Читать онлайн «Загадки колдунов и властителей». Страница 36

На привязанной к ноге веревке труп вытащили на Красную площадь и бросили на потеху толпе, а тем временем в городе началось побоище. Еще накануне были помечены все дома, в которых расположились поляки, и теперь началось повальное истребление иноземцев. Наутро на улицах и площадях столицы было подобрано более трех тысяч убитых поляков и переметнувшихся на их сторону москвичей. Тело же самого царя три дня провалялось на площади, после чего его зарыли, но через неделю снова выкопали, изрубили на куски и сожгли. Пеплом зарядили пушку и выстрелили из нее на запад, в сторону Польши" откуда пришел этот злосчастный царь…

Так страшно и кроваво закончилось недолгое царствование человека, под именем Дмитрия I возведенного на престол усилиями польского королевского дома и некоторых русских бояр. Так сгинул человек, доказывавший, что настоящий царевич Дмитрий, сын Иоанна Грозного, есть именно он, а не тот девятилетний мальчик, который был зарезан в Угличе за пятнадцать лет до этого.

По некоторым сведениям, 12 мая у царевича был припадок. Через два дня ему полегчало, и мать брала его с собой в церковь. В субботний день мать сводила сына к обедне и после возвращения из церкви отпустила его погулять во внутренний двор с мамкой Василисой Волоховой, кормилицей Ариной Тучковой, постельницей Марией Колобовой и четырьмя сверстниками.

Около полудня весь Углич разошелся по домам на обед. Уехал к себе из дьячей избы Михаил Битяговский, вслед за ним разошлись по домам и его подчиненные — дьяки и писари. Отправились домой и братья царицы Михаил и Григорий Нагие и их дядя Андрей Александрович Нагой. Во дворце слуги уже понесли кушанья в верхние палаты, когда прислужники у поставца с посудой увидели бегущего со всех ног сверстника царевича Петра Колобова, который кричал, что царевич Дмитрий погиб.

Первой к кормилице, державшей на руках уже мертвого мальчика, подбежала царица Мария. Весь свой гнев и отчаяние она выплеснула на мамку Василису Волохову, избивая ее подвернувшимся под руку поленом. Именно в этот момент и были названы имена предполагаемых убийц. Царица "почала ей, Василисе, приговаривать, что будто ее сын ее Осип с Михайловым сыном Битяговского да Микита Качалов царевича Дмитрия убили".

Ударили в набат. На звон колоколов в Кремль стали сбегаться горожане. Многие были вооружены рогатинами, топорами, саблями. Вскоре появились Михаил, Григорий и Андрей Нагие. Крики царицы о том, что ее сына убили, сделали свое дело. Толпа, возглавляемая Нагими, бросилась избивать тех, кого сочла виновниками преступления.

Михаил Битяговский, пытаясь успокоить толпу, начал было отвечать на обвинения, но это лишь еще больше распалило людей. Битяговский попытался укрыться на колокольне, но пономарь запер перед ним дверь. Тогда Битяговский и его помощники Никита Качалов и Данила Третьяков заперлись в "брусяной избе", но толпа выломала двери и убила служивых. Данилу Битяговского вытащили из дьячьей избы, Осипа Волохова схватили в доме у Битяговских. Их привели к царице и убили у нее на глазах. Дом Битяговских был разграблен, а жену Михаила и двух его дочерей спасло только заступничество монахов. Всего в этот день было убито четырнадцать человек.

Было ясно, что из Москвы вот-вот приедут государевы люди для дознания и потребуют доказательств вины убиенных. Михаил Нагой развивает бурную деятельность: по его приказу на тела убитых кладут ножи и палицу, найденную в доме Битяговского; чтобы это оружие имело более впечатляющий вид, клинки натирают куриной кровью.

19 мая в Углич прибыла комиссия, которую формально возглавлял митрополит Сарский и Подонский Геласий, но фактически следствием руководит Василий Иванович Шуйский. Московские власти жестоко покарали участников угличского бунта: братьев Нагих сослали в отдаленные города и заточили в острогах, царицу Марию постригли в монахини и отправили в дальний монастырь, пострадали и многие угличские обыватели. Решение же комиссии гласило, что царевич Дмитрий погиб в результате несчастного случая во время приступа "падучей". 2 июня 1591 года "Освященный собор" и боярская дума объявили: "Царевичу Дмитрию смерть учинилась Божьим судом".

