Читать онлайн «Неизвестная война». Страница 17

Группа проектирования СУ-152 под общим руководством Ж. Я. Котина была создана в конце 1942 года (в нее входили 7 человек: Л. С. Троянов, Г. Н. Рыбин, К. Н. Ильин, Н. Н. Звонарев, В. М. Селезнев, П. С. Тарапатин и В. И. Таротько. — Примеч. авт.), защита проекта САУ была проведена 2 января 1943 года, а 25 января того же года готовая СУ-152 выкатилась на полигон для огневых испытаний.

Скорость проектирования и постройки артсамохода была потрясающей. Вокруг серийной пушки, доставленной с завода № 172 (г. Мотовилиха) и стоявшей на тумбе, по эскизным чертежам из фанеры начали строить макет корпуса в предельно допустимых габаритах. Вращение артсистемы удалось обеспечить с горизонтальным углом поворота 12°, угол возвышения — 18° и угол склонения — 5°. На основе «фанерных лекал» создавали чертежи, а уже по ним «одевали» орудие в броню.

Наконец опытный образец был готов в металле. Пришло время поставить привезенную из Перми пушку на предназначенное ей место. Но тут во время сборки машины выяснилось, что орудие не проходит в проем, оставленный для него в боевой рубке.

— Видел свою работу? — сверкнув глазами, спросил оплошавшего проектировщика главный конструктор серийного производства Н. Л. Духов.

— Видел…

— Что будешь делать?

— Резать сварочным аппаратом по живому.

— Правильно, действуй.

А сам, повернувшись, направился к группе военных и представителей наркомата, которые тут же в цехе ожидали окончания сборки. На взволнованные вопросы, что случилось, в чем причина задержки, Н. Л. Духов отшутился:

— Да мы пушку не тем концом вставляли.

Напряженность исчезла, все поняли, что ошибка поправима и не нужно из нее делать трагедии.

Наступило 25 января 1943 года. На полигоне близ Челябинска предстояло произвести первые выстрелы из нового артсамохода. Подготовились стрелять болванками весом 50 кг. Дистанция всего 80 м. Прозвучал грохочущий выстрел. Машина дернулась, даже присела немного, и откатилась назад на метр. При этом несколько балансиров катков дошли до упоров, но нигде ничего не поломалось, ходовая часть оставалась целехонькой. Первый успех окрылил людей. Может быть, поэтому от души посмеялись над одним инженером, когда он, неожиданно застигнутый грохотом выстрела, упал в снежный сугроб.

— Ну, первая жертва! — шутили над ним товарищи.

За этим успехом пошли горячие обсуждения огневых возможностей машины. Установка столь мощного орудия на стрельбу прямой наводкой была необычной. Представитель Главного артиллерийского управления инженер-подполковник П. Ф. Соломонов не имел необходимых расчетных данных, чтобы оценить, какой будет траектория фугасно-осколочного или бронебойного снаряда при выстреле прямой наводкой из 152-мм гаубицы. Сколько пролетит тяжелый снаряд, пока не врежется в землю? Этого никто из присутствовавших на испытаниях определить не мог: все выверенные таблицы стрельб по дальности и эллипсу рассеивания из этого орудия были составлены только для навесного огня. Воистину, группа разработчиков шла непроторенными путями! Их сомнения можно было разрешить только при испытательных стрельбах на специальном полигоне. Такой полигон существовал в Челябинской области.

Стрельбу начали болванками по фанерным щитам размером 2×2 м. Первый выстрел с 500 м. Отличное попадание! Второй выстрел с 800 м. Тоже попадание. Стреляют на 1000 м, на 1200 м — результат тот же — точное попадание в щит! Не удержались, крикнули: «Ура!»

Успех испытаний означал, что новая САУ СУ-152 может бить прямой наводкой по танкам противника со значительного расстояния и вести огонь по амбразурам вражеских ДОТов и ДЗОТов, а экипаж при этом будет укрыт за мощным щитом лобовой брони. Но скорострельность по прежнему была невысокой: 3–4 выстрела в минуту. Оптимальная дальность прямого выстрела составляла 890 м. Бронепробиваемость под углом 90°: с 500 м — 105 мм, с 1000 м — 95 м.

Оптический прицел пришлось поставить, какой имелся: вертикальная наводка — по совмещению перекрестий в прицеле и на фанерном щите. Для быстрейшей подготовки экипажей это даже хорошо — подготовка самая простая. Типичный подход отечественной конструкторской школы.

На полигоне испытатели имели возможность испробовать новую самоходку в стрельбе по трофейному танку. Рассказывая об этом, Ж. Я. Котин вспомнил, как один из снарядов, угодив в башню, начисто снес ее с корпуса немецкого танка.

