Читать онлайн «Россия как часть мирового цивилизационного процесса. Лекции.». Страница 3

Но на этом мы не можем останавливаться. Проблема частной собственности, это проблема не только благодатная, могучая, движущая, но это проблема, связанная с большими потрясениями для людей, это борьба за собственность, это борьба за присвоение, это борьба за те блага, к которым человек стремится в рамках отдельной семьи, отдельного города, отдельного государства, отдельного региона. И проблемы частной собственности связаны не только с благодательными, с великими событиями в нашей истории, на нашей планете, и в том числе и в России, но и с кровавыми событиями, с борьбой, с войнами, и так далее, и так далее.

Это и на Западе, и на Востоке, и в Латинской Америке, и в Индии, Китае, и в России в том числе.

Думаю, что любой человек, который меня сегодня слушает, он может задаться таким вопросом. Собственно говоря, а вот революции, о которых Маркс, Энгельс и Ленин, другие деятели революционные писали, говорили, какое место они занимают вот в этом процессе и на Западе, и на Востоке, и в России, в том числе? Какое значение имела, скажем, Октябрьская революция 17-го года, которая привела к крушению системы буржуазной, капиталистической, основанной на частной собственности, кстати говоря, и 70 с лишним лет эта система существовала в Советском государстве. Это что, прогресс истории, или это регресс истории? Это движение вперед, рывок вперед, или это откат нашей истории отечественной, в том числе и мировой истории?

Для основной массы населения российского того периода это был, несомненно, колоссальный прорыв, прорыв личностный… несмотря на прогрессы, которые были в это время в условиях реформ Столыпина, там скажем, и продвижения первых буржуазных каких-то канонов в российской экономике, градостроительстве, железнодорожном строительстве, и прочее, прочее, тем не менее, все-таки Россия к началу 20-го века была страной достаточно нищей, убогой, и люди жили, прямо скажем так, плохо.

И вот для этих людей, как я их называю, униженные и оскорбленные, вот для этих людей, конечно, события 17-го года и последующее создание советской цивилизации -- это было прорывом и прорывом достаточно серьезным вот к тем идеалам, к которым они стремились.

Но что это были за идеалы -- вот вопрос? Я вспоминаю одни мемуары, которые оставили строители Сталинградского тракторного завода, который строился в конце 20-х -- в начале 30-х годов. Приехали люди на строительство этого завода из деревни, мужчины, женщины по мобилизации, кто-то по своему собственному желанию, … и они с восторгом вспоминали, как они впервые из этих самых своих курных изб, из бараков пришли в коммунальные квартиры, не в общие квартиры, а в коммунальные квартиры, где из крана текла горячая и холодная вода. Они были потрясены этим состоянием, что у них водопровод, что у них в доме в 20-ом веке в 30-е годы появился нормальный туалет и цивилизация. Для них это было колоссальный прорыв, это было счастье этих людей. И эти люди, действительно, боготворили вот ту мир, ту систему, которая была создана после Октябрьской революции, и в 20-30-е годы. Их мало беспокоили репрессии, их мало беспокоили заботы, которые в то время обуревали интеллигенцию, обуревали писателей, художников, артистов, которые бежали из этой страны, и тот же Шаляпин, которого уплотнили и дали одну комнату; и тот же Рахманинов, рояль которого выкинули со второго этажа и которого объявили буржуем. Он говорил, какой же я буржуй, я же такой же народ, как и вы? -- Нет, ты буржуй…

Уехал Рахманинов, уехали десятки, сотни и тысячи людей. И страна в этом смысле была интеллектуально на много обессилена, обескровлена.

И возьмите пароход знаменитый философский 1922-го года, когда крупнейшие лидеры интеллектуальной элиты российской были высланы по решению советского правительства, среди которых были и будущий лидер социологии Питирим Сорокин, и будущие знаменитые ученые и профессора, и другие деятели. Каждый из них за границей создал школу, за каждым из них была огромная интеллектуальная сила. Мы всего этого лишились.

-- Что лучше и что хуже? Для десятков миллионов людей лучше, видимо, в тот период был режим, который установился в Советском Союзе после революции. Для людей, у которых имелись другие модели образа жизни и качества жизни, для них это все было ужасно, для них это все было откатом назад, для них это все было совершенно бессмысленно.

