Читать онлайн «Белоэмигранты между звездой и свастикой. Судьбы белогвардейцев». Страница 20

Подобных примеров в истории советской страны в 1920—1930-е годы было немало. Все они красноречиво говорили о том, что основанная масса репатриантов на родину не только не могла восстановить свой социальный статус и обрести полноценные гражданские права, но и постоянно находилась под прицелом внутренней политической полиции, использовавшей эту массу для фабрикации различных конъюнктурных политических процессов. Ибо виноватыми в глазах советской власти их участники становились уже по определению. После окончания Второй мировой войны к пострадавшим чинам бывших белых армий добавились те, кто был захвачен органами СМЕРШ за границей, этапирован и осужден советской властью к различным мерам наказания. Единицам удалось выжить, еще меньшее количество пережило своих палачей, продолжив жизнь в Советском Союзе. Так завершилось их возвращение в родные места, туда, где они надеялись вновь обрести утраченное Отечество.

Когда весной, чужой весной! —

Опять цветет сирень,

Тогда встает передо мной

Мой Царскосельский день…

…Когда я вспомню, что поэт,

Что всех дороже мне,

Убит, забыт, — пропал и след!

В своей родной стране…

Что даже в эти, в наши дни

На невском берегу

Его и мертвого они

Как волка стерегут, —

Тогда я из последних сил

Кричу его врагу:

— «Я всем простил, я все простил,

Но это — не могу!»

Что известно нам о судьбах русских военных эмигрантов, прибывших в 20-е годы в Западную Европу из разрозненных свидетельств, мемуаристики, сюжетов редких телепередач? Пожалуй, немногое. Известно, скажем, что первыми из чинов бывшей Императорской армии в Западную Европу прибыли потомки многих аристократических фамилий погибшей империи, вышедшие в отставку сразу после отречения Государя императора в марте 1917 года. Обладавшие обширными родственными связями, породненные с доброй половиной фамилий Готтского альманаха, имевшие приличные капиталовложения за границей, эти люди продолжали ту жизнь, которую привыкли вести некогда в России, изредка обременяя себя сколь бы то ни было заметной политической деятельностью. Большинство офицеров Императорской Гвардии, согласно воспоминаниям, осела во Франции и ввиду того, что многие офицеры гвардейских полков прибывали именно в Париж, в этом городе и были созданы первые полковые объединения. «Каждый из вновь прибывающих неизменно находил поддержку со стороны ранее приехавших. Продержка эта выражалась не только в моральной, но и в материальной помощи. По приезде подыскивалась временная работа. В то же время шла подготовка к экзамену на право стать шофером такси… Основана Касса Взаимопомощи (при ежемесячном взносе в 11 франков)».87 В 1924 году по призыву представителей гвардейских союзов и объединений во главе Общегвардейского объединения стал Свиты Его Императорского Величества генерал-адъютант Владимир Михайлович Безобразов, еще десятилетие назад бывший командиром Русской императорской гвардии. «Генерал Безобразов внес решительное изменение в организацию Гвардии, — он приступил к формированию скрытых боевых кадров полков и высших соединений, с подчинением их великому князю Николаю Николаевичу», — отмечали его современники.88