— Вот и заставили мы гитлеровских зверей снимать шапки перед нашим орудием, — сказал кто-то из присутствовавших.

Спустя несколько дней после того как конструкторы устранили недочеты, замеченные военпредами, Государственная комиссия подписала отчет с рекомендациями о принятии на вооружение 45-тонной самоходной артиллерийской установки СУ-152. По этому поводу в «Истории Великой Отечественной войны» имеется скромное упоминание: «По заданию Государственного Комитета Обороны на Кировском заводе в Челябинске в течение 25 дней был сконструирован и изготовлен опытный образец самоходной артиллерийской установки СУ-152, с февраля 1943 года поступившей в производство». Эти машины в течение целого года выпускались на Кировском заводе серийно.

Успешное проектирование и быстрое изготовление новой машины удались конструкторам и производственникам благодаря жесточайшей унификации большинства деталей машины и вооружения — все основные части брали из серийных образцов. Это упростило координацию работ со многими заводами-смежниками, поставляющими броню, вооружение, прицельные приспособления, моторы, электрооборудование и целые узлы и агрегаты.

Вспоминая об одном из боев с участием котинских СУ-152, бывший член Военного совета 1-й танковой армии генерал-лейтенант Н. К. Попель рассказывал, как нашу оборону прорвал клин немецких танков. Тяжелые машины, смяв с ходу противотанковую батарею, вырвались на простор. Их встретили самоходчики… «Сверху, с гребня холма, били 152-мм орудия, каждым снарядом не просто пробивая броню, а делая огромные зияющие дыры, разворачивая танк, как если бы он был картонным, — писал Н. К. Попель. — Из сорока прорвавшихся гитлеровских танков обратно вернулись восемь.

Вернулись и принесли в фашистские войска весть о новом ужасном оружии русских»[52].

К сожалению, таких артсамоходов в 5-й гвардейской танковой армии, точнее, в приданной ей артиллерийской группе, было немного — в 1529-м самоходно-артиллерийском полку находилось 11 подобных машин. Да и о их применении известно немного.

Тяжелые танки МК IV «Черчилль IV», находившиеся на вооружении в 15-м и особенно в 36-м гвардейских танковых полках прорыва, являлись очень специфическими машинами.

Британские военные теоретики разделили свои боевые машины на крейсерские и поддержки пехоты. Тяжелые «Черчилли» относились к последним и имели очень мощную броню (лоб — 101, борт — 76, корма — 64, крыша — 15–19, днище — 19, башня — 89 мм. — Примеч. авт.), но небольшую скорость — не выше 27 км/ч.

Представьте себе такой движущийся 40-тонный (боевая масса — 39,574 т) «сейф», вооруженный 57-мм (6-фунтовой) пушкой MK III с длиной ствола 42,9 калибра. Ее бронебойный снаряд покидал ствол со скоростью 848 м/с и мог на дистанции 450 м (при наклоне плиты 30°) пробить броню толщиной 81 мм. Более совершенный вариант 57-мм артсистемы — MK V имел длину 50 калибров и начальную скорость 898 м/с, что при тех же условиях позволяло пробивать 83-мм броню. Боекомплект «Черчилля» составлял 84 артвыстрела и состоял только из бронебойных снарядов; осколочно-фугасных, необходимых для поддержки пехоты не имелось вообще. Но в данном конкретном случае, особенно в условиях танкового сражения, в котором участвовали 15-й и 36-й отдельный гвардейских танковые полки прорыва, это было не так уж и важно.

Таким образом, получалось, что «тридцатьчетверки» и «Черчилли» были близки по своим дуэльным характеристикам по отношению к танкам и штурмовым орудиям противника, за исключением «Тигров». Только Т-34–76 был более универсален, особенно при сопровождении пехоты, а «Черчилли» с их архитолстой броней было выгодно использовать в (относительно) ближнем танковом бою, что, в общем-то, и было впоследствии сделано.

Достаточно успешно уничтожать средние и тяжелые танки и штурмовые орудия противника могли и 122-мм САУ СУ-122, которые имелись в смешанных самоходно-артиллерийских полках, а вот легким САУ СУ-76 и танкам Т-70 в сражение на Прохоровском поле лучше было не соваться: первым — из-за слабой брони, а вторым — из-за слабого вооружения.

Для подтверждения своих слов приведу следующий пример. Начальник политотдела 26-й танковой бригады 2-го танкового корпуса подполковник Геллер в одном из отчетов отметил мастерство командира легкого танка Т-70 из 282-го танкового батальона лейтенанта Илларионова:

«В боях 12.7.43 г. тов. Илларионов подбил танк „Тигр“, а потом 3 снарядами по борту поджег его».