Читать онлайн «Том 5. Революции и национальные войны. 1848-1870. Часть первая». Страница 35

Финансы. Министерство Брука. Долги, вызванные великими войнами начала XIX столетия, лежали еще и в 1848 году тяжелым бременем на австрийских финансах. С другой стороны, двойное, банкротство поселило в публике крайнее недоверие; революция довела расстройство финансов до апогея. Несмотря на все запрещения, звонкая монета вывозилась из Австрии, хотя проба ее была преднамеренно понижена; правительство принуждено было выпустить мелкие кредитные билеты, и даже частные банки пустили в обращение мелкие разменные бумажки. До 1854 года сохранялся старый чекан с изображением Фердинанда: не стоило делать нового, так как едва вычеканенная монета исчезала из обращения.

В 1854 году выпущен был внутренний заем в 500 миллионов флоринов, назначенный для восстановления металлического обращения; но подоспели осложнения в восточном вопросе, и 500 миллионов пошли не па изъятие из обращения кредитных билетов, а на военные расходы. С 1815 года австрийское правительство отказалось от этой разорительной формы кредита и поручило банку изъять из обращения оставшиеся бумажные деньги. Но революция, а также итальянская и венгерская войны вызвали значительные расходы и потребовали новых эмиссий. К несчастью, население не поддавалось ни па какие уловки: под каким бы именем ему ни предлагали новые билеты, государственные облигации или облигации займа, выпущенного под обеспечение венгерских доходов, и несмотря на их принудительный курс оно оставалось непреклонным; лаж на звонкую монету поднялся с 9,36 процента в 1848 году до 26 процентов в 1851 году и около 28 процентов в 1854 году.

В обращении находилось слишком много бумажных денег. От такого порядка вещей сильно страдала торговля: постоянные колебания вексельного курса стесняли коммерческие операции; учетный процент для самых солидных подписей был не ниже десяти; затруднительным положением казны и публики пользовались только спекулянты венской биржи, наживавшие состояния. Заем 1854 года должен был дать банку возможность изъять из обращения все государственные бумажные деньги и заменить их обоими билетами. Но операция эта не удалась, и банк, которому государство и без того должно было значительные суммы, принужден был снова ссудить ему 100 миллионов флоринов на покрытие расходов по восточной политике.

С 1848 по 1854 год Австрия делала долги, не помышляя о последствиях. Результаты такой политики не замедлили сказаться: внутренний заем в 500 миллионов флоринов удалось разместить лишь благодаря сильному давлению; заем был распределен правительством между капиталистами, и если они не уплачивали должной суммы, их имущество описывали как у неисправных налогоплательщиков. Правительство решило наконец изменить свою финансовую систему. В январе 1855 года управление министерством финансов было возложено на Брука, бывшего министра торговли, а затем посланника в Константинополе. При одном известии, что Брук представил императору свои проекты, о содержании которых никто еще ничего не знал, лаж сразу понизился на десять процентов, Умный и решительный человек, прирожденный дипломат, Брук заслуживал того доверия, которое оказало ему общественное мнение. Между тем все его усилия заранее были обречены на неудачу.

Режим абсолютизма не давал никаких гарантий порядка и безопасности, которые необходимы были для восстановления финансов. С первого же дня Бруку стало ясно, что он сможет сделать солидную экономию, без вреда для дела, только в области военных издержек. До конца он надеялся добиться этой экономии и позволял высшим военным чинам обманывать себя обещаниями. Он не понимал, что с этой стороны ему нечего было ожидать содействия в деле сокращения расходов. Ведь партия аристократов и военных, была всемогуща при императорском дворе. Одной из первых мер реакции явилось уничтожение военного министерства и передача его функций старшему генерал-адъютанту императора; таким образом военные дела были изъяты из ведения государственной администрации и переданы в личное заведывание монарха. В 1855 году предусматривался дефицит в 175 миллионов флоринов, но расходы по мобилизации и по оккупации Дунайских княжеств утроили его. За 1848–1859 годы на армию было израсходовано 2 миллиарда флоринов.

