Читать онлайн «Том 5. Революции и национальные войны. 1848-1870. Часть первая». Страница 29

Комитеты академического легиона и национальной гвардии находили конституцию слишком не демократической. Чтобы добиться полной ее отмены или изменения, они решили объединить свои силы и составить Центральный политический комитет. Министерство, усмотревшее в новой организации зародыш комитета общественного спасения, немедленно издало приказ о его роспуске. Но войска в столице не было; комитет оказал сопротивление и добился от Пиллерсдорфа своего признания, а также обещания, что конституция подвергнется пересмотру в будущем парламенте, сведенном к одной палате (15 мая). Однако радость венцев в связи с этой победой была нарушена известием, которое привело их в ужас: император уехал! 17 мая он без всяких особых приготовлений выехал в карете на свою ежедневную прогулку, а 18-го утром население и вместе с ним министерство узнали о его решении провести некоторое Бремя в Тирольских горах для восстановления здоровья. Император уехал, даже не предупредив своих министров. Из провинции получено было известие, что видные придворные пытались возбудить движение против столицы; таким образом, план камарильи был разоблачен.

18 мая два журналиста, которые среди общего оцепенения вздумали провозгласить республику, едва не были растерзаны рабочими. 25 мая, когда правительство во исполнение первого условия, поставленного императором для своего возвращения, объявило академический легион распущенным, Вена покрылась баррикадами, и рабочие тысячами поспешили на защиту легиона. Растерявшееся министерство, лишенное поддержки и не имевшее в своем распоряжении никаких сил, снова пошло на уступки: оно обязалось не покидать Вены, добиться от императора его возвращения в столицу или назначения наместника и сохранения академического легиона. Был создан комитет, составленный из муниципальных советников, национальных гвардейцев и студентов, под названием комитет безопасности. Он добился от Пиллерсдорфа признания своей полной самостоятельности, взял на себя заботу об охране порядка, но также и защиту уступок 15 мая, торжественно подтвержденных.

День 26 мая был торжеством демократии в Вене. Однако в действительности торжество это было роковым для дела революции. На первых баррикадах, воздвигнутых в этот год, буржуазия увидела призрак республики и призрак социализма. Она отпрянула в ужасе, и из ее рядов появились первые перебежчики в лагерь реакции. Камарилья поспешила использовать как этот страх, так и негодование, возбужденное в провинциях слухами о «дурном» обращении с императором.

Чехия; выборы во Франкфуртский парламент; славянский конгресс в Праге; первые успехи реакции. Образование центрального политического комитета было отчасти ответом на происки пражского Национального комитета. Составленный сейчас же после обнародования императорского указа от 8 апреля под председательством губернатора Чехии (что ничуть не мешало независимости комитета и придавало ему большой престиж), этот комитет фактически играл в Чехии роль временного революционного правительства; впрочем, он встречал так же мало повиновения, как и представители императорской власти, и вскоре превратился в орган одной только партии — чешской.

Германский вопрос поселил раздор среди обеих национальностей. Когда Палацкий был приглашен во франкфуртскую комиссию пятидесяти от имени Австрии, он ответил — письмом, которое вскоре было опубликовано. Оно заключало в себе, национальную программу, с энтузиазмом принятую славянами, с яростью — немцами. В этом письме Палацкий с гордостью называл себя чехом и славянином; он утверждал, что старое объединение Чехии с Германией — дело рук монархов и ни к чему не обязывает чешский народ; он отказывался принять участие в создании Новой Германии, способной лишь — ослабить Австрию к выгоде гигантской Российской империи. Верные этой программе, чехи поставили себе задачей помешать выборам в общегерманский парламент: две трети чешских округов воздержались от участия в этих выборах.

Но чехи не удовольствовались этим пассивным сопротивлением. После событий 26 мая губернатор, граф Леон Тун, по соглашению с чехами провозгласил свою независимость от министерства, ставшего, по его словам, игрушкой в руках венской толпы; однако даже ДЕор высказал неодобрение таким бестактным защитникам. С целью поднять дух своих приверженцев и внушить уважение врагам, славяне в противовес немецкому парламенту созвали славянский съезд. Прежде всего этот съезд должен был собрать воедино австрийских славян, но на нем могли присутствовать и неавстрийские славяне; действительно, рядом с австрийцами, составлявшими огромное большинство, здесь фигурировали познанские и варшавские поляки, а также несколько русских, в том числе Бакунин.

