Читать онлайн ««Регулярная академия учреждена будет…». Образовательные проекты в России в первой половине XVIII века». Страница 4

Подобная оптика, как кажется, была бы уместна и при изучении реформ в России раннего Нового времени, где ключевую роль в планировании и реализации институциональных изменений и играли именно такие «административные предприниматели». При этом рассматривая прожектерство и вообще реформаторство Петровской эпохи как административное предпринимательство, можно говорить о двух его измерениях: об общей логике поведения административных предпринимателей, действующей, видимо, в рамках любых модерных институтов, и о специфических особенностях именно Петровской эпохи, создававших особенно благоприятные условия для административного предпринимательства.

Административный предприниматель действует в рамках государственного аппарата или с опорой на него и с использованием государственных ресурсов – административных, символических, кадровых, финансовых и так далее – для достижения собственных целей (то есть целей, которые не вытекают напрямую из его должностных обязанностей или указаний его начальников), заключающихся в создании или трансформации административных структур или правил их функционирования. При таком подходе любое институциональное изменение, любой эпизод преобразований представляет собой перераспределение ресурсов, в том числе изменение правил их распределения или изъятия, правил доступа в те или иные корпорации, к той или иной информации и тем или иным центрам принятия решений, изменение иерархической соотнесенности индивидуумов и целых организаций и так далее; с этой точки зрения нет никакой разницы между «реформами» и «контрреформами», и точно так же нет разницы между «реформированием» или созданием новых институтов, поскольку введение модерного регулирования той или иной традиционной сферы также предполагает перераспределение ресурсов (в известном смысле экспроприацию их агентами модерного государства). Соответственно, у любой реформы неизбежно есть свои проигравшие и выигравшие, а любое институциональное изменение следует рассматривать как конкурентный процесс, в рамках которого участники-«предприниматели» инвестируют доступные ему ресурсы для достижения благоприятного для них результата. В этом смысле не могут признаваться удовлетворительными, конечно, «стерильные» описания петровских реформ, где текстуальный анализ различных версий реформаторских документов не сопровождается и анализом той политической борьбы, которая велась вокруг различных версий каждого закона и регламента, выявлением выигравших или проигравших. Невозможно представить себе, что петровские деятели не осознавали, как то или иное нововведение, та или иная правка предлагаемых регуляций увеличит или сократит имеющиеся у них полномочия, финансовые ресурсы, возможность доступа к государю.

При таком подходе можно говорить о том, что именно прожектерство, административное предпринимательство, и формировало в значительной степени и микродинамику институциональных изменений в России того времени. И действительно, при более внимательном изучении за тем или иным институциональным изменением нередко просматривается заинтересованный «предприниматель», который надеется в результате этих изменений получить полномочия, ресурсы, доступ к монарху или возможность заслужить его благосклонность. При таком подходе изучение реформ и преобразований невозможно без изучения административных предпринимателей и их усилий. С одной стороны, нас должен интересовать набор ресурсов, которые были доступны тому или иному конкретному предпринимателю и которые, по всей видимости, определяли его предпринимательскую стратегию и тактику. Речь может идти о наличии связей (особенно важен прямой канал коммуникации с монархом или хотя бы возможность периодически напрямую выходить на монарха), наличии команды соратников, экспертной репутации (придающей легитимность проекту), возможности мобилизовать финансовые или административные ресурсы для поддержки проекта. С другой стороны, нас должна интересовать существующая конкурентная среда, а именно потенциальное влияние данного проекта на интересы (ресурсы, полномочия) других игроков и доступные этим игрокам способы защиты своих интересов, а также наличие других предпринимателей, выступающих на этом же поле с альтернативными проектами. Очевидно, что при таком подходе между прожектерами и «настоящими» государственными деятелями, а также между сановниками и рядовыми чиновниками или экспертами не может быть принципиальной разницы: и те, и другие действуют в качестве административных предпринимателей. Различия между ними могут быть лишь в тактике предпринимательства – в наборе доступных им ресурсов, методах конкурентной борьбы с другими предпринимателями, их непосредственных целях.

Устойчивость же конкретного изменения в этом случае зависит от способности этого предпринимателя привлечь необходимые ресурсы разного рода для его реализации, в том числе сформировать коалицию заинтересованных игроков, готовых поддержать новый статус-кво и активно использовать внедренную институциональную норму в своих целях и имеющих для ее использования необходимые ресурсы. В отсутствие же таких «пользователей», нуждающихся в данной норме для регулярного отстаивания и продвижения своих интересов, фиксации своих отношений с другим акторами, норма оказывается неработающей, даже если она была утверждена на высочайшем уровне; примеры таких норм мы находим в том числе и в публикуемых ниже материалах.

А что же в этом случае государь? Как кажется, в такой модели по отношению к реформам, новациям и изменениям он может выступать в двух ипостасях. Во-первых, – и это особенно хорошо видно именно в случае Петра – государь в некоторых (но далеко не во всех) случаях и сам выступает «первым прожектером государства», лично инвестируя время, средства, кадры в тот или иной проект, реализует его собственными руками. Во-вторых, он определяет общий вектор предпринимательства-прожектерства и границы возможного. Задача предпринимателя в таком случае – сформулировать невысказанную и, возможно, еще не осознанную даже государем интенцию, в конкуренции с другими предпринимателями наиболее удачно попасть в тон размышлениям государя. Как указывает Михаил Долбилов, «единоличная воля монарха уже на ранней стадии „конфигурировалась“ ожиданиями и запросами узкого, но активного круга элиты», а обсуждение государственной политики выливалось в борьбу в среде высшей бюрократии за истолкование этой самой высочайшей воли22. Как мы уже подчеркивали, это, конечно, делало возможность прямого доступа или хотя бы личного письменного обращения к государю ключевым ресурсом. Формирование же государственной политики в той или иной области неизбежно становились площадкой для реализации административных и придворных амбиций и связанного с этим соперничества, в том числе борьбы за административные полномочия, символические и материальные ресурсы23.

Следует подчеркнуть, что изучение индивидуальных реформ как предпринимательских проектов ни в коем случае не противопоставляется изучению их идеологической, содержательной составляющей: одно совершенно не противоречит другому и не исключает его. Реализация даже самой «прогрессивной» и благонамеренной реформы все равно предполагает перераспределение ресурсов и полномочий, формирование коалиций заинтересованных игроков, а идеологические, концептуальные конструкции структурируют процесс предпринимательства, дают материал для формирования проектов. Более того, «идеологическая» компонента реформ на практике также является важным ресурсом: она может быть использована для обоснования и легитимации проекта, может открывать доступ к сетям единомышленников и сотрудников (в том числе международным), а также к влиятельным патронам. При таком подходе снимается сама оппозиция между, с одной стороны, риторикой «общего блага» и регулярного государства, и с другой, карьерными амбициями сподвижников Петра и их склонностью действовать в рамках неформальных моделей отношений, где грань между «традиционной» поддержкой клиентов и прямой коррупцией трудноразличима. Наконец, особый интерес представляют те нередкие случаи, когда «идейная» сторона прожектерства вступает в прямое противоречие с окружающей политической конъюнктурой, с задаваемой монархом общей рамкой государственной политики. В одних случаях подобные противоречия означают, что проект терпит крах или остается на бумаге; но в других мы видим, как административные предприниматели – даже в условиях петровской и послепетровской монархии – изыскивают организационные и финансовые ресурсы для реализации проектов, весьма мало смыкающихся с предпочтениями или интересами монарха.