"В следственном деле нет описания раны царевича Дмитрия. Большинство очевидцев видели его бездыханным на руках близких либо на отпевании в храме. В церкви, где царевич был облачен во все положенные по чину одежды, свидетели отмечали, что на шее царевича была видна кровь, но не более того. Даже Василий Иванович Шуйский, возглавлявший следствие, судя по материалам комиссии, тела убитого не осматривал. В документах нет показаний относительно ранения ни Волоховой, ни Тучковой, а ведь они первые "констатировали" смерть ребенка. Нет показаний по этому поводу и вдовствующей царицы Марии Федоровны.

Почему тело царевича не осматривал лекарь?

Конечно, смешно требовать от следствия XVI века того, что считается естественным и необходимым в наше время. В те времена медики привлекались к дознанию далеко не всегда, не были они привлечены и на этот раз. Нет в деле и показаний людей, которые обмывали тело перед отпеванием. Но хотя современный медик мало что может почерпнуть из документов следствия, кое-что установить можно.

В медицинской практике часто встречаются случаи припадков эпилепсии, когда больные бывают застигнуты приступом внезапно в самом неожиданном месте. Зачастую эпилептики наносят себе достаточно тяжелые телесные повреждения при ударах о землю и окружающие предметы. Все это как будто подтверждает версию о несчастном случае или версию Кобрина об "убийстве без убийц", но есть тут одно "но"…

Медицинская практика ни разу, подчеркиваем, ни разу, не зафиксировала случая смерти, подобного смерти царевича Дмитрия. Да, больные эпилепсией часто получают травмы во время приступов, но ни один из них не получил поранения от ножа, сжимаемого собственной рукой! Если такое действительно произошло с Дмитрием, то случай этот уникален, поэтому вряд ли заговорщики могли рассчитывать на реализацию столь тонкого и ненадежного плана. Скорее всего они прибегли бы к более простому и верному, "традиционному" способу.

Таким образом, медицинская статистика если не полностью опровергает, то делает в значительной степени несостоятельными как версию Кобрина об "убийстве без убийц", так и первую официальную версию о несчастном случае во время приступа "падучей". Перед нами очевидное, хотя и крайне запутанное убийство".

Впервые их имена выкрикнула царица Мария. Она назвала Михаила Битяговского, Осипа Волохова и Никиту Качалова, хотя ни один из них не был схвачен на месте преступления. Более того, ни одного из них в момент убийства не было в Кремле! Михаил Битяговский и Никита Качалов, услышав о происшедшем несчастье, прибежали в Кремль и пытались уговорами успокоить возбужденную толпу горожан. Данилу Битяговского обнаружили в дьячьей избе, а Осипа Волохова — в доме Битяговских.

Будь эти люди действительными убийцами, они попытались бы своевременно скрыться. А как поступают они? Уговаривают народ, потом норовят запереться в помещениях на территории Кремля. Впрочем, поначалу толпа не проявляла агрессии по отношению к ним — до тех пор, пока не приехали Нагие. А уж у них-то были основания для ненависти к Борису Годунову.

Так, возглавляя регентский совет, он добился удаления вдовствующей царицы с сыном в захолустный Углич, а потом убедил царя Федора Иоанновича не поминать в церквах в числе других царских родственников царевича Дмитрия, как незаконнорожденного. Понимая, что Борис делает все, чтобы отдалить от престола царевича — их единственную надежду на возвышение — Нагие стали усиленно готовить малолетнего Дмитрия к будущей борьбе за трон. Под их влиянием царевич уже в 6–7 лет ощущал себя самодержцем, в полной мере впитав в себя семейную ненависть к Годунову. По свидетельству голландца И. Масса, Дмитрий "нередко спрашивал, что за человек Борис Годунов, говоря при этом: "Я сам хочу ехать в Москву, хочу видеть, как там идут дела, ибо предвижу дурной конец, если будут доверять столь недостойным дворянам…"". А германский ландскнехт К. Буссов рассказывал, что однажды царевич вылепил несколько снеговиков, каждому из которых дал имя одного из московских бояр, а потом стал отсекать им руки и головы, приговаривая: "С этим я поступлю так-то, когда буду царем, а с этим — эдак". И первой в ряду стояла фигура, изображавшая Годунова…

Смерть царевича для Нагих была катастрофой, полным крушением всех честолюбивых планов, и в горячке они выкрикнули имена своих ближайших недругов — Битяговских и московских служивых людей, искусно использовав для расправы над ними недовольство угличских обывателей действиями государевых людей. Прекрасно понимая шаткость обвинений, возведенных ими на Битяговского и его людей, Нагие затеяли комедию с ножами, покрытыми куриной кровью, и привели к целованию, то есть присяге, нескольких свидетелей, готовых подтвердить их версию событий.