Съезд открылся 2 июня. Ему предстояло обсудить вопрос о положении славян в Австрии и вне ее, а также об отношениях славян к другим национальностям; он должен был резко протестовать против Франкфуртского парламента. Но благодаря влиянию польских делегатов с первых же заседаний выдвинулась более демократическая и интернациональная программа. Палацкому было поручено составить манифест к европейским народам. Это был единственный положительный результат съезда.

12 июня в Праге вспыхнуло восстание, вызванное, по видимому, венгерскими эмиссарами[56]; построены были баррикады. После четырехдневного сражения Виндишгрец овладел городом. Теперь уже не было и речи ни о съезде, ни об учредительном собрании: главная из уступок 8 апреля была потеряна. Министерство потребовало, чтобы в Чехии, как и в остальных провинциях, было приступлено к избранию депутатов в австрийский парламент.

Победа Виндишгреца, хотя и легко им одержанная, восстановила престиж армии, значительно поколебленный с мартовских дней, и крайне усилила надменность военных. — В это же время Радецкий и находившиеся под его командой офицеры, ободренные своими первыми успехами, убедили двор отвергнуть всякую мысль о мирном соглашении с итальянским населением и положиться исключительно на силу оружия. Партия сопротивления одержала двойную победу, и на армию была возложена миссия спасти империю от революции.

Австрийское учредительное собрание. Отмена феодальных повинностей. Рескриптом 3 июня император подтвердил уступки, сделанные им 15 мая, и выразил свое «горячее желание» скорейшего открытия парламента. Пиллерсдорфу одному предстояло иметь дело с депутатами. Добльгоф, министр торговли, находился при особе императора в Инсбруке, куда он был откомандирован своими коллегами по министерству; туда же вслед за послами выехал министр иностранных дел Вессенберг. Латур продолжал управлять военным ведомством, но он не поддерживал никаких сношений со своими коллегами и даже не посещал заседаний совета министров. Чтобы возглавить министерство, Пиллерсдорф просил императора на время своего отсутствия назначить кого-нибудь из членов императорской семьи своим заместителем. Эта миссия была, возложена на единственного популярного представителя династии, эрцгерцога Иоанна.

Одним из первых актов эрцгерцога было назначение преемника самому Пиллерсдорфу, принужденному выйти в отставку после вотума недоверия, выраженного ему комитетом безопасности. Комитет указал на Добльгофа; ему и поручено было составить новое министерство. Добльгоф оставил в кабинете Крауса, который никому не внушал зависти своим портфелем (министерства финансов), Вессенберга, необходимого для переговоров с Германией, Латура, которого двор и армия поддерживали, защищая от нападок со стороны комитета. В сотоварищи он дал им лиц, пользовавшихся доверием венской демократии: крупного венского фабриканта Горнбостеля, журналиста Шварцера и наконец, по особому требованию комитета, честолюбивого и не слишком добросовестного адвоката Александра Баха.

22 июля вернувшийся из Франкфурта эрцгерцог торжественно открыл первый австрийский парламент. В тронной речи говорилось о равноправии всех австрийских национальностей, о желательности союза с Германией, о необходимом соглашении с Венгрией, о настоятельных нуждах государственной казны и о высоком призвании парламента. Последний в ответ на тронную речь убедительно просил императора возвратиться в свою столицу; 12 августа двор вернулся в Шен-бруня. Его возвращение несколько утешило венцев, разочарованных составом парламента, в котором большинство принадлежало славянам. Радикальные газеты никак не могли успокоиться. Их яростные нападки на «варваров» находили отклик в сочувствующей аудитории, и не у одного депутата выходили неприятности с венским народом.

На первом же заседании фактическая привилегия, выражавшаяся в признании немецкого языка государственным, подверглась нападкам. Большинство, хотя и не решалось провозгласить равноправие всех языков, отказалось по крайней мере санкционировать притязания немецкого языка. Председателем парламента был выбран венский депутат, но вице-председателями были чех Стробах и поляк Смолка.