Читать онлайн «Монарх и Узник». Страница 1

Механизм этого прожекта закрутил Петр Первый, когда вернулся из-за границы. Вернулся совсем другим, весьма охочим до перемен, и не только на российской земле. Прорубая окно в просвещенную Европу, стал подумывать еще и об окне на Индийский субконтинент. Да нет, о большой двери. Морем до Индии трудно добраться. А вот путь через Азию к Индии для новой России был бы удобен. Царь Петр понимал, что без Хивы, перевалочной станции на индийском маршруте, не обойтись. А тут случай хороший представился. Из степей Мангышлака до Невы добрался Ходжанепес — турк мен из тех, которые уже давно жили вдали от исконных земель и привыкли пользоваться русским покровительством. Ходок открыл царю секрет, что злые хивинцы имеют богатые запасы песочного золота, а от русских скрывают, изменили даже русло Амударьи. Царь тут же вспомнил: лет тринадцать назад хивинский посол передавал просьбу хана принять в русское подданство. И придумал царь снарядить посольство к хивинскому хану. Начальником выбрал близкого человека из Кабарды, капитана лейб-гвардии Преображенского полка князя Александра Бековича-Черкасского. По высочайшему повелению на седьмой неделе после Пасхи этот потомок ордынцев поднял собранный под Гурьевом отряд в три тысячи всадников, скорее похожий на большой караван, и под прикрытием солдат пополз по ковыльной степи медленно и с опаской. Но хивинского хана успели настроить против русского посла с армией. Как рассказывал выживший участник похода, знатные хивинские люди целовали Коран, что с русскими ничего не случится, но князя и его людей обезоружили и связали. Головы российских посланцев, как и положено, выставили у ворот Хивы. Известно, что перед началом движения в Хиву посланец Петра высадил некоторую часть казаков на Каспийском полуострове.

От первопроходцев, сподвижников Петра Первого, в России осталась поговорка «Погиб, как Бекович», а у прикаспийских рыбаков до сих пор «бекович» — синоним слова «маяк». Сохранился постамент «Роза ветров» на расплескавшемся поселке Гызылсу, братская могила, захоронение косточек, оставшихся от большого отряда русских аргонавтов, ушедших, как и те древние греки, в дальние страны за золотым руном. И вы б опечалились, навестив заброшенный памятник отважным казакам под лихими морскими ветрами. Нет уже шаров-глобусов с орлами на углах решеток, а одна из них заплатана ржавой кроватной спинкой. У знаменитой «Розы ветров» из четырех букв, очень точно означающих стороны света, осталось только три, отпадет скоро и следующая, да, если я не ошибаюсь, якорь или якоря здесь раньше были другие, литые. Надписи еле читаются: «Въ пустыне дикой Васъ, братья, мы нашли, и теплою молитвою Вашъ прахъ почли…», «Красноводский отрядъ сподвижникамъ Петра I». Цифр на датах осталось мало: «1719 г.», «1872 г.», «…20… (замазано)», «19… (замазано)». Возможно, России не нужен памятник, она действительно хочет забыть его, отдать на волю стихиям? Но я опять спорила, и опять сама с собой: ведь это важная зарубина в турк менской истории, а значит, в истории Евразии. Без памятника сотрется и память.

Очередная попытка силой оружия проложить путь в Индию случилась в самом начале XIX века. По предложению Павла I удар по английским интересам в Индии планировалось нанести силами совместного французско-русского войска, которое должно было переправиться в Астрабад на южном берегу Каспия и оттуда через Персию двинуться на покорение Индии. Военный проект отдал концы после убийства императора. Наполеон был уверен, что за этим убийством стояли англичане. Могло быть и такое. Продолжалась захватывающая «холодная» война двух империй. Британия боялась российского вторжения в Индию — главный оплот ее богатства, понимала, что если русские одержат верх, то они завоюют и мировое гос подство, как завещал неистовый царь Петр. В Петербурге действительно военная тема всплывала постоянно, и потому, когда Британия, установив фактический контроль над Афганистаном, уже с аппетитом смотрела на соседние земли Закаспия, Россия заторопилась в Азию.