Вспомните известное произведение Булгакова "Собачье сердце". Для Шарикова идеалы были в одном, и он был предан этим идеалам, для профессора Преображенского идеалы были в другом. Он не понимал, почему нужно красть галоши, почему нужно делать то или другое? Для профессора это было совершенно непонятно. Столкнулись два мира, два мира. И вот на столкновении двух миров мы должны четко совершено осознавать, когда говорим о событиях Октябрьской революции и о движении человека по пути прогресса в советском периоде того времени.

Мы можем задать себе такой вопрос, а вот на уровне мировой цивилизации того периода это был прогресс или это был не прогресс, это была остановка, откат или замедление человеческого прогресса? Все-таки, как это не грустно признать, все-таки мы должны руководствоваться здесь критериями не чисто российскими России.

Неслучайно, неслучайно, всегда разговор шел о том, чтобы догнать и перегнать, добиться тех образцов, которые добились уже даже рабочие, крестьяне, фермеры, скажем, в западных странах.

В конце концов, в конце концов вот это цивилизационное наше замедление, цивилизационные наши тупики, которые не соответствовали мировым уровням, мировым моделям, мировым стандартам, как они, в конце концов, привели к тому, что эта страна зашла, действительно, в цивилизационный тупик.

И вот очень многие спрашивают сегодня, почем развалился Советский Союз, потому, потому, потому, и разведка американская работала, и виноват был, значит, там и Брежнев, виноват Горбачев, не туда повел, понимаете, и Ельцин, значит, приложил руку к тому, что это государство развалилось. Я думаю, что в сфере того, в силу того, о чем мы сегодня говорим, я думаю, что дело очень просто объяснялось, просто эта система не выдержала испытания временем, просто эта система 70 лет существовала, скрипела, она тужилась, она дала возможность иметь коммуналку и горячую воду, но она не дала возможность достигнуть того уровня, комфорта, образа жизни, свобод и прав, которые имели основные развивающиеся страны мира. В этом проблема была основная и главная.

Система государственной собственности, система планового хозяйства , однопартийная система, в конце концов, которая руководила всей страной и с Генсеками, и прочее, и прочее, в конце концов, исчезла с арены мировой цивилизации.

Что появилось взамен? Появилась сегодняшняя наша система, появилась система уже нового государства, новой демократии, новых отношений в экономике, новых социальных отношений, и сегодня идет у нас полемика: так что это 90-е годы? -- лихие, проклятые, катастрофические, это откат от мировой цивилизации или это какое-то движение вперед? Я думаю, что, когда мы размышляем о том, о чем мы сегодня говорим, я думаю, мы должны эти проблемы очень четко разделять.

Вопрос заключается в том, что 90-е годы и эта революция вернули России главное (пьет воду) -- вернули России, прежде всего, частную собственность, вернулись России рыночные отношения, и права и свободы людей, которые записаны в нашей Конституции и гарантированы -- это свобода слова, которой не было, собраний, митингов, манифестаций, свобода забастовок, которая была под запретом и каралась жестоко в Советском Союзе, и другие права и свободы людей. Но вместе с этим появились и явления, о которых мы с вами только сегодня говорили о том, что рынок и рыночные отношения и частная собственность привели вот к тем частнособственническим наживным, так сказать, тенденциям, которые порой разрушают и личность человека, и разрушают и многое в государстве, и приводят ко многим явлениям катастрофическим в социальных отношениях.

И в чем преимущество в этом смысле продвинутых стран, западных, скажем, развитых стран? Они сумели в течение столетий, столетий сбалансировать вот этот частный интерес, эти рыночные отношения, эту тенденцию человека к наживе любыми путями, этот капиталистический хищнический порыв человеческой личности сумели его сбалансировать моментами социальной охраны, социальной балансировки, социального обеспечения и поддержки малоимущих людей. Вот этот то, чего в 90-е годы наши руководители и те, кто продвигал вот эти реформы в жизнь, они не сумели сделать.

Когда мы говорим с вами о общем движении человечества, необходимо иметь в виду и о том, иметь в виду и то, что Россия в течение долгого времени не являлась тем ключевым культурным регионом, к которым принадлежали в дальнейшем высокоразвитые страны. Это не вина России, это не вина русского народа или российского народа, это беда, это беда вот того расселения, той ситуации, которая в мире создалась, когда люди выходили, значит, от первобытного строя, создавали свои государства, создавали свои цивилизации. Россия в это время была неведома, неизвестна.