Читать онлайн «Лесные солдаты. Партизанская война на Северо-Западе СССР. 1941-1944». Страница 20

Большую роль в обеспечении успешной боевой деятельности играла контрразведывательная работа, имевшая целью ограждение партизан от подрывной деятельности немецких спецслужб и проникновения вражеской агентуры в отряды. Ее проведение возлагалось на заместителей командиров по разведке или их помощников по контрразведке. В некоторых партизанских формированиях контрразведывательные органы действовали самостоятельно и организационно были выведены в самостоятельную структуру. В этом случае в бригадах создавались особые отделы, а в отрядах в штат командования вводились оперуполномоченные. Контрразведка занималась не только ограждением от проникновения немецкой агентуры, но выполняла много специальных мероприятий, к которым относились своевременное получение информации о замыслах и планах вражеских спецслужб, направленных на подрыв партизанского движения; выявление проникших в ряды партизан агентов немецких спецслужб; пресечение подрывной деятельности против партизан и т. д.

Чтобы выполнить перечисленные задачи, органы контрразведки применяли такие методы, как агентурное проникновение во вражеские спецслужбы; оперативное наблюдение за их объектами; захват официальных сотрудников, агентов и документов немецких спецслужб; оперативный поиск вражеской агентуры в партизанских подразделениях и на территории, окружавшей партизанские базы; физическое уничтожение нацистских преступников, предателей и пособников оккупантов и т. п. В целях борьбы с проникновением агентуры с января 1942 года органами госбезопасности начали создаваться оперативно-чекистские группы. Кроме борьбы с вражеской агентурой, они вели работу по выявлению провокаторов, террористов и паникеров. Подготовка групп велась центральным аппаратом НКВД, а также республиканскими и областными органами госбезопасности. Оперативно-чекистские группы выполняли ту же работу, что и особые отделы действующей армии, и приравнивались к ним в правах. Непосредственное управление их деятельностью осуществлялось управлениями НКВД и представителями ЦШПД. Партизанские командиры не имели права вмешиваться в деятельность этих групп и обязаны были предоставлять им всю необходимую помощь. Опергруппы оказывали партизанским командирам содействие в организации режимных ограничений, проводили среди партизан большую разъяснительную работу о необходимости проявления бдительности и строгого соблюдения конспирации.

В целях сковывания подрывной деятельности немецких спецслужб сотрудники органов госбезопасности принимали участие в подготовке и проведении дезинформации: доводили до немцев сведения о численности партизанских сил, во много раз превышая или занижая ее; создавали ложные базы и лагеря; имитировали подготовку нападения на те или иные объекты и т. п. Все это дезорганизовывало работу немецких спецслужб, направляло их усилия по ложному или бесперспективному пути, задерживало проведение подготовленных карательных операций, снижало результативность деятельности их разведки и контрразведки. Назначение на должность и снятие с должности работников оперативно-чекистских групп проводилось только начальниками управлений НКВД или начальниками оперативно-чекистских отделов, действовавших в партизанской зоне. В каждой оперативно-чекистской группе в составе партизанского формирования был оперативный работник, умевший пользоваться радиостанцией, знавший коды и шифры, неизвестные партизанским командирам, а иногда имевший и собственную радиостанцию с подчиненным только ему радистом.

Проводя работу по очистке отрядов от немецкой агентуры, чекисты выявляли двойников, засланных немцами, обставляли собственной агентурой вновь зачисленных бойцов и проверяли их на специальных заданиях. В ходе оперативного поиска чекисты, при необходимости, искусственно создавали условия, при которых могли проявиться враждебные намерения или действия агентуры противника или можно было проверить подозреваемое лицо и выявить факты, свидетельствовавшие о его подрывной деятельности. При этом создавшиеся условия должны были либо «благоприятствовать» враждебной деятельности (путем «смягчения» режимных ограничений в отрядах, упрощения доступа к средствам связи и т. п.), либо вводить в заблуждение агентуру противника (развертывание ложных баз и лагерей, объявление о предстоящем «перебазировании», маршрутах движения в районы сбора для проведения операций и т. п.), то есть провоцировать немецких агентов на поступки, способствовавшие их разоблачению.

