Читать онлайн «Третья военная зима. Часть 1». Страница 44

Василий Михайлович Песков

«Обычный коробок спичек. Я нашел его неожиданно, отодвинув ящик стола.

Стол этот в отцовском доме забыли. Когда переехали жить на станцию из села, старый стол поставили в угол чулана. Там он, покрытый тряпьем, связками старых журналов и всякой всячиной, отслужившей свой век, простоял много лет. Копаясь в тронутом червоточиной выдвижном ящике, я обнаружил жестянку похожих на гвоздики патефонных иголок, обнаружил значок с надписью «Ворошиловский стрелок», футляр для отцовских карманных часов. В столе лежали пакет порошка «от желудка», картонный елочный заяц, затертый рубль довоенного образца… И этот коробок спичек.

Обычный коробок. Обычный, да не совсем! На желтой сморщенной этикетке, в том месте, где бывает рисунок, наискосок стояли три строчки, очень знакомые строчки: «Наше дело правое! Враг будет разбит! Победа будет за нами!».

Спички 41-го года! Я достал одну из коробки. Зажжется? Зажглась.

И вот уже все в доме – отец, мать, сестра – разглядывают находку. Всем интересно, но только мама может припомнить… Я гляжу на нее: неужели не вспомнит? Вспомнила!

– Это ж с той осени…

Не ждите рассказа о пущенном под откос поезде, партизанском костре или даже о перекуре во фронтовом блиндаже. Спичками из коробка не поджигали бикфордов шнур, и вообще ничего из ряда вон выходящего не стоит за находкой в столе.

Той осенью по дороге из Воронежа на Тамбов через наше село Орлово двигалась большая пехотная часть. Вспоминая сейчас бесконечную серую ленту людей, идущих под осенним дождем, невольно ежусь от холода. Грязь, непролазная черноземная хлябь, и по ней гуськом, заткнув за пояс полы мокрых шинелей, движутся люди. Усталые. Молчаливые. Куда? Почему? Мальчишкам заботы и горе взрослых понятны не в полную меру.

Не помню уж, сколько дней двигалось войско. Но только поздняя слякоть сменилась вдруг зимним морозом. Помню стук в окна: «Хозяйка, пустите хоть в сенцы». – «Все занято, идите дальше!» – отвечал вместо матери пожилой лейтенант. И он говорил правду. В избе и в сенцах на соломе вповалку один к одному лежали люди.

Утром мать намыла чугун картошки и чугун свеклы – покормить постояльцев – и послала меня добыть огоньку. Это было простое дело: выходишь на улицу, смотришь, из чьей трубы идет дым, – туда и бежишь с железной баночкой за углями.

– Ты куда? – спросил лейтенант, увидев меня на крыльце.

Я объяснил. Лейтенант полез в кирзовую сумку и достал спички:

– На, отдай матери.

(До сих пор сохранился на коричневом ребрышке коробка след от спички, которой в то утро была растоплена печь).

Чугун картошки и свеклы солдаты опорожнили в один момент. Мать стояла у печки и говорила: «Ешьте, ешьте, я еще сварю, ешьте…».

17 декабря 1943 г. Пятница. В течение дня на кировоградском направлении советские войска, отбивая контратаки пехоты и танков противника, продолжают вести наступательные бои, улучшая свои позиции.

На других участках фронта идет разведка и артиллерийско-миномётная перестрелка (из оперативной сводки Совинформбюро от 17 декабря 1943 г.).

В этот период. Рост тактического мастерства Красной Армии наблюдается в организации и ведении обороны. Изменившиеся условия боя требуют, чтобы оборона была глубокой, противотанковой, противовоздушной, упорной и активной. С этой целью увеличивается тактическая глубина обороны, суживаются полосы обороны на главных направлениях, повышаются тактические плотности, а также резко усиливается инженерное оборудование местности.

Красноармейцы в засаде

Чтобы понять малозначительность боев в Северной Африке, достаточно сказать, что в конце 1942 г. и в 1943 г. там имелось всего не более 10 фашистских дивизий, в то время как на советско-германском фронте их было 197.

