Читать онлайн «Морские рассказы». Страница 11

В экипаже нарастало напряжение, особенно возросшее после отъезда командира лодки в штаб Тихоокеанского флота за новыми указаниями. Мы бродили по закрытой базе, сидели в курилках и обсуждали возможные исходы поездки. Все сходились на одном мнении, что через десять дней будем на Камчатке, сдадим лодку второму экипажу, потом - обязательное санаторно-курортное лечение и в отпуск. Выходило, что корабль мы оставим где-то на полгода.

Перспективы были заманчивые. Большинство офицеров и мичманов начали перетаскивать часть личных вещей из временной казармы на лодку в преддверии короткого перехода на родную базу.

После ужина, около 20:00, вернувшийся из Владивостока командир собрал весь личный состав лодки. Мы сидели среди напряженной тишины и думали лишь об одном - что с нами будет завтра?

- Ну что, герои-подводники, - начал весело командир. - Отдохнули, проветрились? Вот и для нас поступила новая задача: готовиться к очередному длительному походу. Уходим отсюда через неделю, а уже после автономки вернемся в родную камчатскую базу, - продолжал он. Все замерли. Предстояло еще три месяца морских походов. - Спрашиваете, трудно ли подготовить атомный подводный крейсер к длительному походу? Отвечу: и трудно, и легко. Надо только загрузить продукты питания, пресную воду, в последний раз провести сверку работы механизмов. Все остальное на лодке есть - от разового хлопчатобумажного нижнего белья до предметов личной гигиены. Техника в порядке, все загружено и можно вперед, но важным, если не основным компонентом выполнения этой задачи должны быть люди, и желательно, чтобы они были в здравии...

В конце совещания для последнего инструктажа остались командиры боевых частей и служб.

- Товарищ командир, - спросил я, - мы около года не проходили медицинского освидетельствования, а по приказу перед длительным походом его проведение необходимо.

- Ладно, готовь приказы, подписывай у своего непосредственного медицинского руководства и организуй здесь на базе прохождение всем экипажем углубленного осмотра, но только параллельно с выполнением основной задачи с подготовкой к автономному походу.

- Есть! - ответил я и спешно пошел готовить все необходимые документы.

Следует отметить, что мои товарищи по службе действительно за это время устали. Накопились раздражительность, вспыльчивость. Стали возникать мелкие конфликты, появилось больше обращений с жалобами на изменение самочувствия, плохой сон, снижение жизненного тонуса... В основном все держались в надежде, что вот, еще немного, последний бросок, возвращение на родную базу, и все - потом лечение в санатории, отпуск. Большинство жило этой надеждой.

На следующее утро началась активная подготовка нашего похода. Подъезжали грузовики с грузами, заполнялись провизионные холодильные камеры свежими продуктами, консервами, овощами. Начали сверять документы отдельных служб и частей, все окунулись в интенсивную работу. Маховик завертелся. Реактор еще не запускали, и первыми на медицинское освидетельствование я отправил личный состав БЧ-5, в частности, первый дивизион.

Первые результаты комиссии превзошли даже самые невероятные предположения. В первый день четверо офицеров-управленцев были направлены на стационарное обследование и лечение в гарнизонный госпиталь п. Тихоокеанского, трое из них - на неврологическое отделение, один - на терапию. Кроме этого еще шесть человек срочной службы по результатам обследования также нуждались в проведении более углубленного обследования.

Мне запомнился осмотр старшего лейтенанта Кокурина С. у психоневролога - капитана мед.службы Жевандрова В. При проведении первичных исследований двигательных и сухожильных рефлексов я увидел довольно странный для меня феномен. Жевандров начал проводить перкуссию молоточком, и я увидел, как в левой половине тела Кокурина, начиная с грудной мышцы, произошел непроизвольный "лестничный" эффект судорожных сокращений мышечного аппарата вплоть до голеностопа. Увидев такую бурную реакцию, психоневролог выписал направление на госпитализацию Сережи. (Тогда еще мы не могли предположить, что почти через 25 лет судьба преподнесет ему тяжелейшее испытание - у капитана I ранга Кокурина в результате аварии на подводной лодке "Курск" погибнет единственный сын, капитан-лейтенант Кокурин С.С.)

В суматохе подготовки лодки к походу на эти факты командование то ли не обратило серьезного внимания, то ли подумало, что единичные случаи выбывания моряков по болезни не имеет принципиального значения, ведь и раньше были случаи замены одних офицеров на других в экстренных случаях.