На собрании представителей гвардии 25 ноября 1924 года в дополнение к ранее принятому уставу, был выпущен «Наказ Гвардейским Объединениям во Франции», первый пункт которого гласил: «Объединение предоставляет себя в полное распоряжение Верховного Главнокомандующего, великого князя Николая Николаевича для борьбы за спасение Родины и восстановления в ней законной Монархии». Осенью 1925 года в Париже, в большом зале ресторана «Жардин д’Акклиматасьон» прошел первый общегвардейский обед, в котором участвовало около 300 офицеров бывшей российской Императорской гвардии. Когда в 1928 году в Копенгагене скончалась вдовствующая императрица Мария Федоровна, секретарь Гвардейского объединения во Франции полковник, Кирасир Его Величества, Сергей Леонидович Сафонов был командирован в Данию для участия в траурной церемонии и возложении венка от полка. Их императорские Высочества великая княгиня Ольга Александровна и великая княгиня Ксения Александровна искренне благодарили чинов кирасирского полка за выраженное участие. Жизнь полков, пусть и находящихся в состоянии медленного увядания в эмиграции, продолжалась, несмотря ни на что. «За время пребывания в Париже, кирасирская семья пополнилась 7 полковыми дамами. Образование новых „семейных очагов“ гостеприимно и радушно раскрывавших свои двери всем однополчанам только укрепило единение и дружеское общение в часы досуга. За невинным бриджем, стаканом вина или чашкой чая, офицеры полка отрешались на время от повседневных, нудных забот».89 По прошествии некоторого времени, начиная с 1931 года, кирасирское полковое объединение задалось целью увековечить боевой путь своего полка. Членами полкового объединения было принято во внимание и то, что архивы полков и батарей, оставшиеся у большевиков, могут быть уничтожены, а воспоминания о действиях кирасир в минувшую Великую войну, постепенно стираются в памяти ее участников. Кирасирами было принято решение об увековечении памяти былых подвигов полка посредством организации военно-исторических собраний. В рамках проводимых собраний их участниками планировалось заслушивать доклады членов полкового объединения о действиях частей за определенный период в Великую войну. Было решено проводить обсуждения доклада, изображать схемы боевых операций в хронологическом порядке, начав с мобилизации в июле 1914 года. Как и многие другие гвардейские объединения за границей, кирасиры не были лишены профессионального снобизма и не допускали на свои доклады кого-либо иного, кроме офицеров гвардейской конницы. Обсуждения начинались после 21.00 по пятницам один или два раза в месяц. Для создания объективной картины минувших сражений, членами объединения была установлена связь с представителями германских частей, участвовавших в операциях против российской гвардейской конницы. Лекции читали кирасиры Б.Н. Третьяков, А.В. Каменский, В.А. Розеншильд-Паулин и другие. Перед докладами аудитория получала размноженные на ротаторе тезисы докладчика. В качестве подведения итогов исторических докладов, членами объединения с 1938 года по 1942-й были подготовлены III тома Истории Кирасир Его Величества. В эмиграции члены полкового объединения кирасир занялись созданием полкового музея, коллекция которого началась с нескольких гравюр, подаренных бывшим помощником русского военного агента во Франции, генерал-майором Дмитрием Ивановичем Ознобишиным полковнику Сергею Леонидовичу Сафонову. Сестра другого кирасира, штабс-ротмистра, погибшего в Великой войне, позволила переснять несколько фотографий парадов полка и гравюр из коллекции ее брата. Полковник Кучин прислал 180 негативов снимков из жизни полка в Великую войну.

С разрешения великого князя Дмитрия Павловича кирасиры получили 6 снимков с тарелок Гофмаршальского сервиза, принадлежавших великому князю с изображениями Кирасир Его Величества. Кавалергард Валериан Николаевич Бибиков передал в музей вывезенные им после революции из Гатчинского и Царскосельского дворцов ценные фотографии, отображающие жизнь полка накануне революции. Союзы и объединения бывших гвардейских полков всегда отличались строгой организацией, большой дисциплиной и точным соблюдением всех правил офицерской этики.

6 апреля 1924 года, инициативная группа гвардейских генералов собрала первое общее собрание чинов гвардии в изгнании, на котором присутствовало 150 участников. После первых двух заседаний представителей гвардейских полковых союзов, было решено соединить их в одну национальную общественную организацию, создав ее в сердце Франции, ее столиц; они зарегистрировали в префектуре Парижа «Гвардейское Объединение», именуемое по-французски l'Association des officiers des anciens regiments de la Garde Imperiale Russe. Первым председателем Гвардейского Объединения стал заслуженный генерал П.М. фон Кауфман-Туркестанский, современник и соратник легендарного генерала Михаила Дмитриевича Скобелева. Впоследствии Объединение вошло отдельной составной частью в РОВС.

