Читать онлайн «Сципион Африканский. Победитель Ганнибала». Страница 6

Второй случай, также рассказанный Полибием, состоял в том, что «…несколько римских солдат повстречали девушку, между всеми женщинами выдающуюся юностью и красотой. Зная слабость Публия к женщинам, солдаты привели девушку к нему и предложили ее в дар. Пораженный и восхищенный ее красотой, Публий, однако, объявил, что для него, как для частного человека, но не военачальника, не могло бы быть дара более приятного… Солдатам он выразил благодарность и велел позвать отца девушки, которому тут же передал ее и посоветовал выдать замуж, за кого из своих сограждан тот сам пожелает. Этим поступком Публий доказал умение владеть собою и воздерживаться, чем снискал к себе большое расположение в войсках». Ливий расширяет картину, рассказывая, что девушка была ранее помолвлена с молодым вождем кельтиберов по имени Аллюций, который был в нее отчаянно влюблен; что Сципион, прослышав об этом, послал за Аллюцием и передал ее ему; что, когда его родители принесли ему благодарственные дары, он передал их Аллюцию как приданое от себя. Этот акт доброты и такта не только повысил его репутацию среди испанских племен, но и принес более ощутимые выгоды, ибо несколько дней спустя Аллюций появился вновь, чтобы с четырнадцатью сотнями всадников присоединиться к Сципиону.

В обращении с собственными войсками этот особый сплав щедрости и мудрости был не менее заметен. Добыча была скрупулезно поделена согласно римскому обычаю, который предусматривал, что все вначале сносилось в одно место; и как он разумно использовал каждый способ вдохновить воинов перед битвой, так теперь он использовал моральную ценность похвал и отличительных наград за подвиги. Еще более похвальным было то, что он поспешил обезопасить победу против любого непредвиденного промаха или вражеского контрудара. Он отвел легионы назад в укрепленный лагерь еще в самый день захвата города, оставив Лелия с его морской пехотой охранять город. Затем, после однодневного отдыха, он начал курс военных упражнений, чтобы держать войска на высоком уровне. В первый день солдаты должны были пробегать три с половиной мили во всеоружии, а легионы выполняли различные упражнения; во второй день они должны были чистить, чинить и проверять оружие; на третий день они отдыхали, а на четвертый — тренировались с оружием, «одни должны были сражаться друг с другом деревянными мечами, обшитыми кожей и снабженными на концах кожаными шариками; другие — метать друг в друга копья, тоже с кожаными шариками на концах»; на пятый день они начинали курс снова, и он продолжался все время их пребывания в Новом Карфагене. «Гребцы и морские пехотинцы, выходя в море, когда погода была спокойной, упражнялись в маневрировании в примерных сражениях». «Полководец уделял всем работам равное внимание. То он занимался на пристанях с флотом, то надзирал за упражнениями легионов; иногда он посвящал время инспекции работ, которые с большим усердием вели толпы ремесленников в мастерских, арсенале и доках».

Затем, когда стены были починены, он оставил гарнизон, достаточный, чтобы удержать город, и выступил в Тарракон с армией и флотом.

Подводя итог первому блестящему подвигу Сципиона как командующего, прежде всего нужно отдать дань его стратегическому кругозору и суждению, показанным в выборе Нового Карфагена в качестве цели. Те, кто возводит главные силы врага до уровня первейшей цели, склонны терять из виду тот факт, что уничтожение последних есть только средство, а цель — подчинить врага своей воле. Во многих случаях это средство является важнейшим, иногда единственно надежным; но в других случаях может возникнуть возможность прямого и успешного удара по вражеской базе, и ценность мастерского удара Сципиона являет тому пример, который заслуживает внимания современных исследователей военного дела.

В сфере тактики перед нами урок в соединении принципов внезапности и безопасности — вначале в том, как Сципион обезопасил каждое наступательное движение от любых помех или несчастных случайностей, далее в том, как он сковал противника перед своим решающим маневром и в ходе его. Ударяя по врагу, сохранившему свободу действий, вы рискуете ударить по воздуху и потерять равновесие. Это азартная игра в расчете на случай, и малейшая случайность может разрушить весь план. И однако, как часто в войне и даже в маневрах мирного времени командиры предпринимали какой-либо на первый взгляд блестящий маневр, только чтобы обнаружить, что враг ускользнул от смертельного удара лишь потому, что наступающий забыл его сковать! Тактическая формула: сковывание плюс решающий маневр — выражается в конечном счете народной пословицей: «Сперва поймай зайца, потом будешь его жарить». Принцип, однако, выглядит проще, чем практика, и не последней из заслуг Сципиона был его превосходный расчет фактора времени в выполнении указанной формулы.