На следующий день медицинская комиссия шла своим чередом, и к обеду еще несколько человек с различными отклонениями в здоровье были направлены на стационарное обследование и лечение. Гарнизонный госпиталь был заполнен нашими моряками, и было принято решение отвозить остальных в главный госпиталь в г. Владивосток, который располагался в 150 километрах от этой базы. Получалось, что до трети экипажа без углубленного обследования и лечения не может быть допущено к автономному плаванию. И грянул гром.

Утром четвертого дня подготовки к походу подъехал на пирс приехавший из Владивостока зеленый УАЗ, из которого вышли четверо офицеров, капитанов I ранга, и, не приглашая наше командование, спустились по трапу в лодку. Что они делали на корабле более четырех часов, никто не знал. По-видимому, они беседовали там с моряками, мичманами, офицерами. Наше руководство в это время находилось в штабе флотилии, где готовило документы к походу. Также неожиданно капитаны I ранга отбыли в штаб флота во Владивосток. Какие организационные моменты обсуждались наверху, конечно, неизвестно, но всех командиров служб и частей командир корабля срочно собрал поздно вечером.

- Ну что, доигрались? - были его первые слова. - Нас отстранили от выполнения автономного похода.

Все заволновались - была интересна истинная причина такого решения командования.

- А некому идти в море. Доктор сделал все, чтобы уложить треть экипажа по госпиталям. Комиссия штаба флота провела неожиданную проверку лодки, морально-политического состояния, в том числе и здоровья, и приняла решение, что в таком состоянии личный состав не сможет выполнять боевую задачу экипаж устал. Выбывших из строя офицеров в таком количестве заменить нереально. Командующий флотом принял решение доставить на замену нам с Камчатки наш второй экипаж. На днях они будут доставлены самолетом, примут у нас лодку и отсюда уйдут в автономное плавание, - теперь мы с волнением ждали своего "приговора".

- Не волнуйтесь, отсюда мы не уйдем в отпуск. Нас комфортабельным пароходом доставят домой, там произведут расчет. Дана команда штабу на Камчатке подготовить все документы, денежное довольствие, и чтобы через пару дней после прибытия к себе на флотилию духа нашего там уже не было - мы уходим в длительный отпуск. Таков приказ Командующего флотом.

Мы молчали и не верили в случившееся. Было известно, что наш второй экипаж под командованием капитана II ранга Берегового В. (впоследствии вице-адмирала) срочно готовился к отпуску, и лишь после него должен был на Камчатке сменить нас. Но как все повернулось!

- Ну а во всем виноват доктор со своей медициной, - продолжал командир под одобрительный гул моих сослуживцев. - Загубил длительный поход, к которому все стремились!

Я наклонил голову, выражая обиду на его слова, в душе понимая, что командир шутит, что всех устраивает получившийся вариант...

Через пару дней прилетел второй экипаж и с какой-то грустью и остервенением начал принимать у нас дела и обязанности. Теперь им предстояло идти в дальний поход, а нам возвращаться с комфортом и уходить в отпуск летом. Наши госпитализированные, прослышав о таких делах, приложили максимум усилий для возвращения в экипаж, правда, удалось это не всем. В общем, на все дела, в том числе и на сдачу корабля, мы потратили около недели, и в конце апреля не на самолете, а на круизном теплоходе "Советский Союз" (некоторые уверяли, что этот четырехпалубный лайнер, доставшийся нам по ленд-лизу после войны, "в девичестве" носил имя "Адольф Гитлер") мы должны были совершить недельное турне Владивосток - Петропавловск-Камчатский.

Почему командование флота приняло такое решение, мне так и осталось непонятным, но путешествие на таком прекрасном пассажирском пароходе для большинства моряков было первым, а может быть и последним. Внутри корабля обращало на себя внимание обилие бронзы, красного дерева, широких трапов, покрытых бордовыми ковровыми дорожками; на каждой палубе - по два больших ресторана, танцевальные залы, спортивные комплексы. Везде дорогая и добротная мебель, каюты - двухместные, с широченными постелями и хрустящим бельем. Впечатляла и идеальная чистота.

Команда лайнера состояла из 300-350 человек, а корабль при полной загрузке принимал до двух тысяч туристов. По неизвестной для нас причине этот круизный корабль был снят с международных линий и послан на местную прибрежную линию Владивосток - Сахалин - Петропавловск-Камчатский на исправление каких-то своих грехов с целью "перевоспитания". Это, конечно, несколько угнетало команду, так как для гражданских моряков материальные мотивы играли далеко не последнюю роль.