Целью созданного Гвардейского объединения было укрепление взаимоотношений между разбросанными эмигрантской жизнью на чужбине гвардейскими офицерами. Другой целью являлось составление исторических очерков о прошедших годах мировой войны, революции и Гражданской войны на основании воспоминаний еще живых и здравствующих очевидцев этих событий, в поминовении памяти погибших и скончавшихся полковых товарищей, в передаче духа и традиций русской Императорской Гвардии грядущим поколениям молодой эмиграции. Благодаря авторитету первых руководителей Гвардейскою Объединения и их последователей, в работе исторической комиссии были сделаны некоторые успехи, а в жизни гвардейцев сложился новый, хороший обычай в день Святого Апостола Андрея Первозванного 30 ноября/13 декабря по новому стилю служить молебен с поминовением усопших. Службы в Париже проходили в кафедральном соборе Святого Александра Невского на улице Дарю (rue Daru). После богослужения проходили товарищеские обеды офицеров, на которые не приглашались, по обыкновению, «полковые дамы». Иногда на них прибывали великие князья; особенно часто это были «Владимировичи» — Борис и его младший брат — Андрей. Судьба уготовила ему стать уже в 1950-е годы председателем Гвардейского Объединения. В канун Рождества Христова для семей членов Гвардейского Объединения устраивался зимний бал, стараниями распорядительного комитета Объединения, а весной, на Светлое Христово Воскресение в Объединении проводились пасхальные встречи. Скромная прибыль от этих балов и встреч шла на благотворительные цели, служа некоторой помощью нуждающимся членам Объединения, а также отчислялась на лечение или погребение усопших чинов. Гвардейцы принимали участие в праздновании юбилеев своих полков, в частности, широко были отмечены 200-летие Лейб-гвардии Измайловского полка и 200-летие Конной гвардии. По традиции представители других лейб-гвардейских команд, готовили поздравительные адреса виновникам торжеств или памятные сувениры, такие, например, как серебряная чарка, подаренная кирасирами измайловцам. Должность председателя распорядительного комитета требовала особой активности от того, кто занимал ее, и эмиграция единодушно отмечала заслуги полковника Д.Г. Лучанинова, бывшего старшего офицера Лейб-гвардии Петроградского полка, который занимал эту должность в 1960-х и 1970-х годах прошлого века. Полковник Лучанинов превосходно проявил себя в организации многих, как сказали бы теперь, «корпоративных мероприятий» Объединения и в ходе строительства общегвардейской могилы на кладбище в парижском пригороде Sainte-Genevieve-des-Bois. Находчивость и изобретательность г-на Лучанинова была отмечена сослуживцами еще во времена Гражданской войны, когда под его началом разрозненные пульмановские вагоны, найденные на запасных путях, были преобразованы в бронепоезд «Гвардеец № 1». В любой обстановке Лучанинов держал себя весьма достойно и, по описаниям очевидцев, столь же «достойно носил в петлице пиджака значок георгиевского оружия». В Париже в те времена регулярно выходил «Вестник Гвардейского Объединения» с помещенными в нем личными воспоминаниями гвардейцев о былом, и статьями про современную жизнь Объединения. Отличился в общественной деятельности военной эмиграции и другой командир белогвардейских поездов «Единая Россия» и «Иоанн Калита» Александр Александрович Зеленецкий. В переломный и критический период маневренной войны, которая велась по оперативным железнодорожным путям, бронепоезда стали предвестниками моторизованной артиллерии, приходящей на смену лошадиной тяге и классической артиллерии. И оттого, быть может, в рядах команд белогвардейских бронепоездов оказалось немало деятельных офицеров-инженеров и офицеров-артиллеристов с блистательными управленческими навыками. В эмиграции А.А. Зеленецкий сосредоточил свои усилия на поддержке кадетских объединений и работал председателем редакционной коллегии ежемесячного журнала «Кадет», выходившего в Париже в качестве информационного издания Союза Российских кадетских корпусов. Там же, в Париже, силами бывших гвардейских офицеров, была развернута большая творческая деятельность по составлению и изданию военно-исторической и мемуарной литературы. Периодические издания, каковыми являлась газета «Часовой», созданная неустанными трудами его бессменного редактора капитана Орехова и «Военная Быль» под редакцией Алексея Геринга, служили хорошим иллюстративным дополнением к воссоздаваемым полковым историям. У кавалергардов, стараниями В.