Читать онлайн «Книга мечей». Страница 65

Алеманны, или германцы, жили к востоку от Рейна, на землях, которые на момент римского завоевания представляли собой мрачную страну болот и лесов; даже сейчас поездка из Гамбурга в Берлин объясняет древний исход племен, ринувшихся на завоевания «земли обетованной» на юге, и массовую эмиграцию в наши дни в Америку. В доблести этих воинов позже превзошли галлы, но у них не было кельтской ветрености, непостоянства. Их национальным свойством была и остается непреклонная целенаправленность. До недавнего времени Германская империя была лишь призрачной традицией; но при этом германцы ухитрились занять все европейские троны, за исключением двух. Они не создали ни одной колонии, хотя, подобно кукушкам, извлекают неплохую пользу из колоний чужих; их видное телосложение, укрепленное упражнениями, позволяет им переносить тропический и экстремальный климат лучше всех европейских народов, за исключением славян и евреев. Во всех крупных городах мира они занимают первое торговое место, что является результатом образования, тщательно настроенного на конечную цель; их прогресс последних лет, кажется, обещает «германизму» большое будущее на развалинах неолатинских народов.

У нас есть свидетельства Тацита о том, что германцы его времени, в отличие от кельтов, не пользовались коротким прямым мечом. Их национальным оружием было копье [499] причудливой формы. Происхождение и природа этого оружия до сих пор остаются неопределенными [500]. Современные источники утверждают, что древнее framée — это длинное копье с наконечником из камня, меди, бронзы или железа, имеющее форму пальстаба или расширяющегося кельта; а Деммин указывает на подобную же широкую лопатообразную форму у абиссинского копья. Его могли как метать, так и использовать в качестве колющего оружия, и не надо путать это оружие с огромным hastae Тацита, в чьи дни римское копье было четырнадцати футов в длину. Это было примечательное оружие: те, кто знал его, с благоговением говорили об этом «кровавом оружии», и у германцев долго еще сохранялась поговорка «одно копье двух мечей стоит». Однако, как ни странно, в могилах его находят редко, в то время как бронзовые и каменные метательные топоры, с отверстием и без, односторонние и двусторонние, встречаются довольно часто.

Какое-то время слово «framea», очевидно, применялось к совершенно разным видам оружия. Так, Августин считает его равнозначным спате или рамфайе; Жоанн де Жануа («Глоссарий») объясняет его как «glaive aigu d'une part, et d'autre espée» [501].

Согласно Тациту, с железом германцы были знакомы, но широкого распространения оно не имело. Его слова подтверждаются «находками» в древних курганах и каменных кольцах, известных как Ризенмауэр, Гюннерринге [502], Тойфельсграбен, Бургвелле и т. д. Мифы о великанах, гномах и змеях позволяют предположить восточное происхождение этого металла. Бронзовые же клинки, с другой стороны, встречаются повсеместно. Типичный образец из долины Эльбы, находящийся в коллекции Клеммина, Йенс описывает следующим образом. Общая длина оружия — 23,25 сантиметра длиной, длина клинка — 18,5; наибольшая ширина — 1,625. Форма его конусообразна, сходится к острию; на обеих сторонах высокому закругленному ребру жесткости противолежит тянущаяся до самого конца углубленная линия. Между плечами и самим клинком на обеих сторонах зазубрина в форме полумесяца. Штырь для рукояти сужается к середине, где находится длинный овальный разрез для крепления ручки; на обеих сторонах плеч, откуда начинается ребро жесткости, — отверстия для заклепок. Головки на нем нет, ее место занято пустой вилкой.

Железные мечи встречаются редко; даже во II веке до н. э., когда римляне от использования мягких металлов уже отказались, галлы и германцы продолжали их использование. Особенно это было заметно, когда германцы выступили против Арминия, в 15 г. до н. э.; в дни Тацита германцы еще не умели обрабатывать сырой металл. Остатки железных спат по большей части находят в очень плохом состоянии; материал их плохого качества, и сделаны они неважно. Их прославленные бойцы пользовались клинками двух видов; метровый обоюдоострый германский меч неотличим от такого же кельтского. Спатой особенно пользовались три племени: свардоны, саксонцы и черусцы. Со временем ею начали пользоваться готы [503], и в конце концов слово wafan (оружие) стало использоваться только применительно к мечу. Обоюдоострый клинок его часто имел листообразную форму, как будто был скопированным напрямую с бронзового меча. Другие мечи были посередине уже, чем у рукоятки или острия, для облегчения процесса извлекания его из ножен. Хвостовик дотягивался до головки эфеса, а рукоятка делалась из дерева (березы или бука), кости или другого материала и обтягивалась кожей или тканью. Крестовины не было, но полумесяц рукояти выходил за плечи, служил для крепления заклепок и иногда снабжался гардой (die Leiste) [504]. Оружие это имело прочные ножны, часто сделанные из железа, даже если сам клинок был бронзовым, и висело на левом боку воина на кожаных ремнях.

