Читать онлайн «Битвы, изменившие историю». Страница 4

Демосфен не проглядел значение первых этапов процесса объединения Греции. По его мнению, результатом должно было стать подавление демократии (в том числе лишение демократического государства привилегии воевать с любым другим государством). Когда по тщательно организованной просьбе граждан Филипп вмешался в один из локальных конфликтов и вышел из него официальным главой фессалийской конфедерации, оратор выступил со своей первой филиппикой. И продолжал выступать до конца своих дней.

Здесь нужно заметить, что Филипп был дипломатичным лжецом крупного калибра, распутником, пьяницей и разбойником, а с гражданскими делами управлялся так же ловко, как с военными. Правление его было эффективно. Золотые рудники, разработка которых началась при нем, позволяли ему за все платить наличными; при дворе у него царила справедливость, и под его руководством народ процветал. Что толку в демократии, если при Филиппе жить лучше? Таким образом, в большинстве городов крепли профилипповские настроения, и задача Демосфена весьма осложнилась. Нет нужды останавливаться на каждом па в этом запутанном танце, но в 338 году союзные армии Афин, Фив и нескольких городов помельче вышли против македонской армии в Херонее. Фиванцы были уничтожены, афиняне потерпели сокрушительное поражение.

К удивлению побежденных, победитель не занялся ожидаемыми вымогательствами и репрессиями, а созвал греческие города, в том числе Афины и Фивы, на совет в Коринфе. Филипп стал председателем на этом совете; зная, что греки думают своими языками, он разрешил им ораторствовать сколько вздумается. В конце концов было заключено общее соглашение, запретившее междоусобные войны и для верности назначившее Филиппа главнокомандующим коринфской лиги. Кроме полицейской функции, лига полагала целью войну с Персией — войну возмездия, ибо нападения начались за полтора века до того времени и не прекращались, хотя изменили характер. Эта концепция помогла промакедонским партиям; что могло быть популярнее, чем союз гомонойи против великой державы, которая не признавала греческое единство.

В 357 году Филипп взял седьмую жену, эпирскую принцессу по имени Олимпия, которую он встретил в Самофракии во время празднования мистерий. Она была орфическая жрица и вакханка, утверждавшая, что ведет свой род от Ахилла, участвовавшая в странных ритуалах и дружившая со змеями. В каком-то смысле она стала его единственной женой, женщиной, способной соответствовать ему. В брачную ночь ей приснилось, будто в ее лоно ударила молния, и в положенное время она родила сына, которого назвали Александром.

Первым наставником Александра был человек необычайной строгости, который заставлял его маршировать до полуночи, чтобы нагулять аппетит к завтраку, и не давал есть досыта за завтраком, чтобы нагулять аппетит к обеду. Когда Александр вышел из возраста начальной школы, его перепоручили заботам Аристотеля. Обучение шло как в философском, так и в военном духе; Александр с ранних лет отличался такой силой, такой ловкостью, такой необычайной привлекательностью, такой находчивостью и сообразительностью, что ввиду тесных связей его матери с таинственными божествами поползли слухи о его возможном сверхъестественном происхождении. Мужая при дворе, он, бывало, выпивал за компанию глоток-другой вина, но не больше. Он проявлял необыкновенное воздержание и выходил из спальни с презрительной усмешкой, когда отец посылал куртизанку к нему в постель; он был равнодушен и к азартным играм. В восемнадцатилетнем возрасте он командовал отрядом гетайров, когда началось решительное наступление на Херонею. Когда Александру исполнилось двадцать, передовые войска под командованием Пармениона заняли позицию на Дарданеллах для нападения на Персию, Филиппа убили, и Александр стал царем Македонии.