За второй фронт союзники пытались даже выдать свои воздушные операции, которые при всем их значении не могли отвлечь с советско-германского фронта ни одной пехотной и танковой дивизии немцев. Столь же несостоятельными были заявления официальных представителей США и Англии о недостатке сил для открытия второго фронта. Не только в 1943 г., но и в 1942 г. сил у них было достаточно.

Правительство СССР разоблачало интриги реакционных кругов и настаивало на выполнении нашими союзниками своих обязательств об открытии второго фронта во Франции. Оно опиралось при этом на единодушную поддержку всего советского народа, настойчиво требовавшего от Англии и США более активного участия в общей борьбе. Советское правительство опиралось также на поддержку широкой демократической общественности США, Англии и других стран, которая добивалась от великих держав Запада активизации борьбы против фашизма и требовала скорейшего открытия второго фронта на главном театре военных действий. Настаивая на открытии союзниками второго фронта во Франции, советская внешняя политика тем самым выступала за укрепление и активизацию антифашистской коалиции (к.2).

Из архивных материалов и документов текущего дня

В ожесточённых боях Красная Армия наносит противнику большие потери в живой силе и технике. За последние месяцы наши войска на различных участках фронта разгромили ряд немецких соединений. Пленный обер-ефрейтор противотанковой роты 447 полка 137 немецкой пехотной дивизии Вальтер Кренцель сообщил: «В октябре русские отбросили нашу дивизию за Днепр. В боях на правом берегу реки она потерпела ряд поражений. В конце ноября в дивизии осталось только 300 активных штыков. Из остатков подразделений 447 полка создана боевая группа общим числом в 35 человек».

Пленный обер-ефрейтор 2 роты 113 полка 39 немецкой пехотной дивизии Генрих Промас заявил: «От нашей дивизии уцелела небольшая горстка людей, объединённых в сводный батальон. Командир дивизии генерал-лейтенант Левенек и командир 113 полка полковник Кнетш убиты».

Перешедший на сторону Красной Армии солдат 306 полка 211 немецкой пехотной дивизии Пауль Ц. рассказал: «Я прибыл на Восточный фронт из Франции в составе 588 полка 321 пехотной дивизии. Этому полку не повезло: русские разбили его. Я был ранен и попал в госпиталь. Через месяц я выписался из госпиталя и получил направление в свою часть. Потратив пятнадцать дней на бесплодные поиски, мне удалось установить, что 321 дивизия разгромлена, а оставшиеся от неё в живых солдаты направлены в 306 полк 211 пехотной дивизии».

Ниже публикуется акт о зверствах немецко-фашистских мерзавцев в деревне Кобылёво Полесской области: «Немецкие захватчики превратили в груду развалин нашу деревню. В конце января 1943 года в Кобылёво прибыл немецкий карательный отряд. За несколько дней гитлеровцы разгромили деревню и расстреляли 42 жителей. Спасаясь от фашистских убийц, население ушло в леса. Несколько месяцев деревня пустовала, в ней не было ни души. В мае немецкие военные власти предложили всем советским гражданам вернуться в свои деревни. Фашисты издали приказ, в котором заверяли крестьян, что отныне их жизнь будет в безопасности. Многие жители вернулись к себе домой, не подозревая, что немецкие провокаторы заманили их в ловушку. И действительно, вскоре в деревню приехал отряд эсэсовцев и полицейских. Палачи отобрали всех мужчин и расстреляли их. Затем фашистские изверги приступили к уничтожению женщин, подростков и детей. Матери умоляли пощадить детей, но немецкие солдаты били их прикладами. Убежать удалось очень немногим. Женщин и детей немцы запирали в дома, поджигали их, а всех, кто пытался выскочить, расстреливали из автоматов. По словам спасшейся Натальи Халимоненко и подростка Николая Скакун, в этот день эсэсовцы расстреляли и сожгли в Кобылёво до 900 жителей, в большинстве женщин и детей. После освобождения деревни от немецко-фашистских захватчиков советские бойцы обнаружили на окраине много трупов советских граждан, расстрелянных гитлеровскими палачами. На месте, где стояли дома Ивана Сыча, Фёдора Белого, Онуфрия Луцко и других колхозников, в развалинах и пепле обнаружены обгоревшие человеческие кости.