Заполучив Новый Карфаген, Сципион захватил стратегическую инициативу, которая никоим образом не тождественна наступательным действиям. Атаковать карфагенские полевые армии, пока ему еще сильно недоставало людей, значило бы отбросить стратегическое преимущество и подставить под удар все, что он выиграл. С другой стороны, он держал ключ к любому возможному ходу карфагенян. Если они двинутся отвоевывать Новый Карфаген, при достаточном гарнизоне неприступный, тем более когда его защитник имеет господство над морем, то Сципион со своими главными ударными силами окажется у них на фланге. Если они двинутся против него, он будет иметь преимущество выбора места битвы и, в дополнение к этому, Новый Карфаген будет угрожать их тылу, ибо господство на море позволит Сципиону перебросить силы туда. Если они останутся пассивными и их бездействие подтвердит этот курс, то они будут страдать от невыгод, вызванных потерей базы, запасов и главной линии коммуникаций с Карфагеном. Ничто бы не устроило Сципиона больше, ибо отсрочка военных действий позволила бы моральному эффекту взятия Нового Карфагена глубже укорениться в мыслях испанцев и дала бы ему время навербовать свежих союзников и свести на нет численный перевес противника.

Результат доказал разумность его расчетов, ибо в течение следующей зимы Эдекон, Андобал и Мандоний — трое самых могущественных вождей Испании — перешли на его сторону, и большинство иберийских племен последовало их примеру. Как справедливо замечает Полибий, «те, кто достигает побед, гораздо многочисленнее тех, кто использует их к собственной выгоде», и Сципион более, чем любой другой великий полководец, кажется, понял, что плоды победы познаются в следующие за ней мирные годы — истина, которую едва ли как следует усвоили даже сегодня, несмотря на уроки Версаля.

В результате всего этого Гасдрубал Барка, столкнувшись с таким изменением соотношения сил, был вынужден перейти в наступление. Сципион, укрепив свои позиции, охотно принял вызов, ибо он давал ему шанс сразиться с одной армией противника, прежде чем к ней присоединились остальные. Но, твердо помня о принципе безопасности, он еще более укрепил свои силы, учитывая возможность, что придется сражаться более чем с одной армией. Он приказал вытащить свои корабли на берег в Тарраконе и добавил их экипажи к армии. Это было допустимо, поскольку карфагенские корабли были выметены с моря, а Сципион собирался двигаться в глубь страны. Предусмотренное заранее использование мастерских Нового Карфагена дало ему обширные запасы оружия, чтобы снабдить им моряков.

Пока Гасдрубал еще готовился к походу, Сципион уже двинулся. На марше с зимних квартир к нему присоединились Андобал и Мандоний со своими войсками. Сципион вернул вождям их дочерей, которых он, очевидно, оставил у себя — ввиду ключевой важности их отцов, — в отличие от других заложников Картахены. На следующий день он заключил с вождями договор, существенной частью которого было то, что они должны были следовать за римскими командирами и повиноваться их приказам. Очевидно, Сципион высоко ставил важность единства командования. Армия Гасдрубала располагалась в округе Касталон, близ города Бекула, в верхнем течении Бетиса, ныне Гвадалквивира. Когда римляне приблизились, Гасдрубал перенес свой лагерь в восхитительную оборонительную позицию — на маленькое, но высокое плато, достаточно глубокое для целей безопасности и достаточно широкое для развертывания своих войск, труднодоступное с флангов и с рекой, защищающей тыл. Плато, однако, состояло из двух ступеней, и на нижней Гасдрубал расставил свои легковооруженные войска — нумидийских конников и балеарских пращников, — а на верхней гряде за ними был поставлен укрепленный лагерь.

На мгновение Сципион замешкался перед такой сильной позицией, но, не смея медлить ввиду возможного подхода двух других карфагенских армий, он изобрел план. Он послал своих велитов и других легковооруженных пехотинцев на штурм первой ступени вражеской позиции, и, несмотря на трудный скалистый подъем, град камней и дротиков, их решимость и опыт в использовании прикрытий позволили им захватить гребень плато. Как только плацдарм был обеспечен, их превосходящее оружие и мастерство в рукопашной дали им преимущество над карфагенскими бойцами, обученными использованию метательного оружия при обширном поле для отступления. Так карфагенские легкие войска были в беспорядке отброшены назад, на более высокий уступ плато.