Главные города оппозиции, Афины и Фивы, пришли в восторг от известия о смерти чудовища, но он быстро охладел, стоило только Александру перейти через перевалы во главе своей армии. В покоях отца молодого царя избрали главнокомандующим лиги, и он вернулся в Северную Македонию, где провел две стремительные кампании на Дунае и в Иллирии, чтобы укрепиться на передовых позициях, прежде чем предпринять великий поход против Персии. Источники мало сообщают об этих кампаниях, но они стали ключевыми событиями. Дело было не только в том, что Александру удалось так обуздать племена, что они в течение целого поколения не причиняли ему беспокойства, но и в том, как он это сделал. Он еще жестче, чем Филипп, вел войска в поход; он был в середине каждой битвы и всегда с тем отрядом, который предназначал для решающего удара: то с фалангой, то с гетайрами, то с гипаспистами, а порой с легкими лучниками. Иными словами, он принял новую тактическую концепцию. Маневры Александра приводили бывалых военачальников, прослуживших Филиппу по два десятка лет, в изумление и даже некоторое возмущение; но они должны были признать, что все шло как задумано, и между молодым полководцем и его войском наладились отношения прочного доверия.

Пока Александр был в походе, персидский царь Дарий III Кодоман, который полностью представлял себе намерения македонцев, испробовал старый безотказный трюк — подкупил греков, вынудив их сражаться друг с другом. Спарта, не входившая в члены Коринфской лиги, взяла у него деньги; так же поступил и Демосфен от имени Афин, хотя официально город отказался; Фивы, наверное, тоже не упустили своего. Поползли слухи о том, что в северных землях Александра убили, для доказательства были сфабрикованы улики. Фиванцы восстали и напали на македонский гарнизон, расположенный в городской цитадели; Афины решали, не следует ли предпринять какие-либо серьезные шаги, когда как гром среди ясного неба свалился Александр со своей армией, взял штурмом Фивы (при этом погибли 6 тысяч жителей в уличных боях) и приказал сровнять город с землей. К Афинам он отнесся с величайшим вниманием не только под влиянием эмоций, так как считал их сердцем греческой культуры, но и по практическим соображениям: Афины обладали могущественным флотом. Как правило, для любого поступка у Александра находилось не меньше двух причин.

Теперь свой опорный пункт в Греции царь мог считать надежным. Зимой 335 года Александр направился к проливу, отозвал Пармениона с занятого плацдарма и начал готовиться к вторжению. Можно быть уверенным, что с самого начала он отказался от отцовской концепции ведения ограниченной войны ради сохранения Греции и нацелился на завоевание Персидской империи и структуры, на которую она опиралась. Ожидалось, что его долго не будет в Греции; управлять македонско-греческими делами он оставил Антипатра, наделив его военными полномочиями и 9 тысячами македонских солдат. В ведении Олимпии, королевы-матери, находилось управление гражданскими делами, хотя зоны влияния королевы и полководца в некоторой степени перекрывались. Эти двое ненавидели друг друга, и можно было надеяться, что им удастся достичь определенного динамического равновесия.

Армия вторжения насчитывала 30 тысяч пехоты и 5 тысяч конницы. Кроме македонской регулярной армии, в нее вошел сильный контингент войск Лиги из традиционных греческих гоплитов и отряда фессалийской конницы. Во всех предыдущих войнах основной целью было обнаружить армию врага, разбить ее и после этого захватить вражеские города; Александр внес в свои действия такое же невиданное, как введенное Филиппом объединение родов войск, — стратегический план. Для двадцатиоднолетнего юноши, который от нетерпения не мог усидеть на месте, это был удивительный план: очистить все западное побережье Азии и лишить баз находящиеся на службе у Персии флоты, предотвратить таким образом контрнаступление на македонские коммуникации или в глубь Греции. Александру была прекрасно известна слабость уз, связывавших персидские провинции с центром, причиной которой была система местной автономии; он полагал, что провинции с готовностью перейдут на сторону сильного, а также что Дарию понадобится немалое время, чтобы собрать армию на борьбу с Александром.

Он отправился вдоль побережья Малой Азии и у реки Граник с крутыми берегами встретил первое сопротивление в виде 20 тысяч азиатских всадников и 20 тысяч греческих наемников-пехотинцев под командованием Мемнона Родосского, персидского военачальника. Мемнон совершил ошибку, попытавшись удержать берег реки с помощью конницы, пока греческие копьеносцы были в арьергарде. Атака гетайров Александра прорвала оборону, фаланга захватила брод и разметала наемников во все стороны. Потом под пятой царя пала большая часть Фригии, на защиту которой персы оставили слишком мало сил. Потом Александр двинулся на юг Малой Азии, захватывая города, затем вернулся в Гордий и Анкиру, расположенные на центральном нагорье, и отправился через горы на юг, на берег Ликии.