Брук встретился еще с затруднениями иного порядка. Если венгерская война обременила государство тяжелым долгом, то, с другой стороны, отмена дуализма привела к установлению в Венгрии австрийской фискальной системы. Ввиду этого ожидалось повышение ежегодных доходов казны па 50 миллионов флоринов. Однако на деле обнаружился значительный недобор; по одному только подоходному налогу за Венгрией к концу 1851 года накопилось 13 миллионов недоимок. Общая реорганизация административных органов повлекла за собой сильный рост расходов; за 1850–1859 годы бюджет министерства внутренних дел, равно как и расходы на полицейское ведомство, удвоились. Чтобы раздобыть нужные средства, Брук должен был прибегать к таким мерам, которые он сам осуждал, например, к продаже на крайне невыгодных условиях государственных железных дорог.

Таможенная политика Брука, клонившаяся к созданию австро-германского союза встречала препятствия во внешней политике Австрии, проникнутой идеями конкордата[63]; ему удалось все-таки провести новый таможенный тариф, на основе которого он заключил с Пруссией торговый договор 1853 года. Решительный разрыв с запретительной системой не только не причинил вреда австрийской промышленности, но даже дал сильный толчок ее развитию. Брук уменьшил долг государства банку, уступив последнему часть государственных имуществ на сумму 156 миллионов флоринов. Он подписал австро-германское монетное соглашение 1857 года, имея в виду подготовить отмену принудительного курса и возобновление свободного размена кредитных билетов, и таким способом упрочить положение банка. Но едва только политика Брука начала приносить свои первые плоды, как разразилась война с Италией; чтобы удовлетворить вновь возникшим потребностям, он снова принужден был нанести удар кредиту банка, им же самим восстановленному.

Внешняя политика. Крымская война и война с Италией. Конец абсолютистского режима. Только крупные успехи могли бы сделать популярным или по крайней мере не столь невыносимым режим, который приносил все интересы австрийских народностей в жертву величию династии. А между тем после смерти Шварценберга, имевшего в своем активе ольмюцское унижение Пруссии, внешняя политика Австрии была сплошным рядом поражений. Граф Буоль-Шауэнштейн унаследовал от Шварценберга его программу, но не его таланты. И это особенно ярко обнаружилось во время Крымской войны.

Россия и западные державы с одинаковым усердием старались привлечь Австрию на свою сторону. Царь предлагал ей Сербию, Боснию, Герцеговину; но Австрия находила, что это приобретение не равноценно дунайским равнинам. Понимание своих интересов толкало Австрию к союзу с Англией и Францией, однако этому противоречила традиция, влияние которой при австрийском дворе всегда было чрезвычайно сильным; кроме того, что бы ни говорил Шварценберг, Франц-Иосиф не решался удивить мир своей неблагодарностью[64]. Выбор затруднялся еще и другими соображениями. Австрия расплачивалась в этот момент за свое чрезмерное честолюбие; впутавшись во все европейские дела, она не знала, куда повернуться. Ей хотелось действовать только в согласии с Пруссией, чтобы обеспечить себя от возможных сюрпризов в Германии, но Пруссия ставила свои условия. Принимая же сторону России, Австрия рисковала вызвать революционные вспышки в Италии, в Польше и особенно в Венгрии. Наполеон III не остановился бы перед союзом с революцией, а система Баха подготовила для этого плана весьма благоприятную почву. Венгрия, которая во всякое другое время оказала бы содействие в войне против России, теперь рассчитывала на поражение Австрии и не задумалась бы этому помочь. Теперь австрийское правительство начало понимать, какую глубокую ошибку оно совершило в 1849 году; императору представлены были записки, направленные против «нивелирующего якобинства» централизации и рекомендовавшие возвращение к австрийской традиции, которая считалась с историческими и национальными отличиями. И в высших сферах начали уже подумывать о перемене системы.

Буолю не без труда удалось склонить Пруссию на союзное соглашение (20 апреля 1854 года). По словам Зибеля, это был «союз совершенно особого рода., сердечное соглашение, обставленное величайшими предосторожностями, братское доверие со всевозможными оговорками. В понимании Австрии союз имел значение для восточных дел, в понимании Пруссии— для западных». Буоль скоро это заметил; в то время как он всеми силами старался убедить Германию стать против России, Пруссия с успехом противодействовала его усилиям. Ввиду этого Буоль, без совещания со своим союзником, примкнул 8 августа к программе западных держав, так называемым «четырем пунктам», а 2 декабря 1854 года он при таких же условиях подписал формальный договор с Англией и Францией. Этой политикой он навлек на себя вражду Пруссии и ненависть царя, а в то же время его запоздалая решимость не вызвала большого восторга со стороны западных держав. Стараясь всех перехитрить, он успел только возбудить всеобщее недовольство.