Н. Звегинцова, а впоследствии и Г. В. Бибикова, появилась полковая история, дающая подробное описание боевых действий Кавалергардского полка за все время Первой мировой войны и охватывающая по времени все события до эвакуации из Крыма в 1920 году. Представитель Лейб-Казачьего объединения генерал И.Н. Оприц составил ценный труд о боевом пути своего полка, снабдив его собственными иллюстрациями, охватывающий периоды со времени большевистской революции и до окончания Гражданской войны. Бывшими Лейб-гвардии конно-гренадерами, полковниками Скуратовым, Плешко и Скрябиным была подготовлена и выпущена в свет 6-томная история Конно-гренадерского полка. Авторы трудились над ней почти тридцать лет, с 1938-го по 1967-й год. При Гвардейском Объединении работала историческая комиссия под руководством Кирасира Его Величества Георгия Адамовича Гоштовта. Эта комиссия многим помогла собрать и издать материалы о малоизвестном прошлом Кирасир Его Величества в 1944 году. Особо следует отметить значительный вклад конно-гренадера, ротмистра А.А. Скрябина, организовавшего подписку для записи на граммофонные пластинки полковых маршей гвардейских и армейских полков в исполнении военного оркестра и хора трубачей пешего и конного полка французской республиканской гвардии. Эти марши исполнялись на многих публичных торжествах, и патефонные пластинки с этими записями с энтузиазмом раскупались частными лицами, зачастую бывшими чинами императорской армии и флота. Товарищеские завтраки или обеды представителей кавалерийских гвардейских полков в Париже, стали неотъемлемой частью жизни военной эмиграции, воспринятой в качестве традиции, возвращавшей участников к сбору в Царскосельском Офицерском Собрании, где в определенный день месяца, в зависимости от полковых традиций, все офицеры присутствовали на совместном обеде. У кирасир это была первая пятница месяца, у других полков — иные дни недели. Продолжались эти встречи и в эмиграции, в особенности в Париже. «Сначала собирались в ресторане „Эколь Милитэр“, а после его закрытия в русских ресторанах, где имелся отдельный зал, чтобы можно было без помехи поговорить о полковых делах, вспомнить доброе старое время и посидеть за стаканом вина. К сожалению, выбор ресторана был очень труден: или плохо кормили, или выходило дорого. Пробовали французские, но в небольших ресторанах нет отдельных кабинетов, надо рано расходиться, да, кроме того, заранее сказать сколько человек будет присутствовать — невозможно, так как многие, особенно шоферы, связанные характером работы, приезжали, когда могли…»90 Собирались на частных квартирах, у тех из офицеров, кто жил получше, порой и у тех, кто владел недвижимостью в Париже, но таких открытых русских домов в эпоху экономического спада в стране были единицы. Домашние собрания были предпочтительнее: не было вокруг посторонних, не подгоняли хозяева заведения уйти непременно до полуночи и, наконец, игра в невинный бридж никем не возбранялась. Ворчали обычно «полковые дамы», на чьи плечи ложились хлопоты по готовке и уборке дома, но это было для гвардейцев делом почти «внутрисемейным», ибо посторонних лиц на этих посиделках, как правило, не бывало. Изредка «посторонних» все же приглашали. Так, например, генерал Ознобишин был удостоен чести быть приглашенным на гвардейские кирасирские обеды именно за то, что в свое время пожертвовал в полковой музей некоторые реликвии. Первый тост гвардейцы в изгнании поднимали за Российский императорский дом и за полк. В полковые праздники представители гвардейских объединений собирались в храме Св. Прп. Князя Александра Невского на улице Дарю вместе с семьями для участия в молебне с поминовением Державных своих Шефов, Августейших однополчан и просто однополчан, «за Веру, Царя и Отечество живот свой положивших на поле брани». По окончании молебна полковым дамам обычно преподносились букеты цветов, а затем все участники спешили сделать общее фото, запечатлев еще оставшихся пока вместе чинов своего полка с родными.