили 32 – та же половина с перевесом в один голос; последние при поддержке аппарата КПЧ начали формировать свои руководящие органы[189].

Дезинтеграция не обошла стороной и творческую интеллигенцию. Союз чешских журналистов встал на путь покаяния, в то время как Союз чешских писателей продолжал твердо отстаивать свои позиции. На заседании 22 апреля его руководство заявило о поддержке Координационного комитета и редакции издания «Листы», протестовало оно и против запрещения журнала «Культурни живот» в Словакии.

Власти отреагировал и на эти протесты ужесточением мер. Так, к концу апреля 1969 г. была проведена замена главных редакторов почти всех партийных печатных органов, а журнал «Политика» запрещался. На телевидении не по своей воле ушло все руководство главной редакции теленовостей и создана цензурная «группа редакторов контрольной службы»; аналогичные меры коснулись и радио. 6 мая Президиум ЦК КПЧ принял решение, направленное против печатных изданий общественных организаций: в течение 10 дней предполагалось сменить редакторов в изданиях «Праце», «Млада фронта», прекратить издание «Студентскелисты», «Репортер», «Листы», «Мы 69», «Пламене», «Свет в образех». 14 мая правительство окончательно отменило их регистрацию.

Памятуя «хоккейную баталию», «режим нормализации» опасался спонтанных демонстративных акций, поэтому было принято решение не проводить традиционные первомайские демонстрации и студенческие маевки (майялесы). Тем не менее 1 мая 1969 г. в Праге собралось около 2 тыс. человек, а в ночь с 8 на 9 мая в знак протеста против вторжения срывались советские флаги. Хотя и эти акции возникали стихийно, они не принимали массового характера. По верному утверждению Й. Мадры, коммунисты-реформаторы, добровольно отказавшись от руководства широким народным движением, перешли к тактике индивидуальной обороны своей прежней политики и непубличным протестам против преследования отдельных людей[190]. Демонстрации со срыванием флагов страны, освободившей Чехословакию от фашизма, представлялись им чрезмерными. В то же время некоммунистическая оппозиция оказалась не готовой взять на себя руководство антинормализационным движением. В связи с этим можно признать справедливым утверждение, что «военные угрозы оккупационных войск, полицейские меры, ограничение информации после введения цензуры и ликвидация ряда журналов и угрозы ответственности за публичное проявление неконформистской позиции диаметрально изменили политическую атмосферу общества»[191].

Победа фракции Г. Гусака, таким образом, явилась важной вехой, значимой и для развития антинормализационного движения в стране. Важно при этом подчеркнуть, что определенная часть коммунистической и некоммунистической оппозиции считала Гусака наиболее приемлемой фигурой на ближайший период[192]. Постепенно нараставшая критика, сопротивление политике уступок, которую избрало руководство А. Дубчека, лишалось многих возможностей: общество уже не могло выражать свое мнение публично, а коммунисты – в партийных органах. Можно было говорить о провале капитулянтской политики партийного руководства и еще в большей мере об отходе от послеянварского курса. Оппозиция внутри легальных структур прекращала свое существование[193].

29–30 мая 1969 г. состоялся первый после смещения с партийного Олимпа А. Дубчека пленум ЦК КПЧ, на котором с докладом об основных задачах партии выступил Г. Гусак. «Сегодня, – подчеркнул он, – по прошествии шести недель, мы можем твердо сказать, что большая часть партии и общества поняли смысл этого шага и одобрили линию апрельского пленума»[194]. Стратегический курс в партийном докладе выстроен достаточно жестко и бескомпромиссно. В нем определялась генеральная линия – «консолидация отношений внутри партии», которая в свою очередь являлась главной в преодолении кризисных явлений в чехословацком обществе[195]. Возвращаясь к событиям осени 1968 г., лидер партии особо отметил, что ноябрьская резолюция пленума ЦК КПЧ не стала основой консолидации партии и общества и остановился на причинах этого явления. «Отсутствие единства в центральном комитете, – подчеркнул он, – и его [исполнительных] органах, отход от ленинских принципов в работе партии, нерешительность и неуверенность руководства по-прежнему предоставили большое поле деятельности для антисоциалистических, правооппортунистических сил, оставив основную часть средств массовой коммуникации в их руках». Период конца 1968 – начала 1969 г., по его словам, был наполнен «деструктивными попытками антисоциалистических и оппортунистических сил, неоднократно приводивших государство на грань катастрофы». В конце марта эти силы перешли в новое наступление, а их акции в большинстве случаев носили «явно контрреволюционный характер»[196]. Цели преодоления подобного рода явлений сформулированы следующим образом: «Именно поэтому необходимо в кратчайшие сроки политически изолировать те силы, которые вносят в партию и общество разруху, а их объективные цели вступают в непримиримое противоречие с нашими социалистическими целями. Только так можно преградить путь непрекращающейся чреде кризисов, стихийных анархических акций с непредсказуемыми последствиями»[197]. Гусак считал неизбежным начало «крупной политической борьбы, которую необходимо вести с целью завершения процесса консолидации нашей партии и государства»[198]. Антиреформаторы привычно оперировали в своих выступлениях уже становившимися традиционными терминами: «антисоциалистические элементы», «право-оппортунистические силы», «оппортунистические элементы», «контрреволюционеры» и др.