Следующий германский клинок — кривой и односторонний: это полуспата, размером в половину спаты, подвешивалась с правого бока воина. Оружие это, кажется, было сахсом [505], он же сикс, он же сакс, — излюбленное оружие саксонцев; его называли также брайтсакс и книф, а позже — скрамасакс [506]. Большой, железный, кривой на манер ятагана, он использовался и как нож, и как метательный снаряд. У некоторых из этих метательных мечей вместо головки эфеса был крюк для лучшего крепления ручки. Швертстаб (меч-посох), или «прахтакст», описан и зарисован Йенсом [507]; он похож на разновидность дольча [508] — кинжала, который крепился к длинной полой металлической ручке, как у персидского боевого топора. Этот предмет встречается редко, и редкость его приводит к мысли о том, что он был символом Сакснота (бога меча), Зио, Туи или Туиско. Доктор Эванс считает это оружие «разновидностью гальберта или боевого топора», другие — командирским жезлом или почетным оружием; но для таких объяснений он распространен все-таки слишком широко. Прекрасный образец швертстаба с бронзовыми лезвием и рукоятью был найден в Арупе (Скания); аналогичную форму имеет и китайский клинок.

История, пусть даже и написанная врагами германцев, показывает, что это был воинственный и постоянно воюющий народ. Свадебный подарок представлял собой набор из коня в попоне, щита, копья и меча. На праздниках молодежь танцевала голышом перед мечом-богом, посреди обнаженных клинков и лежащих копий. Жизнь их проходила в охоте и войне. Несмотря на их варварство, подробное знание своих болот, кустарников, гор и лесов позволило им нанести цивилизованным римлянам не одно сокрушительное поражение.

Высокоразвитый тевтонский мозг изобрел и идеально подходящую для них форму атаки. Это был их национальный способ, как фаланга, изначально египетская, стала греческой, а ее логическое развитие, легион, стал римским. как атака полумесяцем, после того как ее приняли кафиры, стала мусульманской. Тацит писал: «Acies per cuneos componitur» («Войско выстраивают клином»). И римляне и греки в принципе знали атаку клином [509]; но они использовали ее как вспомогательное средство; а у германцев атака «свиной головой» («свинфилькинг» скандинавов) была общепринятой. Изобретение этой атаки германцы приписывали Одину. Вершина клина состояла из одного ряда [510], и количество человек в каждой последующей шеренге вплоть до последней удваивалось; семьи и соплеменники, стоя плечом к плечу, придавали этому соединению необходимую моральную сплоченность. Этот способ атаки сохранялся тысячу лет; он сыграл заметную роль в битве при Гастингсе, где норманны атаковали клином, и при швейцарском Земпахе. За всю долгую историю своего существования он не претерпел особых изменений, за исключением разве что размещения стрелков по флангам. Клин был явно идеальной формой для атаки на шеренгу или даже колонну, но вот для отступления он совершенно не годился.

Кимвров большинство авторов считает сейчас кельтским народом, возможно, родственным Кимрам — уэльсцам. Однако же мы знаем, что во II веке до н. э. они, по словам Плиния, объединились с германскими тевтонами. «Кимперы» итальянских хроник, предположительно потомки завоевателей, избежавших меча Мария (102 г. до н. э.), несомненно, говорили по-немецки.

Плутарх описывает меч кимвров как большой тяжелый нож. Были у них также и боевые топоры, и острые кинжалы «деган». Последние ценились очень высоко и благодаря своей клиновидной форме считались божественными символами [511]. Как это водится у варваров, оружие вождей носило ужасные имена, чтобы один звук этих имен вызывал страх. Доспехами им служили железные шлемы, кольчуги и белые сверкающие щиты. Эккарт придерживается того мнения, что это оружие было трофейным; в их курганах, как в Гольштейне, так и где-либо еще, были обнаружены, кроме каменных кельтов и наконечников копий, лишь несколько мечей, да и те не были железными.