Советские историки, камуфлировали такую поспешность вторжения русских на азиатские земли «добровольностью» вхождения туркменских племен в состав Российской державы. Они напридумывали с три короба о благородных интересах империи, наводя глянец на прошлые грехи. Русский царь, дескать, хотел искренне помочь некоторым экономически слабым туркменским племенам. Просили лишь самые беспомощные. Про них рассказал очевидец Э. О’Донован. Правдой это было или только легендой британского шпиона, кто теперь скажет, но, может, это был действительно наш брат, вездесущий журналист, который рассказывал о себе так: направлялся в Тибет, но по дороге узнал о предстоящей экспедиции русских войск в страну туркмен, неизвестную европейцам, и увлекся. В путевых заметках он раскрыл панораму жизни туркмен конца XIX столетия. Журналист зафиксировал, как российский генерал И. П. Лазарев сходил на берег. «Генерал был встречен несколькими десятками старейшинйомудов. Выстроившись на оконечности пирса, они предложили ему лепешку хлеба, тарелку соли и большую свежую рыбу. Тем временем пушки в маленьком редуте, примыкающем к лагерю, палили салют… Генерал произнес короткую и выразительную речь, сказав, что прибыл как друг, и тут же выразил надежду, что каспийцы не будут возражать против марша через их земли, и более или менее смутно намекнул, что настоящая цель экспедиции касается пункта, лежащего далеко за пределами их границ». Это из его книги «Путешествия и приключения к востоку от Каспия в 1879-80-81 годах, включая пятимесячное пребывание среди текинцев Мерва». (В двух томах. Лондон 1882. Перевод с английского Б. Каменковича.) Воспроизводили сцену на берегу Каспия не раз многие туркменские живописцы ради похвалы из Москвы, да что кривить душой: вся наша многонациональная республика жила в ожидании очередной похвалы, а если получали оплеухи, на которые были щедры секретари ЦК КП СССР, то тогда местные секретари срочно ехали или летели к ним с чемоданчиком денег и пахучими дынями «вахарман».

В конце 60-х позапрошлого века империя опять сосредоточила огромные войска на берегу Каспия. Все так же сильно была натянута пружина давнего петровского прожекта. У русских на этот раз все пошло как по маслу. Построили УФРА — укрепленный форт русской армии. Потом на берегу тихой бухты соорудили толстостенную «бастилию» с вмурованными в первый этаж амбразурами для пушек. Это первое российское укрепление на Каспии потом за ненадобностью превратили в аптеку, а сейчас там исторический музей, но без малейшего запаха реальной истории русской эпохи, хотя ее памятники прямо за окнами. Приказные избы солдаты сооружали из бревен, сплавленных по Волге из центра России. Не сразу, постепенно жители прикаспийской земли, которые были не в состоянии сами защитить за себя от натиска соседей-персов (йомуды, гоклены), встали под российскую крышу. Был образован Закаспийский военный отдел. В отличие от Америки, захватчики не загнали туземцев в резервацию. Однако «белые» стали хозяевами их земли. Любая монархическая держава стремится захватывать, как спрут, все больше и больше чужих земель, порабощая местное население. Даже если там соленая вода, непригодная для питья, цинга, мириады мух днем, комары и москиты ночью, страшная жара, ветра, продувающие раскаленную долину. Иностранный журналист как раз был там и все наблюдал: «Раз я слышал, как пехотный офицер кричал одному из своих товарищей-новобранцев: «Лучше бы меня десять раз сослали в Сибирь, чем служить здесь». Действительно, если бы не имелись в виду какие-то иные цели, трудно представить себе, зачем тратить так расточительно жизнь и золото для обеспечения владения столь отвратительным диким местом».

Хива вслед за Кокандом и Бухарой покорилась России. Хивинский хан признал себя «покорным слугой» русского царя, освободил невольников и уступил земли на правом берегу Амударьи — Россия отомстила за князя. «Все?!» Но этого мало, надо было по Петрову плану идти вперед. Мешали туркмены из племени теке, те, которые не привыкли просить о помощи. Отчаянные рубаки, конечно же, могли своей независимостью пошатнуть имперскую власть, только недавно установленную в азиатском регионе. Именно в этом одна из истинных причин военного усердия русских по избавлению от «несносных» текинцев. Военные провели разведку местности, дошли до Бами, а это в самой глубине ахалских степей, поняли, что русским с оружием там совсем не рады, и опять вернулись к морю в Чекишляр и Чат, базу операций экспедиционного корпуса, призванного под ружье против ахалцев.

Советские защитники колонизации наворотили в своих опусах совсем неудобоваримое для здоровых мозгов. Вот, например, писали, что у русских тогда было исключительно только одно желание — умиротворить наш край. Даже такое: империя отозвалась на зов персов, которые, бедные, не могли сами справиться с текинцами-аламанщиками. Да, в те времена и хивинцы, и бухарцы, и сами персы жили разбоем и продажей людей в рабство. Персы, конечно, хотели бы разорить текинцев, войной на них ходили, но еле ноги унесли. Известно, свою независимость турк мены сами отстаивали. В 1855 году они наголову разбили армию хивинского хана. Потом, объединившись вокруг Нурберды-хана и Махмуд-ишана, они нанесли поражение иранцам в Гаррыгала, а когда Говшут-хан обратился за помощью к разным туркменским племенам, все вместе собрались около Мерва и вновь разбили иранцев. С той поры вольные дети степей уверовали, что они непобедимы.