Для выявления агентуры и пособников оккупантов в Идрицком и Себежском районах широко использовались бывшие немецкие солдаты, которых было много в отрядах. В случае разоблачения агенты противника сразу же ликвидировались после проведения необходимых следственных действий. Это объяснялось тем, что тюрем в лесу не было и содержать арестованных агентов, чтобы провести более тщательные следственные действия, было негде. А если партизаны вели бои с карателями или же находились в рейде, то выявленный агент подлежал ликвидации немедленно. Возиться с ним долго было некогда. Либо на жестком допросе он выдавал своих подельников, либо немедленно получал пулю в лоб.

В то кровавое роковое лето 1941 года расстроенные толпы попавших в окружение солдат и командиров Красной армии метались по лесам и болотам, разыскивая свои части или стремясь выйти к своим через линию фронта, за которой они все время не поспевали. Советские и партийные руководители, заранее отправив свои семьи в тыл, перед приходом немцев спешно уезжали на восток. Со дворов военных комиссариатов, районных управлений НКВД, горкомов партии, райисполкомов поднимался дым — горели архивы. Перед приходом немцев мимо железнодорожных вокзалов и полустанков, на которых метались опоздавшие эвакуироваться люди, не останавливаясь проходили последние поезда.

Оставшиеся в Себежском и Идрицком районах мужчины, не попавшие под мобилизацию, не эвакуировавшиеся в тыл, закладывали руки в карманы и ждали неизвестного. Они не жгли материальных ценностей и имущества, чтобы оно не досталось врагу, как этого требовали постановления правительства. Они ждали, что будет дальше. Перед своим уходом в тыл руководители призвали жителей разобрать по домам все, что не удалось эвакуировать. Колхозники растащили по подворьям колхозный инвентарь, скот и запасы продуктов. В Себеже и Идрице люди подобрали все, что плохо лежало, разграбили магазины и госучреждения, квартиры, оставленные беженцами.

После этого начали со страхом ждать прихода немцев. Неизвестность пугала. Большинство населения не поддалось на уговоры руководства и не стало эвакуироваться в тыл, бросать дома и имущество. Люди надеялись, что приспособятся жить и при новой немецкой власти.

И вот появились передовые отряды немецких солдат на мотоциклах с блестящими лунообразными бляхами на груди. На перекрестках немцы деловито устанавливали указатели с надписями «Nach Moskau!», «Nach Petersburg!» и ехали дальше. Они сворачивали с дорог, заезжали во дворы крестьянских домов, мылись, брились, отдыхали, попутно подъедая кур и овощи с огородов. Иногда расплачивались с хозяевами незнакомыми бумажными купюрами и монетами, а чаще пользовались всем этим без спросу. Оккупация началась с того, что проходившие в сторону линии фронта передовые части съели у населения практически все запасы продовольствия.

Дороги были забиты лавинами войск и техники, двигавшейся к фронту. Колонна за колонной с песнями шли пехотинцы с закатанными рукавами мундиров, с гранатами за голенищами сапог. Из люков грохочущих танков выглядывали распаренные жарой лица танкистов с черепами в петлицах и на пилотках. Проносились тяжелые машины с рядами сидящих в кузовах солдат, мотоциклы с установленными на колясках пулеметами, медленно ехали пароконные фуры, запряженные мощными лошадьми. Все это для жителей было чужим, незнакомым, непонятным. Во дворах и на огородах, расположенных вдоль дорог, хозяйничали немецкие солдаты. Тыловым немецким подразделениям, пришедшим вслед за передовыми частями, практически ничего не оставалось.

Немецкий солдат лета 1941 года был молод, в основном не старше 30 лет. Это были здоровые, откормленные и хорошо обученные воины. Их не так-то легко было остановить или выбить с занятых позиций. И сдавали позиции солдаты вермахта лишь по приказу свыше. Воевали они хорошо, храбро, умело, отличались взаимовыручкой в бою. Взятые в плен немецкие солдаты в это лето держались высокомерно и нагло. Им не от чего было унывать. Они воевали не на своей, а на чужой территории. Плакать должны были русские. Немцы жгли, вешали и выдирали все живое. Руины захваченных ими пространств зарастали бурьяном и крапивой. Расстегнув до пупа мундиры и засучив рукава, они шагали на восток, упоенно распевая частушки, сложенные на русском языке, чтобы эти скоты русские еще больше осознали свое унижение. Передовые воинские части везде развесили объявления: «Все местные жители должны вернуться в свои дома, стать на учет в военной комендатуре. Красноармейцы также должны явиться в комендатуру. За неисполнение приказа смертная казнь».